— Чем могу быть вам полезен? — спросил он. — Этот аэродром не работает для частных лиц.
Уильямс показал удостоверение.
— Я пытаюсь отыскать следы небольшого самолета, совершившего в прошлую пятницу полет из Майами в Атланту, и меня интересует, сможете ли вы мне помочь.
— Мистер, никаких таких полетов на нашем аэродроме не совершается, — проговорил человек, качая головой. — Это летное поле предназначено исключительно для тренировочных целей; обычный самолет не имеет права взлетать или приземляться здесь без соответствующего разрешения властей округа, а за последние недели никто за подобным разрешением не обращался.
Уильямс скис. Рухнула последняя надежда. Он промок насквозь от пота, устал, был раздражен и полностью подавлен.
— Что ж, и на том спасибо, — поблагодарил он человека.
— Не стоит благодарности, — ответил тот, направляясь обратно в здание.
— Извините, — проговорил Уильямс.
Человек обернулся:
— Да?
— Если обыкновенные самолеты без разрешения не имеют права пользоваться этим аэродромом, а за последние недели никто не обращался за подобным разрешением, то тогда что такое вон там?
Уильямс указал на двухмоторный самолет, стоявший на некотором расстоянии.
— Что ж, вы, как говорится, попали в точку, мистер, — ответил человек. — Он появился на прошлой неделе, и никто понятия не имеет, что он тут делает.
— А почему бы нам с вами не сходить и не взглянуть на него?
Человек пожал плечами.
— Давайте.
Они сели в машину и двинулись к самолету.
— «Сессна 310», — сказал спутник Уильямса. — Неплохая машина.
Уильямс остановил машину и записал регистрационный номер самолета, выведенный двенадцатидюймовыми цифрами на фюзеляже. Оба вышли из машины и приблизились к самолету.
— Как же в него садятся? — спросил Уильямс.
— У него одна дверь с противоположной стороны.
Они обошли вокруг самолета, служащий аэродрома поднялся на крыло и заглянул внутрь.
— О-го, — проговорил он.
Он спрыгнул на землю.
— Пожалуй, дверь этого самолета следует открыть вам.
Уильямс точно так же забрался на крыло и заглянул внутрь. Кто-то лежал лицом вниз на панели управления. Вокруг кружились мухи, сквозь дверные замки просачивался запах разложения.
Уильямс соскочил с крыла.
— Думаю, мы позволим местному шерифу открыть эту дверь, — сказал он.
Спустя час из конторы аэродрома Уильямс докладывал капитану по телефону.
— Мне кажется, я нашел парня, который возил Бэйка Рэмси в Атланту и обратно, — сказал Ли.
— Что он говорит? — спросил Хейнс.
— Он не сказал ничего; он умер несколько дней назад от перелома шейных позвонков. Мы обнаружили его в самолете на почти заброшенном аэродроме, приблизительно в сорока милях от Майами.
— Вот те на, — проговорил капитан. — Послушай, один из парней проверил бумаги в Декалб-Пичтри и нашел, что один из самолетов заправлялся около трех часов утра в субботу. У меня есть его номер.
Капитан зачитал его Уильямсу.
Он совпал с номером, записанным Ли на бумажке.
— Есть! — воскликнул он.
— Можем мы привязать Рэмси к этому самолету?
— Сейчас окружной шериф пытается найти отпечатки пальцев, — он помолчал. — Но, капитан, у меня предчувствие, что они не найдут в этом самолете никаких следов Рэмси. Думаю, этот сукин сын вновь нас обскакал.
— Возвращайся домой, Ли, — сказал Хейнс. — Ты уже достаточно загорел под солнцем Флориды.
— Ты чертовски прав, — согласился Уильямс, изо всех сил стараясь подавить ярость и горечь поражения.
Лиз нашла Ангеса Драммонда на семейном кладбище, где студенты во главе со своим руководителем доктором Блейлоком вели раскопки. Стоя на противоположной стороне ограды, окружавшей кладбище, она наблюдала за ними. Они столпились вокруг большой ямы, из которой вылетали небольшие комки земли, выбрасываемые кем-то, кто находился настолько глубоко, что не было видно его головы.
— Он не поврежден! — раздался голос из могилы, потонувший в негромких аплодисментах. — Я могу просунуть руку под гроб, упоры гроба также сохранились.
— Это первый обнаруженный вами гроб? — спросила Лиз у девушки, стоявшей с краю.
— Да, — ответила взволнованная девушка.
— Что он подразумевает под упорами?
— Понимаете, — авторитетно проговорила девушка, — при похоронах поперек могилы кладут пару деревянных брусков, а на них ставят гроб. Таким образом гроб предохраняют от воды, которая может собраться на дне могилы; кроме того, упоры позволяют вытащить обратно веревку, на которой опускают гроб. Это могила относится к 1881 году, а в то время веревки были большой ценностью, особенно здесь, на острове, куда их приходилось завозить с материка.
— Бросьте мне веревку, — снова раздался голос из могилы, и тут же туда бросили два конца. Студенты начали возводить над могилой треногу. Когда они закончили, то повесили на ней блок, перекинули через него веревку и опустили ее конец в могилу.
Из могилы вылез студент и вытащил за собой деревянную лестницу.
— Все в порядке, можно поднимать.
Несколько человек взялись за конец веревки и принялись тянуть. Вскоре деревянный гроб, очень грязный, показался из могилы, и студенты осторожно на руках опустили его на землю.
Ангес Драммонд, наблюдавший за происходящим, стоя в стороне от могилы, подошел ближе и рукой очистил от грязи крышку гроба, затем достал носовой платок и стал вытирать им бронзовую пластину, прибитую к крышке гроба, пока на ней не проступила выгравированная надпись.
— Дороти Галавей Драммонд, — прочитал он вслух. — Тысяча восемьсот тридцать седьмой — тысяча восемьсот восемьдесят первый.
— Надпись соответствует указанной на могильном камне, — заметил доктор Блейлок. — Отлично, ну-ка давайте, принимайтесь за очистку гроба от грязи.
Студенты принялись работать мылом, водой и щетками.
— Гроб в отличном состоянии, особенно если принять во внимание, что сто десять лет пролежал в сырой земле, — сказал Блейлок.
— Это потому, что он сделан из живого дуба, — проговорил Ангес. — Перед смертью Элфред Драммонд приказал, чтобы ему приготовили гроб из древесины одного из дубов, росших на острове, и оковали свинцом. С тех пор каждый гроб, в котором хоронили Драммондов, делали именно таким способом. Готов поставить крупную сумму, что, когда вы доберетесь до гроба старого Элфреда, он также окажется не тронутым временем.
Теперь гроб стоял чистый, кое-где покрытый пятнами, его прочная древесина тускло поблескивала.
— Следов лака нет, — обратил внимание доктор Блейлок, проводя рукой по деревянным стенкам.
— Его и не покрывали лаком, — ответил Ангес. — Стенки гроба были натерты смолой тикового дерева.
— Может быть, мы откроем гроб, мистер Драммонд? — спросил Блейлок.
— Нет, ни в коем случае, — сказал Ангес. — Это не предусмотрено нашим договором, и я не хочу без нужды тревожить останки членов моей семьи. Дороти Драммонд доводилась мне бабушкой.
— Разумеется, я понимаю.
— Я хочу, чтобы ее останки без промедления были перенесены на новое место, — сказал Ангес. — Землю там уже освятили, а подобающую церковную службу мы совершим после завершения перезахоронения.
— Что ж, хорошо, — согласился Блейлок. — Молодые люди, грузите гроб на машину. Максимум осторожности.
Ангес повернулся и увидел Лиз.
— Доброе утро, дорогая, — обрадовался он. — Рад тебя видеть.
— Я тоже рада видеть вас, Ангес, — ответила Лиз.
— Ты приехала как раз вовремя, чтобы познакомиться с моей бабушкой, — он сделал жест в сторону гроба, который уже стоял в кузове грузовика.
— Насколько я слышала, в гробах есть нечто чарующее.
— Ты так считаешь? Тогда пошли, я немного очарую тебя.
Ангес повел Лиз с кладбища обратно к главной усадьбе. Вскоре они подошли к подсобным постройкам на заднем дворе дома. Ангес открыл большую дверь одной из них и пропустил Лиз вперед.
В комнатах было достаточно света, проникавшего через стеклянную крышу. Лиз сразу же ощутила сильный и приятный запах свежеструганного дерева. Они стояли в столярной мастерской, оснащенной мощным оборудованием, а также всевозможными инструментами, развешанными по стенам на специальных щитах. Некоторые инструменты выглядели очень древними. Вдоль боковых стен стояли штабели длинных досок.
— Мы редко спиливаем живые дубы, — сказал Ангес. — Они слишком долго растут, чтобы рубить их почем зря, на всякие безделушки. Однако иногда их валит или сильно ломает ураган, тогда мы забираем их и распиливаем на своей лесопилке в лесу, а доски складываем здесь для сушки.
Посредине комнаты на козлах стояли три гроба, один из них уже окованный металлом, два других — деревянные. На полу, в углу комнаты, стоял гроб совсем небольших размеров.
