Кристофер Фаулер - Темный аншлаг

У Мэя не было охоты на ночь глядя заниматься подобными глупостями. Его удивило, что напарник все еще торчит здесь.

– Мистер Давенпорт ждет нас в твоем кабинете, – предупредил он. – По крайней мере, мне кажется, что это он.

– Костлявый краснолицый мужик, из ушей торчат пучки седых волос, вытаращенные глаза, полопавшиеся сосуды на носу, весь провонял жевательным табаком?

– Так и есть. Надеюсь, он не заметит твое растение.

– Какое растение? – спросил Брайант, невинно округлив глаза.

– Не прикидывайся, что не знаешь. То самое, с зубчатыми листьями. Китайцы их сушат и курят. Марихуана. Им пользуются наркоманы из доков Лаймхауса.

– Ты что, обвиняешь меня в том, что я наркоман? Строго говоря, это старинное лекарственное средство.

– Хорошо, на всякий случай я затолкал его под твой стол.

– Спасибо, старина, – ухмыльнулся Брайант. – Ты славный малый.

Фарли Давенпорт с отвращением изучал заплесневелый череп тибетца, окруженный африканскими амулетами, которыми был забит книжный шкаф Брайанта.

– Может, кто-нибудь из вас объяснит, что происходит в театре «Палас»? Только что списан один армейский мотоцикл, а другой так и не нашли.

– Мистер Мэй преследовал убийцу. Нам повезло, что он не разбился. Я попросил определить местонахождение мотоцикла с другим номерным знаком.

– Кто тот парень, что умер?

– Он не должен был находиться в здании, – объяснил Брайант, уходя от ответа на поставленный вопрос. – Я просил ограничить вход для посторонних, но управляющий компанией мне отказал.

Давенпорту нелегко было объяснить детективам, почему он ими так недоволен. Он провел руками по седым редеющим волосам и принял грозный вид.

– Я просил, чтобы всех посетителей регистрировали при входе и выходе. Этого должно быть достаточно.

– Что мы и сделали, – ответил Брайант, – но кто-то по-прежнему ставит препоны. Следует вообще запретить вход в театр всем посторонним. Там повсюду кто-то фланирует. Прямо как в Гайд-Парке в выходной день.

Давеннорт неодобрительно хмыкнул.

– Мне позвонила какая-то безумная мегера по фамилии Пароль, типичная дамочка из шоу-бизнеса, жалуется на то, что в некоторые помещения театра невозможно пройти. Похоже, она не в силах уловить разницу между реальным убийством и театральной драмой.

– Извините, сэр. Я сообщил ей, что в целях проведения судебной экспертизы нам необходим исключительный доступ к определенным помещениям, но она наотрез отказалась блокировать остальные. Вероятно, это вне зоны ее контроля, поскольку в дело вовлечены две отдельные компании, ее и владельца театра.

– Эта чертова война дает всем повод манкировать законом. – Нос Давенпорта покраснел как никогда. – Заверяю вас, когда она закончится, все эти дамочки снова заделаются проклятущими домохозяйками, и мы сможем снова руководить страной.

– Мисс Пароль подотчетна совету директоров, а тот единодушен в своей решимости не допустить срыва спектакля.

– Похоже на то, что это чертово мероприятие сорвется, когда его прикроет Вестминстер, – отрубил Давенпорт. – Случись такое в мирное время, в здании уже никого бы не было – и без всяких вопросов. Господи, трое мертвы, а у нас ничего, кроме явлений призрака и прочей тарабарщины. Люди пугают друг друга байками о фантомах, проникающих сквозь стены. Это же как-никак театр «Палас», а не дом пастора в Борли! Не желаете поведать мне, как это случилось?

– Я бы хотел, сэр, но мы сами не знаем. Мистер Дэрвелл, тот парень, на которого напали на балконе, сын одной из исполнительниц. Они с другом пришли на прогон. Друг ушел, Дэрвелла видели стоящим у края балкона спиной к сцене, его зарезали и перебросили через парапет. Перила низкие, а угол наклона пола крутой. При падении он сломал нос, челюсть и ключицу, потерял слишком много крови и умер. Дама, на которую он чуть не приземлился, мать Майлза Стоуна, мельком видела нападавшего снизу, и ее описание мужчины совпадает с тем, что дала мисс Трэммел прошлой ночью. Это тот самый человек, который удрал на угнанном мотоцикле.

– Кошмар какой-то. А не друг ли это Дэрвелла?

– Он уже сидел в пабе, когда это случилось.

– Надеюсь, вы в курсе, что история просочилась в прессу.

– Мы утаивали ее сколько могли, – ответил Мэй, – но на торговца каштанами вышла «Ньюс оф уорлд». К счастью, эта газетенка выходит лишь раз в неделю.

– Вы действительно болван, Брайант, – изрек Давенпорт. – Половина их внештатных писак подрабатывает в «Дейли скетч». В завтрашнем номере наверняка что-то появится.

– Думаю, вы переоцениваете интерес «Дейли скетч» к театру, – возразил Брайант. – Постановка «Орфея» – слишком интеллектуальная материя для круга их читателей.

– По-вашему, то, что убийца свободно разгуливает по старинному мюзик-холлу, слишком интеллектуально? «Адское зрелище призывает дьявола» – такого рода заголовок слишком замысловат для масс? Возможно, ваши чисто теоретические познания несомненны, но вы плохо понимаете людей, Брайант. Предлагаю вам спуститься с небес, – он шлепнул ладонью по окну, – и посмотреть, как обычный прохожий проводит свое время. На углу Олдуич есть машинописное бюро, работающее под проливным дождем с импровизированным укрытием из рифленого железа, поскольку крышу снесло ударной волной. И вы будете мне рассказывать, что машинисток не заинтригует пикантная история про убийцу?

Брайант хранил смиренное молчание. Мэю показалось, что слова начальника не лишены смысла.

– Частично переваренное мясо, обнаруженное в желудке мисс Капистрании, подтвердило наличие болиголова, – отметил он. – За кулисами нашли пустую банку из-под перепелиных консервов, на ней лишь ее отпечатки. Похоже, никто не знает, где она покупала еду. Перепелка – продукт, который сегодня можно найти только у Симпсона на Стрэнде. Мы проверили все мясные лавки в округе. Есть одна на Брюэр-стрит, торгующая перепелками, но там не помнят, чтобы обслуживали мисс Капистранию, и, кроме того, они тщательно проверяют все поступающее мясо.

– Что нового слышно о Сенешале?

– Концы проводов были исследованы под микроскопом, и вопрос остался открытым.

– Что вы имеете в виду? Проволоку либо перерезали, либо нет.

– По мнению доктора Ранкорна, не исключена возможность, она лопнула под собственной тяжестью. Он считает, провод так часто использовали, что он, вероятно, истончился. Но если его действительно перерезали, то сделавший это человек должен был стоять на портале подъемника в ожидании момента, когда глобус может свалиться на мистера Сенешаля.

Эти новости отнюдь не порадовали Давенпорта. Он предпочитал, чтобы расследуемые дела были тщательно увязаны, дабы он мог представить их своему начальству как раскрытые и закрытые, иными словами – как итог отлично проделанной работы. Если этого не случалось, требовалось найти козла отпущения. В данном случае он мог бы сослаться на тотальное невезение, не случись этого последнего эпизода. И конечно же, оставалось нераскрытым дело о злосчастных ступнях.

– Какого черта они оказались на прилавке с каштанами? – снова спросил он. – Давай же, Брайант, у тебя уже должна была созреть идея.

– Она созрела, но вас она не устроит.

– Ну-ка выскажись.

– Полагаю, их скинули на тележку с навеса театра.

– Скажи на милость, с чего ты это взял?

– Вечером было сухо, и продавец разжег огонь до того, как сигналы воздушной тревоги заставили его уйти в укрытие. В день, когда их обнаружили, сержант Кроухерст отметил, что среди угольной пыли на мостовой не осталось никаких следов. Мы с мистером Мэем видели это собственными глазами. Над навесом расположено несколько рядов маленьких окошек со средниками. На одном из них на второй лестничной площадке нет стекла, а на другом сломан шпингалет. Они недостаточно широки, чтобы через них пролезть, но руку просунуть можно. Думаю, кто-то сбросил ступни из окна, полагая, что они упадут на навес. Вместо этого они скатились и упали на прилавок с каштанами, оказавшийся внизу, у обочины.

– Хочешь сказать, что турок просто оставил их там и смотался?

– Он подчинился закону, сэр, направившись в убежище. Очевидно, затемнение еще действовало, когда он вернулся, так что, вполне возможно, он ничего не заметил.

– Ты проверил, на навесе под окном не осталось следов крови?

– Мы не обнаружили никаких следов, но с тех пор прошел дождь.

– Мне хотелось бы сообщить отцу мисс Капистрании, что смерть его дочери наступила вследствие странного, но тем не менее несчастного случая.

– Не представляю, как вам это удастся.

– Если это ускользнуло от вашего внимания, мистер Брайант, напоминаю: мотивы отсутствуют. Вряд ли Капистрания была с кем-то знакома в Лондоне. Сенешаля везде обожали. А этот последний парень, слава тебе господи, вообще никаким боком не был связан с постановкой.