– Есть ли хоть какой-нибудь шанс привлечь Намака к суду? – осведомился де Гювэн, нисколько, впрочем, не надеясь на утвердительный ответ. – Может быть, если мы используем Сасаду в качестве свидетеля…
– Шансов не больше, чем у снеговика в адском огне, – ответил Фицдуэйн. – Китано, шеф безопасности, это их предохранительный буфер, на котором все и остановится.
Что касается Сасады, то после допросов он чувствует себя… не слишком хорошо. Килмара все-таки сломил его, однако самому японцу это дорого обошлось.
– Merde! [7] – с чувством выругался де Гювэн. Еще молодым человеком он служил лейтенантом воздушно-десантных войск в Алжире. Это была довольно грязная война, и в некоторых случаях Женевская конвенция о статусе военнопленных была просто неприменима. Мало кому это нравилось, однако в борьбе с терроризмом то и дело приходилось сталкиваться с неприятными альтернативами и выбирать меньшее зло.
– Хьюго, – продолжил он. – Если ты собираешься начать с Японии, тебе потребуются друзья. Иностранец в одиночку многого не добьется. Японцы…
– …Это японцы, и они отличаются от нас, европейцев, – сухо перебил его Фицдуэйн. – Да, я слышал об этом. Ходят слухи, что они говорят на своем собственном языке и едят деревянными палочками.
Де Гювэн рассмеялся.
– Теперь я ясно вижу, что ты пошел на поправку, Хьюго, и надеюсь, что ты прекрасно понял, что я имел в виду. Действуя в Японии, очень важно иметь высокопоставленных друзей. Если ты собираешься пойти против таких влиятельных людей, как Намака, тебе просто необходимо будет привлечь на свою сторону игроков с таким же, если не с большим, влиянием и авторитетом. Поверь мне, я знаю, что говорю. У нас там действует отделение банка.
– Принимается, – буркнул Фицдуэйн. – Килмара говорил мне то же самое. Сам он берется заручиться поддержкой тамошних служб безопасности – у этого парня везде есть свои каналы, – но он считает, что этого будет недостаточно. Мне потребуется поддержка на самом верху.
Прежде чем продолжить, он немного помолчал.
– Поддержка человека, о котором мы с уверенностью сможем сказать, что он не связан с Намака.
Де Гювэн прекрасно понимал, в чем состоит главная проблема. Японское общество напоминало пирамиду с широким основанием, на самой верхушке которой находилось сравнительно небольшое количество людей и организаций, которые на самом деле руководили этой строго иерархической структурой. Большинство из немногочисленной правящей верхушки были тесно связаны между собой. О некоторых подобных союзах было известно, но большинство продолжали оставаться тайной за семью печатями – Япония, как известно, не могла похвастаться репутацией открытого общества.
– Йошокава, – сказал де Гювэн. – Это очевидный выбор.
– Это мой единственный выбор, – мрачно поправил его Фицдуэйн. – Среди японцев у меня есть еще кое-какие связи, но все это – эмигранты. Йошокава-сан – мой единственный высокопоставленный союзник, но я не знаю, связан он с братьями Намака или нет.
– Я понимаю, Хьюго, – откликнулся де Гювэн. – Через пару дней я возвращаюсь в Париж, и там я наведу для тебя справки. И все же мне кажется, что Йошокава – наш человек. Он обязан тебе очень многим – ты спас его сына.
– Йошокава не предаст меня, – с нажимом сказал Фицдуэйн другу, – однако в данном случае это вопрос, лояльность к кому перевесит. Если Йошокава оказался в одной лодке с Намака, то он попытается отойти в тень и спокойно пересидеть события, ни во что не вмешиваясь. Может быть, это и благородный поступок, но лично мне от него будет мало пользы.
Де Гювэн расхохотался.
– Я тут кое-что копну поглубже, – пообещал„он, – и расспрошу своих друзей, но, помяни мое слово, Йошокава – наш человек.
На этом их разговор закончился. Фицдуэйн опустил трубку на рычаги и рассеянно смотрел, как мигнул и погас красный огонек – индикатор включенной аппаратуры засекречивания.
Потом он откинулся на подушку и подумал о своем маленьком сыне, о своем доме и о своих друзьях – Килмаре, де Гювэне и Медведе. Как ни посмотри, жизнь была нелегкой штукой, она была полна неприятных неожиданностей и случайностей, однако Фицдуэйн продолжал считать себя счастливым человеком. Он был уверен, что даже ранение, которое, в общем-то, нельзя было рассматривать как радостное событие, будет уравновешено в его жизни какой-то большой удачей.
Де Гювэн, несомненно, звонил из Большого зала замка. При мысли о своем доме Фицдуэйн почувствовал легкий приступ ностальгии, смешанный с нетерпеливым желанием поскорее выбраться из осточертевшего ему госпиталя. Потом он припомнил, как он впервые встретил Йошокаву.
Японский промышленник обставил свое появление с небывалой помпой.
Основной постройкой в замке Фицдуэйна была массивная каменная башня четырехугольной формы, выстроенная еще в тринадцатом веке первым сэром Хьюго Фицдуэйном. Впоследствии, в процессе многочисленных усовершенствований, к Башне, – она так и звалась: Башня – было пристроено еще целое крыло, протянувшееся в направлении морского побережья. Крыло это получило название Биг-хаус.
К несчастью, три года назад, во время осады замка Фицдуэйна подручными Палача, Биг-хаус сгорел почти дотла.
Сначала Фицдуэйн горел желанием восстановить это крыло в его первоначальном виде, в Данкливе он вырос, и ему были небезразличны внешний облик его жилища и его традиции.
Несмотря на свою привязанность к почерневшим от времени балкам и стропилам, дубовым панелям облицовки, старинным гобеленам, семейным портретам, скрещенным алебардам и мечам на стенах, а также многочисленным охотничьим трофеям со стеклянными глазами и проплешинами на пыльных шкурах, Хьюго Фицдуэйн обладал широким и гибким умом. Он стремился воссоздать первоначальный внешний облик Биг-хауса, так, чтобы он продолжал гармонировать с архитектурой Башни, с куртиной, внешними пристройками и привратной сторожевой башней, однако предпочел, чтобы изнутри комнаты стали просторнее и светлее.
Иными словами, Фицдуэйн придерживался убеждения, что его общественное положение и принадлежность к определенному социальному классу отнюдь не принуждают его коротать свой век в окружении источенного червями дерева, в пыльном коконе архитектурной традиции, где он сам с неизбежностью покрывался плесенью. Перед глазами его было несколько примеров того, как равные ему по положению аристократы стремительно закосневали, приходя в полное соответствие со своим музейным окружением.
Кроме всего прочего, Фицдуэйн так планировал оборудовать Большой зал – огромный зал на верхнем этаже постройки, который на протяжении веков являлся главной ареной светской жизни так, – чтобы оттуда открывался вид на море.
Это было величественное и чарующее зрелище, особенно при характерном для Западной Ирландии рассеянном дневном свете, на которое Фицдуэйн мог смотреть бесконечно долго. К сожалению, раньше он практически не имел такой возможности, так как наблюдать за морем он мог единственно сквозь узкие бойницы, прорезанные в стене специально для низкорослых – не выше пяти футов – норманнских арбалетчиков. Рост самого Фицдуэйна равнялся шести футам и двум дюймам, и ему приходилось сгибаться в три погибели, чтобы выглянуть наружу, однако он никак не мог решиться предпринять какие-то решительные шаги и улучшить обзор.
Именно об этом он раздумывал, сидя во внутреннем дворе на позеленевшей и холодной бронзовой пушке, когда прибыл Йошокава-сан.
Японец был председателем Совета директоров и фактическим главой “Йошокава Электрик”, огромной компании, основанной его дедом и занимавшейся производством электроники и промышленных товаров.
Сын Хидео Йошокавы Аки был одним из тех, кого Фицдуэйн спас от террористов, что косвенным образом и привело к осаде замка и сожжению Биг-хауса. После этого случая Йошокава-сан уже связывался с Фицдуэйном по телефону, чтобы выразить ему свою благодарность, но теперь он прибыл на остров собственной персоной, чтобы лично засвидетельствовать уважение и заодно осмотреть место сражения.
Через четыре недели после визита промышленника на остров высадился его личный архитектор с командой своих помощников, чтобы, оценить нанесенный ущерб. Прошло еще два месяца, и Йошокава-сан снова появился у Фицдуэйна и привез с собой масштабную модель замка, чтобы наглядно продемонстрировать, что, собственно, он предлагает.
Десять месяцев спустя отряд японских строителей закончил реконструкцию замка и после грандиозной попойки, организованной Фицдуэйном в новеньком Большом зале, отбыл восвояси, а сам хозяин остался с удовольствием и некоторой долей благоговейного трепета взирать на результаты их трудов.
Да, он подождет сообщения Кристиана де Гювэна, но интуиция подсказывала Фицдуэйну, что его друг прав.
Хидео Йошокаве можно доверять.
