Ознакомительная версия.
В начале вечера Дженнифер ощущала усталость и депрессию, но от Майкла Моретти исходила такая жизненная сила, что его настроение передалось и ей.
Майкл отвел ее в небольшой бар, где играл джаз, затем они отправились слушать новую рок-группу. Куда бы они ни приходили, везде Майклу оказывали царский прием. Каждому хотелось привлечь его внимание, поздороваться с ним.
За все это время Майкл не сказал Дженнифер ни одного слова, которое она могла воспринять как оскорбление. И все же Дженнифер чувствовала, как от него прямо-таки исходят волны сексуальности. Она еще никогда не испытывала, чтобы от одного только присутствия мужчины у нее ныло тело. Это было пугающее и в то же время сладостное чувство. Никогда Дженнифер еще не ощущала такой дикой, необузданной мужской силы, какая исходила от Майкла Моретти.
Было четыре часа утра, когда Майкл наконец проводил ее в гостиничный номер. Остановившись у двери, он взял ее за руку и сказал:
– Спокойной ночи. Я хочу, чтобы вы знали – это был самый лучший вечер в моей жизни.
От этих слов Дженнифер стало страшно.
В Вашингтоне популярность Адама Уорнера продолжала расти. Статьи о нем все чаще стали появляться в газетах и журналах. Адам занимался проблемой школ в гетто, возглавил сенатскую комиссию, которая отправилась в Москву на встречу с диссидентами. На фотографии в газетах в аэропорту Шереметьево его приветствовали неулыбчивые русские официальные люди. Когда через десять дней Адам вернулся, в газетах появились хвалебные отклики о результатах его поездки.
О нем писали все. Людям хотелось больше узнать об Адаме Уорнере, и газеты утоляли аппетит публики. Адам высказался за реформы в сенате. Он возглавил комиссию по изучению условий в федеральных тюрьмах. Посещая места заключения по всей стране, он встречался с осужденными, охранниками, и когда его комиссия подготовила отчет о проделанной работе, начались широкие реформы.
Писали о нем и женские журналы. В «Космополитен» Дженнифер увидела фотографию, где Адам был снят вместе с Мэри Бет и дочкой Самантой. Сидя в спальне возле камина, Дженнифер долго рассматривала эту фотографию. Мэри Бет обаятельно улыбалась. Саманта как две капли воды была похожа на свою мать. Дженнифер посмотрела на Адама. Он выглядел усталым. Возле глаз появились морщинки, которых раньше не было, а на висках пробивалась седина. На какое-то мгновение Дженнифер показалось, что она смотрит на повзрослевшего Джошуа. Сходство было необыкновенное. Взгляд Адама был направлен в объектив, и Дженнифер казалось, что он смотрит прямо на нее. Она попыталась прочитать по его глазам, помнит ли он ее еще.
Затем Дженнифер снова перевела взгляд на Мэри Бет и Саманту. Она швырнула журнал в камин и смотрела, как его охватило пламя.
* * *
Адам Уорнер сидел на званом ужине, занимая беседой Стюарта Нидхэма и других гостей. Мэри Бет на другом конце стола вела светскую беседу с сенатором от Оклахомы и его женой, увешанной бриллиантами. Вашингтон был родной стихией Мэри Бет. Здесь она чувствовала себя в своей тарелке. Благодаря растущей популярности Адама все стремились попасть на ее приемы, и это доставляло ей огромную радость. Светская жизнь утомляла Адама, и он был доволен, что Мэри Бет взяла на себя эти хлопоты. У нее все прекрасно получалось, и Адам был ей благодарен.
– В Вашингтоне, – говорил Стюарт Нидхэм, – гораздо больше дел решается на званых ужинах, нежели в кулуарах конгресса.
Адам обвел взглядом собравшихся, и ему захотелось, чтобы вечер как можно быстрее закончился. Со стороны все выглядело прекрасно. Но все было не так, как надо. Он был женат на одной женщине, а любил другую. Этот брак оказался для него ловушкой, из которой нет выхода. Адам знал, что, если бы Мэри Бет тогда не забеременела, он бы обязательно развелся с ней. Но теперь было слишком поздно. Он был обречен. Мэри Бет родила ему дочь, которую он любил, но забыть Дженнифер он не мог.
Жена губернатора дотронулась до его руки:
– Вы такой счастливый, Адам. У вас есть все, чего только может пожелать мужчина, не так ли?
Адам промолчал, он был не в силах ответить на этот вопрос.
Время летело, и Джошуа становился все старше. В нем была вся жизнь Дженнифер. Она наблюдала его развитие день за днем. Он научился ходить, говорить и мыслить. Его поведение менялось: то он становился неуправляемым и диким, то нежным и застенчивым ребенком. Ему не нравилось, когда Дженнифер покидала его на ночь, он боялся темноты и требовал, чтобы оставляли включенным свет.
Когда ему исполнилось два года, он стал совсем несносным. В нем проснулись упрямство и тяга к разрушению. Он обожал «чинить» вещи. Он сломал швейную машинку миссис Макей, два телевизора и разобрал часы Дженнифер. Он смешивал соль с сахаром. Он проказничал, когда оставался один. Кен Бэйли принес ему щенка немецкой овчарки, и Джошуа укусил собаку.
Когда Кен приходил к ним в гости, Джошуа встречал его со словами: «Привет. У тебя есть часы? Дай я с ними поиграю».
В то время Дженнифер с удовольствием отдала бы Джошуа первому встречному.
В три года он внезапно стал настоящим ангелом, нежным и ласковым. Он все больше становился похожим на своего отца и любил мастерить все своими руками. Ему нравилось играть во дворе, бегать, лазать по деревьям и кататься на трехколесном велосипеде.
Они с Дженнифер стали большими друзьями. На День матери Джошуа выучил любимую песню Дженнифер – «Лунный свет». Это был самый трогательный момент в ее жизни.
«Мы не получаем мир в наследство от наших родителей, мы берем его взаймы у наших детей».
* * *
Джошуа стал ходить в детский сад, и ему там очень нравилось. Вечером, когда Дженнифер была дома, они садились у камина и вместе читали. Дженнифер читала журналы по юриспруденции, а Джошуа – книжки с картинками. Глядя на его сосредоточенное лицо, она вспоминала Адама. Рана еще не зажила. Она все время пыталась представить себе, чем сейчас занимается Адам. Чем занимаются Адам, Мэри Бет и Саманта.
* * *
Дженнифер старалась не смешивать личную и профессиональную жизнь, единственным связующим звеном был Кен Бэйли.
Он покупал Джошуа игрушки и книги, играл с ним.
Однажды воскресным днем Дженнифер и Кен стояли и смотрели, как Джошуа забирается на дерево.
– Знаешь, что ему нужно? – спросил Кен.
– Нет.
– Ему нужен отец. – Он повернулся к Дженнифер. – Его настоящий отец оказался дерьмом.
– Кен, перестань, пожалуйста.
– Извини. Это, конечно, не мое дело. Но я говорю не о прошлом, а о будущем. Ведь ты не можешь все время жить одна, как...
– Я не одна. У меня есть Джошуа.
– Я не про это говорю. – Он обнял ее и нежно поцеловал. – Прости, Дженнифер...
* * *
Раз десять ей звонил Майкл Моретти. Она не отвечала на его звонки.
Однажды, выступая в суде, она заметила его в зале, но когда снова посмотрела туда, его уже не было.
Как-то раз, когда Дженнифер уже собиралась домой, Синтия доложила:
– Мистер Кларк на проводе.
Поколебавшись, Дженнифер решила поговорить с ним:
– Ладно, соедини меня с ним.
Кларк Холман был адвокатом при обществе юридической помощи.
– Извини, что беспокою тебя, Дженнифер, – начал он, – тут у нас одно дело, за которое никто не хочет браться. Я буду очень признателен, если ты мне поможешь. Я знаю, что ты ужасно занята, но...
– О ком речь?
– О Джеке Сканлоне.
Она сразу вспомнила это имя. Последние два дня оно не сходило с газетных страниц. Джека Сканлона арестовали за похищение четырехлетней девочки с целью выкупа. Его опознали по фотороботу, составленному полицией со слов свидетеля похищения.
– Почему ты обратился ко мне, Кларк?
– Сканлон сам попросил об этом.
Дженнифер посмотрела на часы. Она обещала Джошуа прийти сегодня пораньше.
– Где он сейчас?
– В исправительном центре «Метрополитен».
Дженнифер быстро приняла решение:
– Я поговорю с ним. Условься о встрече.
– Хорошо. И огромное спасибо. За мной должок.
Дженнифер позвонила миссис Макей:
– Я задержусь сегодня. Пусть Джошуа поужинает и ждет меня.
Десять минут спустя Дженнифер уже подъезжала к исправительному центру.
Дженнифер расценивала похищение как самое омерзительное преступление, особенно похищение беспомощного ребенка. Но каждый обвиняемый имеет право на защиту, независимо от тяжести совершенного преступления. Это основа закона – справедливость для высших и низших.
Дженнифер предъявила охраннику свои документы, и ее проводили в комнату для встреч с адвокатами.
– Сейчас я приведу Сканлона, – сказал охранник.
Через несколько минут в комнату ввели худого симпатичного человека лет тридцати, с белокурыми волосами до плеч и бородкой. Именно таким изображают Христа.
– Спасибо, что пришли, мисс Паркер, – произнес он мягким ласковым голосом. – Спасибо вам за отзывчивость.
Ознакомительная версия.
