Ознакомительная версия.
– Весьма похвальное и верное мнение. Весьма…
– Прошу, Санечка, в гостиную, – пригласила Матрёна Ивановна. – Мы там с Силычем скромный стол накрыли. Чайку попьём с пряниками-конфетами-пирожками и черничным вареньем. Вишнёвой наливочки отведаем…
Началось дружеское чаепитие, сопровождаемое долгими и пространными разговорами.
«Обмениваются, балуясь плюшками и прочими сладостями под чаёк, взаимными комплиментами», – принялся старательно анализировать услышанное внутренний голос. – «И это, между нами говоря, правильно. Правильно – для продуктивного разговора, я имею в виду. Чисто «грушный» подход. Чувствуется «школа» уважаемого Павла Андреевича…. Ага, перешли на вишнёвую наливку. И Сашенция – после второй рюмашки – начала активно демонстрировать свою коммунистическую осведомлённость-подкованность. Так и сыплет знаковыми фамилиями: Троцкий, Каменев, Зиновьев, Калинин, Тухачевский, Молотов, Каганович.… А ещё и не менее знаковыми терминами: «эсэровщина», «ревизионизм», «троцкизм», «отход от генеральной линии Партии»…. Поспорили даже слегка – по поводу роли товарища Кагановича в успешной индустриализации СССР. Но достаточно быстро пришли к общему консенсусу. А теперь Александра плавно и умело перевела разговор на биографию генерал-майора в отставке…. Ничего, в принципе, необычного и экстраординарного. Родился в самом начале 1941-го года. Потом отец погиб где-то под Смоленском, а мать умерла от истощения и туберкулёза. Маленького Диму определили в Детский дом, а в 1950-ом году перевели – по ходатайству сослуживцев покойного отца – в Суворовское училище. После Суворовского были другие училища: сперва общевойсковое, а потом, после трёх лет безупречной службы на Дальнем Востоке, специализированное – при КГБ СССР…. Теперь Дмитрий Силыч, соблюдая ведомственную секретность, старательно наводит «тень на плетень», мол: – «Служил, где Родина приказывала. Постепенно рос по Службе и карьерной лестнице. А уже ближе к пенсии, будучи в генеральском звании, был переведён в отечественную пенитенциарную систему[6]. Для её усиления, понятное дело…». Возглавлял несколько лагерей для заключённых, разбросанных по бескрайнему русскому Северу: и под Архангельском, и под Воркутой, и под Кожимом, и под Салехардом…. Ага, братец, внимание. Разговор, ей-ей, принимает интересный оборот…».
– Дмитрий Силыч, смотрю, какая-то тёмная цепочка висит у вас на шее, спускаясь под рубашку…. Из какого материала она сделана?
– Кажется, из бронзы, Санюшка. Золото и прочие драгоценные металлы коммунисту не к лицу.
– А что прикреплено к этой цепочке? Медальон с изображением Владимира Ильича?
– Не угадала, красавица, – явственно засмущался старик. – Так, безделица одна. Сейчас покажу…
– Что это такое? – голос Александры слегка дрогнул. – Какая-то шестиугольная костяная табличка, покрытая вычурными руническими значками…. Древний амулет?
– Наверное, амулет…. Древний? Ничего не знаю про это. Врать не буду. А данную штуковину я нашёл лет пятнадцать тому назад, на северном склоне горы Тельпос-из…. Дело было так. Один заключённый, осуждённый на двадцать пять лет за несколько убийств, ударился в побег. Организовали, как и положено, полномасштабную погоню, которую я – по должности – и возглавил. На третьи сутки догнали беглеца, но было уже поздно: медведь (больше ведь некому), его задрал и всё лицо выел. Вот, в правом кулаке покойника и был зажат этот костяной амулет…. Почему я его себе забрал и на грудь повесил? Не знаю, честное слово. Как-то само собой получилось. Наверное, в память о краях северных.
– Нашёлся-таки «наместник», – облегчённо выдохнула Ольга. – Надо срочно звонить Сомову…
– Отставить, – прервал её Сергей и, взяв со стола шариковую ручку, торопливо написал на блокнотном листе: – «Ни слова – про Дмитрия Силыча! Он – «наместник»? Значит, его охраняют «слуги Войпеля». А у них, судя по всему, очень тонкий слух. Не дай Бог, посчитают нас с тобой недоброжелателями «наместника» и рассердятся. Поэтому слушаем дальше и молчим…».
– Ну, да, конечно, – испуганно забормотала девушка. – Никому звонить не надо. И вообще, всё нормально. Никаких проблем…
Разговор в квартире на пятнадцатом этаже, тем временем, переключился на «современность».
– Ненавижу всех этих российских либералов и так называемых демократов, – заявил коммунистически-настроенный и слегка захмелевший старикан. – Душить их всех надо, жалости не ведая. Или же в привокзальных сортирах мочить.
– Зачем же так кардинально? – засомневалась Сашенция. – По мне, так достаточно сечь розгами, хорошенько вымоченными в насыщенном рассоле. Прилюдно сечь, понятное дело.
– Это Дмитрий Силыч так шутит, – попыталась «снизить градус беседы» Матрёна Ивановна. – Как приехал ко мне, так и начал каламбурить. Мол: – «Всех депутатов-ворюг надо вешать, а всех прочих чиновников – в канализационных колодцах топить…». Юмор такой. Вы, Сашенька, не пишите про это, пожалуйста…
– Пустышку вытащили, – расстроено отодвинув блокнот в сторону, резюмировал Сергей. – Не при делах – этот отставной «кэгэбэшный» генерал-майор.
– Это точно, – согласилась Ольга. – Если бы Дмитрий Силыч являлся искомым «наместником» Войпеля, то наше Купчино уже лишилось бы всех своих депутатов и чиновников. Так что, милый, выключай свою «грушную» шарманку. Ничего интересного, судя по всему, мы больше не услышим…. И что делать дальше? Молчишь? Вот, и я не знаю…
Глава шестнадцатая
Несостоявшаяся уха
Через десять-двенадцать минут вернулась расстроенная Александра и заявила:
– Чуть не стошнило меня от этой престарелой коммунистической парочки: и от сладостей ихних переслащённых, и от разговоров без всякой меры пафосных. А вишнёвая наливка, вообще, бред полный: сплошная и голимая химия…. Да, не катит Дмитрий Силыч Потапов на роль «наместника» всемогущего Войпеля. В другом месте, ребятки, ищите…. Всё, побежала, дела. Держи, Олька, обещанную маскировочную косынку. Дарю. Созвонимся…
Сашенция, хлопнув дверью, ушла.
– Что-то у меня аппетит разыгрался, – сообщил Сергей. – Наверное, на фоне этой досадной неудачи. Да и обеденное время неуклонно приближается…
– Приближается, – согласилась Ольга. – Милый, а давай, сварим твою северную экзотическую уху? Ну, из этих безумно-духовитых карасей, высушенных на русской печи?
– Почему бы и нет? Сварим, ясная земляничная полянка. Только для этого потребуются дополнительные ингредиенты, которых у меня нет. Как то: картошка, лук, перловка, чёрный перец и лавровый лист…. Сгоняем в магазин?
– Сгоняем. Не вопрос, как любят выражаться все «грушники» и их верные жёны…
– Мур-р-р, – раздалось со шкафа, мол: – «Широкую и удобную кроватку-то не забудьте заказать, будущие молодожёны. Желательно – с крепкими ножками и упругим матрасом…».
Закупив всё необходимое и сделав в ближайшем мебельном магазине заказ (по каталогу), «на завтра» на доставку самой лучшей двуспальной кровати, они вернулись домой и, поменяв уличную обувь на домашние тапочки, прошли на кухню.
– Разделим обязанности? – предложил Сергей.
– Разделим. Не вопрос.
– Я чищу картошку и лук. А ты освобождаешь карасей от чешуи…. Годится?
– Замётано…
– Чешуя просто замечательно очищается, – сообщила через минуту Оля. – Прямо так и отскакивает – от лезвия ножа…. Так-с, один карась готов. Упитанный такой. Янтарный и толстенький…. Второго чистить?
– Конечно, нас же двое.
– Ой!
– Что случилось?
– Порезалась. Совсем чуть-чуть. Ерунда…. Нож соскочил. Вернее, подпрыгнул, натолкнувшись на выпуклость в теле карася…. Что-то жёлтенькое виднеется через прореху в карасином пузе. Хм…. Что бы это могло быть?
– Сейчас проясним ситуацию, – пообещал Сергей. – Дай-ка рыбину сюда. Сейчас-сейчас…
Несколько раз «брякнуло».
– Уронил?
– Ага. Сейчас подниму.
Сергей нагнулся, поднял что-то с пола, выпрямился и разжал правый кулак: на его ладони лежала чётырёхсантиметровая тёмно-жёлтая фигурка, изображавшая старика с очень-очень суровым лицом.
– Что это такое? Неужели…
– Молчи. Ничего не говори, – прервала его Ольга. – Где твой блокнот и шариковая ручка?
– В буфете, на верхней полке.
– Давай сюда…
Девушка, пристроив блокнот на столешнице, принялась торопливо писать на чистом листе: – «Нельзя про это ничего говорить вслух. Вдруг, что…. Ты, Серёженька, он и есть. То есть, полноправный и всесильный «наместник» Войпеля…. Наверное, прежний владелец этого артефакта утонул. Или же просто случайно выронил «сурового старичка» в воду. Жадный и голодный карась, роясь в тине, обнаружил золотую фигурку и проглотил. Ты поймал карася и высушил его на русской печи вместе с амулетом, а после этого стал «наместником» и приехал в Купчино, где под землёй спрятано старинное тайное капище. Так у «слуг Войпеля» появился новый хозяин, приказы которого они выполняют беспрекословно…. Милый, вспомни-ка свой первый вечер после прилёта в Питер. Ты рассказывал, что внизу веселилась и шумела компания гопников. Ты что-нибудь произнёс в этот момент? Пиши, не говори…. Сволочами обозвал…», – блокнотный лист принялся пополняться новыми фразами: – «И пожалел, что поблизости нет полиции. А ещё, кажется, тихонько пробормотал под нос, что, мол, таких уродов надо на части рвать. Вот, их и порвали…. Всё сходится. И с «наркотическим» павильоном, утопленном в Кирпичном пруду. И с откушенными головами изготовителей детской порнографии…. Что теперь делать?».
Ознакомительная версия.
