на это ответить. Все-таки для меня это был очередной раз, когда Анисии приходилось как-то вызволять нас обоих из неприятностей. Казалось, что в наших необычных отношениях телохранителем была она, а не я.
Устало выдохнув, я отвернулся. После случившегося все мое тело испытывало сильную усталость, от которой я снова хотел провалиться в сон, но позволить себе этого я не мог. Только не в красной зоне, где на нас могли напасть в любой момент.
Задумавшись об опасности этого места, и о том, как нам приходилось все это время передвигаться, я неожиданно для себя осознал один факт. Мы четверо ехали в машине. Более того, все мы ехали в кузове, а это значило, что помимо нас здесь был кто-то еще.
Встрепенувшись от осознания этого, я посмотрел вперед и спросил:
— Постойте, но кто тогда за рулем?
— Наш новый раб, — серьезно отозвалась Анисия. Лишь в этот момент, наклонившись вперед, она подперла голову рукой и посмотрела на меня.
— Что?
— Эльф-следопыт, которого мы поймали по пути. — Гориос объяснял с широкой зловещей улыбкой. — Он был одним из тех, кто напал на тебя. Мы просто его поймали, убедили и посадили за руль.
Усмехнувшись, я полушепотом ответил:
— Даже страшно представить, как вы его убеждали.
— Когда мы приедем обратно в лагерь, — продолжала Анисия, — нам придется поднять всех на уши. Нельзя оставлять эту ситуацию безнаказанной.
Гориос понимающе и в то же время тревожно посмотрел на госпожу.
— Но у нас вряд ли получится официально наказать кого-то. Выносить семейные разборки на публику не выгодно нам самим. Если глава узнает…
— Семейное правило номер один, — спокойно заговорила Анисия, словно зачитывая уже выученный текст из книжки, — «потомки рода Эос не должны стремиться причинить друг другу вред». И не важно кто первый начал.
Я замолчал. Для меня удивительно было слышать нечто подобное, учитывая всю степень серьезности случившегося.
— То есть, — я посмотрел на госпожу, не скрывая своей растерянности, — даже при том, что вас явно пытались убить, вы не можете официально найти виновного?
— Да, — ответ прозвучал почти хором. И Гориос, и Амон, и сама Анисия сказали это так спокойно, будто для них это было частью привычной мирной жизни. Будто бы подобное происходило уже не впервые.
— Но, — снова заговорил Амон, — как минимум, мы можем привлечь к ответственности главу лагеря. Он недостаточно муштрует своих ребят.
Анисия покачала головой и устало ответила:
— В лучшем случае сможем выбить с него должок.
— А в худшем убьем.
— Отставить убийства.
Пока эти двое говорили, пытаясь разобраться в том, какой должок они могут выбить с главы лагеря, я все больше чувствовал на себе пристальное внимание Гориоса. Эльф молчал, но смотрел на меня практически в упор, и лишь когда я намеренно перевел на него взгляд, он возмущенно заговорил:
— Я не понимаю. За то время, что мы знакомы, ты уже несколько раз вступил в открытое противостояние с эльфами. Ты не только умеешь отвечать на издевки, но еще и не боишься делать это. Тогда каким образом ты вообще жил все это время? Почему так долго мирился с несправедливостью по отношению к себе, если у тебя такой взрывной характер?
На мгновение повисла пауза. Меня удивляло то, что Гориос вообще задумывался о чем-то подобном, но очень скоро я понял, почему он спрашивал это. Все-таки ему, как эльфу, чью силу я смог скопировать, нужно было знать о том, какие у меня были мотивы.
Врать, игнорировать или увиливать от ответа было бесполезно. Только не в той ситуации, когда все внимание окружающих было направленно исключительно на меня.
Глубоко вздохнув, я серьезно посмотрел на Гориоса и ответил:
— Я думал, что это была моя судьба.
— Судьба, да? — Смешок прозвучал уже со стороны самой Анисии. Эльфийка, зловеще улыбнувшись, выпрямилась и схватилась руками за сидение по обе стороны от себя. — Люди придумали слово «судьба» только потому, что им нужно было как-то объяснить события, которые с ними происходят. А потом придали этому возвышенное божественное значение, чтобы снять с себя груз ответственности за принимаемые решения. Ведь жить, в конце концов, всегда проще, когда ты понимаешь, что твои неудачи связаны не с собсвтенными ошибками. Верно?
— Вы не верите в слово «судьба»? — склонив голову, я удивленно посмотрел на совсем еще молодую в моих глазах девушку.
— Оно мне претит. — Взгляд Анисии стал куда строже, чем раньше. — Я даже думать не хочу, что кто-то там на небе решает что-то за меня. Да, у меня может быть не сама счастливая и сказочная жизнь, но небеса отнюдь не причина этого.
— Но ведь существуют внешние обстоятельства.
— Существуют. И эти обстоятельства можно назвать причиной того, почему тебе вообще приходится что-то делать. Но после причины всегда идет следствие, и вот уже оно связано напрямую с тем, какие решения ты принимаешь. — Широко улыбнувшись, Анисия приподняла голову и с хищным оскалом посмотрела на небо. — И что же тогда получается? Что результат всегда зависит от приложенных нами усилий.
В этих словах чувствовалось многое. Злость, отчаяние и даже скрытая надежда. Одно я понимал точно: этот разговор сумел задеть Анисию за живое.
— Ральф, — снова позвала эльфийка, опуская на меня взгляд.
— Да?
— Никому ни слова о том, что произошло внутри врат. До тех пор, пока мы не доберемся до нашей территории, напрочь забудь обо всем.
— Как скажете.
* * *
Прибыли мы в лагерь только спустя несколько часов. Как только наша машина прошла через купол защитного барьера, навстречу нам вышла целая дюжина местных охранников, и в том числе сам Мидас.
Глава лагеря, при виде нас, был знатно удивлен. Я видел это хотя бы по тому, как он смотрел в нашу сторону. Как только Анисия выпрыгнула из машины, а Мидас подошел ближе, он заговорил:
— Госпожа, что-то случилось? Почему вы прибыли без группы следопытов?
Девушка развернулась и посмотрела на эльфа как ни в чем небывало, но ее голос звучал куда строже, чем обычно:
— Потому что находиться рядом с вашими следопытами опасно для жизни.
Мидас стих. Растерянность, лишь на мгновение отразившаяся на его лице, подсказала, что он слабо понимал, о чем шла речь. Спустя еще секунду, вслух он озвучил те же мысли:
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
Амон, быстро выпрыгнувший из машины, вышел вперед. Остановившись как бы между главой лагеря и своей госпожой, он довольно вызывающе заговорил:
— Все просто. Ваши люди направили на нас магию метеоритного дождя.
Эта интонация казалась мне даже чересчур грубой. Я, как и Гориос, все еще
