Михаил Март - Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2

— Все, что ты мне сейчас рассказал, Геннадий Алексеич, — выводы Натальи Павловны, не так ли?

— Это не важно. Попробуй их опровергнуть.

Трифонов взял телефонную трубку и набрал номер Варвары Пекаревой. Ответа не последовало. Крыть было нечем. Трифонов молчал. Взгляд Колычева стал суровым. Таким его еще никто не видел.

Кроме тяжелого вздоха от Задориной никто ничего не услышал. Она устала. Жить и работать в постоянном напряжении на протяжении многих недель даже крепкому мужику не под силу, что же говорить о слабой женщине?! Правда, Ксения своих слабостей не выказывала. Она продолжала одеваться как фотомодель, носила туфли на «шпильках» и очень редко появлялась в форме подполковника юстиции. Сильная натура, ничего не скажешь, но сколько же можно? Эпидемия убийств. Ладно бы маньяк работал, тогда все проще; Надо лишь угадать, в каком месте и в какое время расставить силки. А тут такой клубок намотался, что мозги закипают.

Пейзаж глаз не радовал. Загородная свалка, вонища, дождь, осыпавшаяся листва, грязь по колено, и труп в придачу. Они стояли в сторонке и тихо разговаривали, поглядывая на суету возле кучи мусора, где лежал покойник.

Майор Марецкий чувствовал себя не очень уверенно рядом с Задориной. Эта женщина ему нравилась, и очень давно. Он ей тоже нравился, но женщина не может первой идти навстречу, а Степан считал, что не стоит ее. Она и по званию, и по статусу стояла на пару ступеней выше и, вообще, слишком хороша для него. У каждого свои заморочки. Коллегам эта парочка нравилась. Все ждали, когда же, наконец, Марецкий получит подполковника и сделает Ксении предложение, но при этом сочувственно вздыхали. Скорее Задорина станет генералом, чем Марецкий поднимется на ступень выше. Ходили слухи, что Колычев собирается на пенсию, а первый кандидат на его кресло — Задорина.

— Врач предполагает, что парня убили дня два назад, — сказал Марецкий. — Практически в то же время, когда был убит частный сыщик Власов. Может, немногим позже. Его убили не здесь. Сюда привезли труп и выбросили, как мешок с мусором. Сегодня утром труп обнаружили местные бомжи. Следов нет. Второй день подряд льет, как из ведра. Какие уж тут следы.

— Почему вы решили, что он убит после того, как застрелили Власова? Вскрытие же не производили.

— Пусть Дегтярев объяснит. Зачем играть в испорченный телефон?

Марецкий повернулся к группе экспертов и подозвал Дегтярева:

— Игнат Всеволодович, скажи свои предположения. Так, навскидку, то, что в глаза бросается.

— Могу говорить только о фактах. Гадалок в моей профессии не держат. В кармане убитого мы нашли вот этот короткоствольный револьвер «Зауэр» ТЗ-6 калибра 38. Точная копия «Смит-Вессона» с откидывающимся барабаном и коротким стволом, вес 560 граммов. Немецкая фирма специализируется на копиях «Кольта» и «Смит-Вессона». Экспортирует оружие в США. Пользуется успехом у любителей раритетов. В России ее продукция встречается крайне редко. Проще достать пистолет Стечкина, стоящий на вооружении спецслужб, или что-нибудь подобное. Но эта игрушка не для киллеров. Убойная сила невелика, точность попадания гарантирована только с близкого расстояния. Да и шесть патронов в барабане — тоже не густо. К чему я все это рассказываю — такое оружие можно найти только у теневых коллекционеров, которые не побегут в милицию, если их раритеты украдут. И второе. Я могу сказать с уверенностью на девяносто процентов, что из этого револьвера убили профессора Пекарева и частного детектива Власова. А утверждать смогу только после баллистической экспертизы.

Задорина осмотрела револьвер, лежащий в целлофановом пакете.

— Для женщины очень удобен. И в сумочке поместится, легкий, а главное — не надо передергивать тугой затвор. Курок взвел — и стреляй.

— Похоже, что отпечатки на оружии принадлежат убитому. Не женские пальчики.

— А документы нашли?

— Слава богу, на этот раз только один паспорт. Настоящий. На имя Толстикова Григория. Это он и есть. Его фотографии мне уже снятся. Ни с кем не спутаю.

— Что еще? — спросила Задорина.

— Грязь на одежде с отпечатком протектора. Похоже, его привезли сюда в багажнике, и след остался от запасного колеса. Во всяком случае, машина его не переезжала, все кости целы. Стреляли в затылок. Это пока все.

— Значит, следы крови можно найти только на месте, где его убили?

— Если, конечно, найдем это место.

— Или того, кто стрелял.

— Но это без меня, Ксения Михална. У вас для этого спец есть. Тут все карты в руках майора Марецкого. Ходят сплетни по Петровке, будто начальник управления заготовил для Марецкого новые погоны и хранит их в своем сейфе до окончания дела.

— Ладно, Игнат Всеволодович, твое дело факты, а не сплетни.

Дегтярев хихикнул и отошел. У Марецкого раскраснелись щеки.

— Если верить фотографии, найденной в кармане убитого Власова, палачом был Толстиков. Значит ли это, что казни закончились? — спросила Задорина.

Вопрос адресовался Марецкому, рядом никого больше не было, но звучал он, как утверждение. Стоило ли на него отвечать? Однако Марецкий ответил:

— Найденный пистолет еще ни о чем не говорит. Его могли подбросить, промокнув им пальчики Толстикова. Ты же сама заметила, что оружие очень удобно для женской руки. У нас есть один очень любопытный факт. Дегтярев забыл сказать про сотовый телефон, найденный на поясе брюк Толстикова. Возможно, убийцы его не заметили. Он висел сбоку, в глаза не бросался, и батарейка села. Надо связаться с провайдерами, расшифровать телефонные звонки. Это многое даст. Вряд ли Толстиков мог предполагать, что его убьют.

— Хуже всего то, что мы не знаем, где он жил, находясь в Москве. Вряд ли он останавливался в отеле. Речь может идти о съемной квартире. По питерскому адресу ничего не нашли.

— Власов относил свои отчеты на почту, расположенную на Сретенке, и бросал конверт в абонентский ящик номер девять. Так следует из его докладных записок своему начальству. Значит, Толстиков жил где-то рядом. Круг сужается.

— Отличная идея, Степан! — воскликнула Задорина. — Мы оба проворонили один момент. Надо проверить квартиру Власова. У него мы не нашли мобильника. Может, его выкрали, а может, он получал инструкции по городскому телефону. Надо уточнить, с какими абонентами связывался Власов, пока жил на Солянке. Ведь кроме него в квартире никого не было. И до Сретенки недалеко, чтобы отчеты относить на почту.

— Упустили момент, — согласился Марецкий. — А деталь немаловажная.

— Лучше поздно, чем никогда. Пора исправлять ошибки!

Задорина улыбнулась впервые за этот день.

Восторг Котэ Валиани не имел предела. Наконец-то капризный мальчишка согласился на близость. Долго пришлось добиваться своего. Но чем больше Владик водил его за нос, тем больше темпераментный кавказец проявлял настойчивость. Наконец это случилось. Владик пригласил друга на шашлыки к себе на дачу, где они будут только вдвоем. Ехали долго по Минскому шоссе, потом свернули на проселочную дорогу, петляли и выехали к опушке леса.

— Солнышко мое, но дальше дороги нет. Как же мы попадем на твою дачу? — удивился Котэ.

— Пройдем через пролесок, и мы на месте.

— А машина?

— Ее никто не тронет. Видишь, одна уже стоит здесь. Я вчера приезжал, навести порядок. Подъездную дорогу к поселку всю размыло, деревянный мост обвалился — опорная балка сгнила. А за тачку не беспокойся. Тут живут солидные люди.

— Как скажешь, мое солнышко. Ради тебя я готов идти на край света.

Влад рассмеялся:

— Ты себе не представляешь, как он близко. Все дороги ведут нас к краю.

Они вышли из машины и направились к лесу. Было промозгло, жухлая трава поникла от тяжелых капель дождя. Ноги тут же промокли. Валиани такие мелочи не беспокоили. Он нес сумку, где лежал хороший грузинский коньяк, боржоми и бастурма.

Минут через пять они выбрались на небольшую полянку, посреди которой рос старый могучий клен. С дерева свисала веревка с петлей. Вокруг дерева

стояли розетки, в которых горели свечи. Жутковатая картина. Рядом стоял раскладной столик и два деревянных шезлонга. В одном из них сидела женщина. Лица ее они не видели, только спину и длинные рыжие волосы.

Валиани остановился. Он ничего не понимал.

— Вот и пришли, Котэ, — улыбнулся Влад.

— Пришли? А зачем нам женщина?

О веревке он почему-то не подумал.

— Это не женщина, Котэ, это судья. Она решает, для кого из смертных наступил конец света.

Котэ вздрогнул.

Женщина оглянулась, и он прочел в ее глазах слово «смерть». У Валиани подкосились ноги.

Ритуал ничем не отличался от предыдущих и много времени не занял.

Когда Наташа и Влад ушли, из-за кустарника вышла Катя. На поляне осталась сумка грузина, шезлонги, перевернутый стол и догоравшие свечи. Труп болтался в петле. Моросил мелкий пакостный дождик.