Но против всяких ожиданий Салву держался молодцом, на ногах старик стоял твердо. Бар был полон народу, шум голосов не стихал, Тони и Сэм работали не покладая рук. В углу стояли Джойи с Надей. Увидев Кризи, они крикнули:
– Мы приехали за тобой. «Лэндровер» уже починили.
Пробираясь к ним сквозь толпу, Кризи внезапно осознал, как ему будет не хватать всех этих людей. Шрейк о чем-то оживленно спорил с Бенни. Увидев Кризи, оба приветствовали его на традиционный манер:
– Как дела, Уомо?
– Как дела, Шрейк? Как дела, Бенни?
– Все в порядке!
Салву махнул рукой и передал ему кружку пива.
– Уомо, сегодня вечером ужинаем у меня. Наконец-то я ее поймал.
– Это та самая рыбина, Салву?
Старик усмехнулся.
– Да, та самая, что сорвалась с крючка в прошлом месяце.
– Откуда ты знаешь? – серьезно спросил Кризи.
Салву еще шире расплылся в улыбке.
– Потому что, когда я на этот раз снял ее с крючка, она взглянула на меня и сказала: «Господи! Неужели это снова ты?»
– Какой же этот лещ богохульник, – сказал Кризи с серьезным выражением лица.
– Не переживай, я за него исповедаюсь в воскресенье. А наказание свое он получит уже сегодня, в аду печи. Ты со своей девушкой приходи часам к восьми. Она тебе потом очень понадобится, боюсь, ночью ты один не доберешься до дома.
Вечером они сидели на кухне с высокими сводчатыми потолками в старом фермерском доме Салву, потягивали его крепкое вино и смотрели, как он готовит рыбу. Его дом был построен в шестнадцатом веке, и железная печь, скорее всего, относилась к тому же времени. Еще утром Салву почистил рыбу и весь день мариновал ее в вине с лимонным соком. Потом добавил в нее разных трав из многочисленных банок, на которых ничего не было написано, предварительно понюхав каждую и одобрительно хмыкнув. После этого он поставил рыбу в печь, подсел к ним за стол и налил себе кружку вина.
– Через сорок минут все будет готово, – сказал он и подмигнул Наде. – А пока есть время немного промочить горло.
С крюка, вбитого в потолок, свисала клетка с птицей.
– Птица твоя слегка разжирела, – сказал Кризи. – Ты своему соловью, наверное, слишком много кузнечиков даешь.
– Ты прав, – согласился хозяин. – Ему надо больше двигаться, делать зарядку. Когда в следующий раз будешь бегать, возьми его с собой.
– Или когда поплывешь до Комино, – предложила Надя. – Там он сам сможет себе кузнечиков ловить.
Салву печально покачал головой.
– Нет, если он начнет плавать, то решит, что стал уткой, и вместо кузнечиков будет каждый день свежую рыбу требовать.
Лещ оказался великолепным. Рыба была очень нежной, необычайно ароматной. Салву подал ее с овощами из своего огорода и подогретым в печи хлебом с хрустящей корочкой.
Разомлев от вина, Салву пустился в воспоминания о жизни на Гоцо в дни его молодости. Он рассказал гостям несколько старых скандальных историй.
– Ты очень удивишься, если узнаешь, что стоит за многими событиями, – подмигнув, сказал он Кризи. – Возьми, например, деда Нади с отцовской стороны. Это был тот еще мужик!
– А ты, оказывается, старый сплетник, – сказала Надя. – Нечего деда моего поливать. Он уже больше двадцати лет как умер!
– И то правда, – согласился хозяин. – Много в тот день слез женских пролилось. Так что ты уж присматривай за ней – в ее жилах та же кровь течет.
Ужин они закончили острым перченым сыром.
– Под него лучше пьется, – сказал Салву, выливая остатки вина из кувшина в стакан Кризи. Потом он ненадолго вышел и вернулся с полным кувшином.
Домой они ушли далеко за полночь.
– Есть одна китайская поговорка, – сказал Кризи прощаясь, – «Управляй страной так, как готовишь маленькую рыбку». Если следовать этой пословице, ты, Салву, должен был бы быть премьер-министром.
– Это ты правильно говоришь. Вот только времени на рыбалку у меня тогда не хватало бы.
Старик усмехнулся, прислонившись к дверному косяку. После того количества вина, которое он выпил, было совершенно непонятно, как он вообще умудрялся держаться на ногах.
Кризи тоже чувствовал, что слегка перебрал, и Наде пришлось не раз его поддерживать, чтобы он не упал, спотыкаясь о камни на тропинках.
Наутро, впервые за несколько месяцев, Кризи проснулся с тяжелой головой.
– На сегодня тренировки отменяются, – сказала Надя, ставя на постель поднос с кофе.
Он взглянул на нее мутными глазами, встал и пошел в ванную. Она услышала звук душа, через несколько минут он вышел, обернутый вокруг пояса полотенцем, и стал делать свою обычную зарядку. «Ничто не может изменить его планов, – думала Надя. – Я ему готовлю, сплю с ним, вчера даже укладывала его в постель, но остановить его, отговорить от намеченного им самим – не в моих силах».
Вскоре ее мысли подтвердил сам Кризи.
– Надя, я уезжаю дней через десять. – Он старался говорить мягко, избегая ее пристального взгляда. – Я должен ехать в Марсель. Сегодня мне надо узнать расписание пароходов.
– Не надо, – сказала она так, как будто речь шла о погоде, – я сама это сделаю. У меня в туристическом агентстве в Валлетте работает подруга, я ей позвоню. Мне кажется, в Марсель есть один рейс раз в неделю. Корабль называется «Толетела».
* * *
На следующий день пришло письмо от Гвидо. Кризи взял его с собой наверх и внимательно осмотрел конверт. Оно было распечатано и вновь заклеено – слой старого клея чуть выступал из-под линии, где он был заклеен во второй раз. В конверте лежали четыре странички, исписанные бисерным почерком Гвидо, к одной скрепкой была прикреплена багажная квитанция железнодорожного вокзала в Марселе.
Вечером Кризи написал два письма. Одно было адресовано генералу французской армии. Под Дьенбьенфу он был еще младшим офицером и получил там тяжелое ранение. После поражения и сдачи в плен Кризи три недели нес его на плечах до лагеря военнопленных и тем самым спас ему жизнь.
Теперь он просил генерала об одолжении: ему нужно было кое-что из специального снаряжения, имевшегося только во французской армии. Он обращался к генералу с просьбой прислать это до востребования в Марсель на главпочтамт.
Второе письмо он написал хозяину небольшого бара в Брюсселе, тоже бывшему наемнику. Его он также попросил выслать в Марсель посылку.
Бег времени ускорялся.
Через два дня Кризи отплывал в Марсель, а завтра должна была состояться последняя тренировка с отрядом Джорджа.
Ночью он заработался допоздна. Через открытую дверь в спальню он видел спящую Надю, ее длинные черные волосы, разметавшиеся по белой подушке.
Кризи привык всегда доводить дело до конца, и теперь он трудился, чтобы за все отблагодарить Джорджа. Они уже обсуждали вопрос о том, чтобы разбить отряд на пары, – это Кризи ему посоветовал. По своему многолетнему военному опыту он знал, что два человека, хорошо знающие привычки, образ мыслей и навыки владения оружием друг друга, действовали в бою гораздо эффективнее, чем отдельные бойцы, даже превосходящие их численностью. Поэтому теперь он писал краткие характеристики на каждого бойца отряда и давал профессиональные советы, как сформировать пары.
Для каждой пары он рекомендовал специальные тренировки, учитывая, в чем бойцы, по наблюдениям Кризи, особенно преуспели за последние несколько недель.
После этого он подготовил список дополнительного оборудования и вооружения, которое пригодилось бы отряду в ходе боевых операций.
И в заключение он набросал замечания тактического характера. Это могло бы пригодиться Джорджу при разработке плана той или иной операции.
Он начал писать около девяти, а закончил далеко за полночь – стол был завален листами бумаги. Потом Кризи встал, потянулся, несколько раз сжал и разжал руки, чтобы кровь прилила к затекшим пальцам, и пошел в спальню.
* * *
Прогресс в подготовке членов отряда был заметен невооруженным глазом. Прошли уже третьи учения, и навыки спецназовцев значительно окрепли, и бойцы об этом знали. Когда они на этот раз столь же откровенно обсуждали результаты тренировки, похвал со стороны Кризи и Джорджа было больше, чем критики.
Поскольку все знали, что Кризи занимается с ними в последний раз, его решили пригласить выпить на прощанье. Сначала Кризи хотел было отговориться под предлогом, что не успеет на последний рейс парома, но ребята все организовали заранее. Вечером специальный патрульный катер береговой охраны должен был доставить его от таможни на пристань Мджарра.
– Наде я уже позвонил, – сказал Джордж. – В восемь она будет тебя ждать в «Глиниглз».
В баре ему подарили галстук с вышитым гербом – черный орел на красно-белых полосах, символизировавших цвета Мальты. Такие галстуки имели право носить лишь бойцы полицейского отряда, и подарок этот свидетельствовал о неофициальной причастности Кризи к подразделению. Джордж произнес небольшую речь, в которой благодарил его за помощь в подготовке молодых полицейских и желал ему в будущем всяческих успехов. После этого стражи порядка позволили себе пропустить по рюмке.
