— С чего это? Это знаешь какой ход?! Это офигеть что. Это хайп, я на первом месте буду торчать месяцами с этим выпуском! Хрена с два я лишу себя такой возможности.
— Диана, — сказал я, — одумайся. Если Павел говорит правду, а у нас нет оснований ему не верить, то ты делаешь ровно то, что должна по сценарию убийцы. Не надо идти у него на поводу. Каждый шаг по его плану приводит нас к новой жертве. Ты можешь это остановить.
— Откуда ты знаешь, какой у него план? — возразила Диана. — Можно придумать себе все что угодно, замуроваться в пещере и ждать, когда небо станет золотым! А можно не бояться и жить, делать то, что должен, и то, что хочется!
— Ты, по-моему, сейчас не про убийцу говоришь, — сказал я. Но свою задачу я выполнил — увел разговор от вопроса, как я догадался о трусиках. Это точно должно не попасть в подкаст и остаться при мне.
— Я говорю про страх, который сейчас в нас с тобой пытаются вселить, — сказала Диана. — Вот что он делает с нами. Вот! Он заставляет нас испугаться, лечь, закрыть крышку гроба и ждать смерти. Чтобы творить дела под прикрытием какого-то «плана». С чего ты взял, что план именно в том, чтобы я публиковала подкаст? Вот с чего ты это решил? Может быть, его план как раз в том, чтобы ты меня заткнул и не мешал ему дальше резвиться.
— А вам сейчас не страшно? — тихо спросил Отлучный. — Вы сейчас вот боитесь? Или для вас это игра, как и для него?
Мы с Дианой замолчали и посмотрели на Павла.
Алиби у Отлучного хоть отбавляй. Но он совершенно ничего не мог предъявить в свое время под страхом казни его детей. Ну а следствию ничего другого и не надо было. Оговорил себя — и слава богу, меньше суеты, дело закрыто, «преступник» за решеткой. И при этом Павел против себя показаний не давал. Он не свидетельствовал в свою пользу, что по закону нормально. Это у суда должны были возникнуть такие же вопросы, какие возникли у меня. И если бы они — отдельно взятые следственная бригада и судейский корпус — нормально выполнили свою работу, Отлучный бы за решетку не попал. Сомнений тоже много, и каждое по закону должно трактоваться в пользу подсудимого. А их, сомнения эти, из дела просто вымарали, чтобы не бубнить что-то невнятное на процессе.
Павел рассказал нам, что нарушил договоренность с женой и одна из его временных любовниц стала постоянной. Они скрывали отношения, поскольку это было за той гранью, которую Павел и Кира очертили как допустимую для своего брака. Его девушкой была не стюардесса и даже не женщина-пилот, они познакомились на авиационной конференции в Стамбуле. Людмила — так звали подругу Павла — работала финансовым директором в авиакомпании-конкуренте. Как и следовало приличному человеку, Павел признался, что он женат, показал кольцо и рассказал, что в качестве доказательства ему потребуется деталь нижнего белья. Тут я, кстати, ошибся, когда считал, что Кира про трусики нагородила, а ведь на самом деле все оказалось правдой. Людмила ситуацию для себя приняла, и все случилось. Однако впоследствии что-то пошло не так, и вместо разового секса они стали сначала переписываться, а потом встречаться. Она иногда летала с ним в рейсы, особенно если планировалась командировка с ночевкой — там они могли побыть вдвоем подольше, не вызывая подозрений. Паша не хотел, чтобы кто-то из бортпроводников увидел пассажирку, выходящую из его номера, поэтому отказался поселиться в «Аэроотеле», хотя до этого прекрасно спал на коротких кроватях. Да не такие уж они и короткие оказались — ну, свисают немного ноги, можно подтянуть, не страшно.
Итак, рейсы Москва — Иркутск и Москва — Лос-Анджелес были полностью обеспечены алиби. Людмилу осталось только разыскать, и она все подтвердит. И не только она, но и тот самый отель, в котором они по-настоящему поселились, заказывали в номер еду и отдыхали в спа. Если все это действительно найдет свое подтверждение, то и «воздушное убийство» на рейсе Москва — Пекин тоже отпадет, поскольку у Отлучного не было мотива. Откуда бы ему взяться, если на любовном фронте все спокойно? А ведь следствие утверждало, что со всеми тремя стюардессами Отлучный спал или пытался переспать. Но де-факто Павел был занят тем, что скрывал свои отношения с любовницей и планировал уйти из семьи, только пока не знал, как именно это сделать, чтобы не травмировать детей.
Оставался вопрос: почему Людмила, зная, что ее возлюбленный за решеткой, молчала и не пошла в полицию? Почему не прислала хотя бы анонимно подтверждение его алиби? Это очень странно, но я уверен, она сможет это объяснить. Если, конечно, все еще жива.
Сейчас будет цинично, отверните детей.
Даже если Людмила и мертва, у меня есть пароли и явки, и без показаний этой женщины мы найдем подтверждение, что в те ночи, когда совершались убийства в Лос-Анджелесе и Иркутске, Павел Отлучный вовсе не приближался к местам преступлений.
Был еще один вопрос: почему ни постояльцы, ни администрация, ни один человек из тех отелей, в которых проживали Павел с Людмилой, не сообщили в полицию, когда узнали из новостей о его задержании? Не сопоставили? Ну, для постояльцев это норма: у них своя жизнь, и не каждый интересуется криминальными новостями. А вот для администрации, наверное, нет — у них же есть паспортные данные… Хотя у них тоже наверняка нет обязанности следить за жизнью гостей после того, как те покинут стены гостеприимного отеля.
Интересной оказалась разгадка тайны ручки «Паркер». Паша рассказал ее со смехом. Кажется, эта история была единственной веселой за весь наш четырехчасовой разговор.
— Я вынужден извиниться перед дамой за интимную деталь. Мы занимались любовью с Людмилой в ванной комнате. В какой-то момент я забеспокоился, что мы поскользнемся на мокром полу. Там же все в кафеле, скользкое, ненадежное. Надо было обрести опору. Я решил, что неплохо будет сесть на унитаз. Сиденье и крышка были подняты, и я, думая, что они пластмассовые, просто смахнул их вниз. Но то была не пластмасса, а что-то вроде легкого кафеля, я не знаю, что это за материал, если честно. Короче, это все раскололось. Собственно, я, как добропорядочный гражданин, при выселении сообщил, что у меня случилось ЧП, попросил счет, чтобы оплатить. Однако администрация отеля ответила, что это невозможно, проживание оплачивает компания, и счет они отправят в наш офис. Мне это не подходило, потому что, сами понимаете, могло вызвать вопросы. Я возразил, что, допустим, дополнительные услуги — еду в номер, например, — сам гость может оплатить, так какого же черта ущерб не может? Внятно мне не ответили и стали намекать, что неплохо бы для «влажных дел» снимать номер не за счет компании и все такое. У меня снесло крышу. Я сказал: ну раз так, то я потерял ручку. Она, конечно, нашлась бы, но нервы бы я им тоже потрепал. В итоге я написал заявление, приперся администратор, и мы вопрос урегулировали. Я заплатил пять тысяч рублей за сломанный унитаз, а заявление осталось у них. Обещали выбросить, но, видимо, запамятовали или перестраховались и не стали выбрасывать.
Трусики жертв и флакон из-под цианида Паша обнаружил в той же камере хранения, куда его направил по телефону убийца, после чего Павел спрятал найденное в своей машине — опять же, не по своей воле.
— Павел, расскажите, пожалуйста, что там с отелем в Лос-Анджелесе? Вас действительно поселили в один номер с Романом? Мы так и не смогли понять, — спросил я.
— Да, так оно и было, — ответил Павел, — нас заселили в один номер, причем с одной кроватью. Знаете, есть такие кровати, которые можно разделить на две. Так вот, это не тот случай, там была полуторка. Но нам было без разницы, потому что я не ночевал в том номере, я был с Людмилой. А Рома меня прикрывал, хотя я его об этом даже не просил… Хотя нет, кажется, я вру. Я просил его прикрыть меня перед Кирой, на случай если она узнает. Он обещал и, по всей видимости, сдержал слово.
Сказанное Павлом с материалами уголовного дела сходилось. У меня были снимки самых важных страниц, и я долго читал их, лежа на верхней полке в поезде по дороге в Москву — самолетом было бы быстрее, конечно, но аэропорты в той части страны пока закрыты. На камерах в Holiday Inn, куда Паша отселился вместо «Аэроотеля», он замечен не был, из чего следствие сделало вывод, что он в номер не поднимался. Однако его просто пропустили, и я уверен, если внимательно еще раз просмотреть записи, то он обнаружится, правда, не в то время, когда его ожидали: после аэропорта он поехал в ресторан к Людмиле, и в отель они вошли вдвоем. А оперативники искали одного. Когда опрашивали персонал гостиницы, те ничего не сказали про Людмилу, потому что их никто об этом не спросил, протокол был совсем куцый. Заселялся такой? Да, заселялся. Видели, когда заходил-выходил? Нет, не видели. И все на том. С кем был в номере, что за история с ручкой, были ли проблемы — просто не спросили. И потом, у Людмилы был свой собственный номер, чтобы не иметь проблем с охраной по поводу ночного незарегистрированного гостя. Паша мог бы записать ее к себе, но это уже палево. Про отель в Лос-Анджелесе еще грустнее… Перевод протоколов опроса персонала на русский язык сделан плохо, там и в фактуре-то не разобраться — даже даты в формате месяц-день-год не адаптированы под формат день-месяц-год, отчего путаница по всему тексту. Но я думаю, что события плюс-минус такие же. Принцип рутинных действий опять-таки распространяется не только на преступников, но и на обычных граждан. Если можно сделать как привычно, зачем городить что-то новое?
