– Давай уйдем, – сказала она, – и чем быстрее, тем лучше. Я больше не выдержу.
Антонио положил пару купюр на стол, взял ее за руку, и они вместе вышли из ресторана.
Они прошли лишь несколько метров. В каком-то подъезде он удовлетворил ее. Ему очень хотелось взять ее на руки и отнести к себе, но она чуть ли не бежала и несколько раз спросила, как далеко еще идти…
Сара, в отличие от своей дочери, не обратила внимания на портреты на стене, она их даже не заметила. Она не видела украшения на потолке, люстру из муранского стекла, антиквариат, серебряные подсвечники. Она видела только Антонио. Она запоминала его движения, словно хотела, чтобы они всегда были с ней. Она как будто спала с открытыми глазами, когда раздевалась, брала бокал с крепким красным вином и кивала ему.
Потом она сунула ему в руки шарф цвета лосося, который купила незадолго до этого рядом с его магазином.
Он сразу же все понял.
Когда он привязывал ее к стойкам латунной кровати, то был уже полностью во власти этой женщины и совсем забыл про Элизабетту, которая мечтала о нем и так в нем ошибалась.
«Я знал… – подумал он, завязывая Саре глаза. – Я знал, что так будет, сразу же, как только она вошла в магазин».
– Mi displace [79], – сказал Антонио, – но кое-что изменилось.
Эльза вздрогнула. Это было то, чего она все время боялась. Целыми днями она надеялась, и молилась, и даже поставила в церкви Кастельфранко три свечи.
Две недели подряд он успокаивал ее, рассказывая о своем друге, которого приходится посещать в больнице, о матери, которая приехала из Милана и сейчас гостит у него, о налоговой инспекции в магазине, из-за которой он постоянно занят… Она и верила, и не верила, однако неприятное предчувствие изо дня в день росло.
Сегодня с утра он позвонил и попросил зайти. Как всегда. По вторникам в пять часов вечера в его квартире. Сердце Эльзы чуть не выпрыгнуло из груди от радости, но страх, тем не менее, все так же грыз ее, словно червь, который неудержимо прокладывает себе путь.
Она искупалась, вымыла голову, тщательно намазалась кремом, надушилась, подкрасилась и выехала намного раньше, чем было необходимо, боясь оказаться в пробке и опоздать.
Возле собора она зашла в маленький бар, съела мороженое, со скучающим видом полистала газету и занялась тем, что считала черные поперечные полосы на башне собора, пока наконец не наступило время идти к Антонио. С точностью до минуты она подошла к его дому. Он стоял перед дверью и ждал ее. Ей не удалось скрыть своего разочарования. Вечер в постели отодвинулся на неопределенное время.
– Я подумал, что мы можем немного прогуляться, – сказал он и легонько поцеловал ее в щеку. – Я сегодня занимался бухгалтерией и много сидел, так что нужно немножко подвигаться.
– Va bene [80].
Немножко подвигаться. Может, где-нибудь эспрессо, а потом к нему. Может быть, все еще будет хорошо.
Он нежно обнял ее рукой за плечи. Так легко, что она едва чувствовала его объятия. Из-за темных солнечных очков она не могла видеть его глаз.
И уже через двадцать метров он сказал ей это.
«Кое-что изменилось…»
– Что? – спросила она еле слышно, глядя на лица прохожих, которые шли мимо, как будто ничего не случилось, как будто этих слов не существовало.
Антонио засунул руки в карманы светлого льняного пиджака и шел, опустив голову и сосредоточившись на носках своих туфлях.
– Я тут кое с кем познакомился, cara [81]. У меня появилась знакомая.
В первый момент ей совсем не было больно. Может быть, потому что она ждала чего-то подобного или потому что была в шоке. Столяр, отпиливший себе руку, в первые секунды тоже не чувствует боли. Она чуть не рассмеялась. Наверное, на свете бывают вещи и похуже.
– Это мне не помешает, – сказала она улыбаясь. – Если только я смогу видеть тебя время от времени. Пусть даже раз в неделю. Я выдержу.
– Не получится, Элизабетта. Женщина, которую я встретил… Нет, она ничего не требует, все дело во мне. И это никак не связано с тобой. Просто я не могу думать ни о ком другом, только о ней. И не хочу проводить время ни с кем другим, только с ней.
Эльза смотрела на него и не знала, что ответить. И ей невольно бросилось в глаза, что у него нос совсем не такой прямой и правильный, как она думала.
Небо покрылось облаками. Антонио сдвинул солнечные очки вверх, так что они оказались на волосах, и от этого выглядел моложе. Эльза увидела жалость в его взгляде, а его глаза показались ей бесцветными и колючими.
Повинуясь порыву, она отвернулась от него и бросилась бежать.
Эльза, словно слепая, мчалась по городу. Она не обращала внимания на детские коляски, попадавшиеся на пути, опрокинула мопед «Веспу», наскочила на пожилую даму, которая чуть не упала, оттолкнула маленькую девочку, которая попалась ей под ноги, обозвала «задницей» какого-то пекаря, который именно в тот момент, когда она бежала мимо, открывал дверцу своей машины. Она не обращала внимания на светофоры и, совсем выбившись из сил, добралась наконец до своей машины.
Она запрыгнула в нее, рванула с места и на полной скорости помчалась домой. Так же неосторожно, как когда шла пешком.
Перед домом она затормозила так, что щебенка брызнула во все стороны. Сара уже догадалась, что произошло, и открыла дверь.
– Topolino, мышонок! – воскликнула она. – Что случилось?
Эльза медленно вышла из машины и теперь стояла рядом с матерью, напоминая привидение, которого застал утренний рассвет. Она была невероятно бледна, и у нее даже не осталось сил закрыть дверцу автомобиля.
– Что-то случилось? – спросила Сара. – Ты так рано вернулась… Разве ты не собиралась встретиться с Антонио?
Эльза кивнула, подошла к Саре, бросилась ей на шею и наконец разрыдалась.
В следующие дни Эльза вела себя с Эди исключительно мило. Она гладила его по голове, читала ему истории о зверях, которые он любил больше всего, особенно если в них рассказывалось о кроликах. У Эльзы не было никаких проблем с тем, чтобы по ходу изменять эти рассказы. Так рассказ о маленькой собачке превращался в историю о зайчонке, бобер становился папой-кроликом, крокодил превращался в кролика, который больше всего любил сидеть в воде и воображать, что он крокодил.
Сара изо всех сил заботилась о дочери. Она готовила ее любимые кушанья, хотя Эльза почти ничего не ела, уговаривала ее пойти прогуляться и делала все, чтобы дочь видела в ней подругу, а не мать. Она внимательно слушала, когда Эльза что-то рассказывала, и молча обнимала, когда она снова и снова заливалась слезами. Ее бесконечная тоска никак не хотела утихать.
– Забудь этого Антонио, – говорила Сара осторожно, как только могла. – Есть много других мужчин на свете. Лучше него, милее, красивее…
– Ты не знаешь, что говоришь! – стонала Эльза. – Ты не можешь себе представить, какой он. Такого, как он, больше нет.
– Такого нет, это точно, но есть другие. Всегда существуют варианты.
– А папа? Разве он не был для тебя самым лучшим? Сара улыбнулась.
– Самым лучшим, он, конечно, не был, потому что я просто не знала о других возможностях. Но он был тем, кто мне нужен. Это сразу же понимаешь, в первый момент. И ты сама еще это почувствуешь.
– Ты вообще ничего не понимаешь! – разозлилась Эльза. – Я это уже давно почувствовала. Он с первой секунды был тем, кто мне нужен!
Романо сочувствовал Эльзе, но старался держаться подальше от дискуссий по поводу ее любовной тоски. Однако он хотел решить вопрос относительно учебы и квартиры.
– Ты должна хорошенько подумать, – сказал он. – При таких великолепных оценках ты можешь учиться и в Риме, и во Флоренции, и в Болонье, и в Милане – где только захочешь. Я представляю, как ты себя чувствуешь… Может, лучше исключить возможность встречи с ним на улице, на площади, на рынке?
– Нет, – сказала Эльза.
– Значит, тебе все равно, что ты будешь недалеко от него? Я имею в виду, что мы еще пока не сняли квартиру…
– Нет. Для меня это ничего не значит.
– Но, Эльза… – осторожно начала Сара.
– Нет. Меня волнует то, что я буду жить в городе, в котором живет он. И я считаю, что это здорово – заходить в бары, где может быть он. Меня согревает мысль, что я, возможно, когда-нибудь встречу его на Пьяцце или в каком-нибудь другом месте… Может быть, он уже пожалел о своем решении, и мы посмотрим друг на друга и пойдем к нему. И снова все будет так, как раньше. Может быть, может быть, может быть… Может быть, это просто глупое воображение, но я не хочу лишать себя такой возможности.
«Бедное мое сокровище, – подумала Сара, – он никогда не вернется к тебе. Никогда. Но я не могу объяснить почему, иначе ты убьешь меня».
– О'кей, – резюмировал Романо. – Значит, мы будем искать тебе квартиру в Сиене.
Они очень быстро нашли кое-что подходящее на окраине города. Три комнаты, кухня и ванная за четыреста евро без учета платы за отопление. Идеальная квартира для Эльзы и ее подруги Анны, которая изучала биологию.
