Он по многим причинам был благодарен Глории. После ее смерти он купил дюжину этих пятибаксовых дюймовых оловянных филинов. Теперь осталось три. Конечно, можно достать еще, но когда он использует три оставшихся, то ему наверно будет уже не надо. Лаура, Джин и Мередит. По филину на каждую.
Филин поставил будильник на пять утра и заснул.
Уснуть. И видеть сны?[22] — думала Джин, беспокойно ворочаясь с боку на бок. В конце концов она включила свет и встала с кровати. Слишком жарко в номере. Она подошла к окну и открыла его пошире. Может теперь удастся заснуть.
Младенческая фотография Лили лежала на тумбочке. Она села на краешек кровати и взяла снимок. «Как я могла отдать ее? — терзалась она. — Почему я отдала ее?» Буря противоречивых эмоций охватила ее. Сегодня вечером она познакомится с мужчиной и женщиной, которые забрали Лили, как только она родилась. Что же им сказать? Сказать, что благодарна им? Да, благодарна, но, стыдно признаться, также и ревнует к ним. И хочет пережить все то, что пережили с ней они. А вдруг они передумают и решат, что ей рано видеться с дочерью?
Нужно с ней встретиться и ехать домой. Убраться подальше от всех этих стоункрофтцев. Прошлым вечером на фуршете у ректора Даунза обстановка была просто чудовищная, подумала она, выключив свет и снова забравшись в постель. Все держались натянуто, но каждый по-своему. Марк... Что же с ним творится? Он был так спокоен и всячески старался избегать ее. Картер Стюарт пребывал в дурном настроении, ворчал, что весь его рабочий день коту под хвост из-за сценариев Робби. Джек Эмерсон подзуживал его и накачивался двойным виски. Гордон держался нормально, пока ректор Даунз не пристал к нему с проектами планируемых новостроек. Тогда он практически взорвался. Напомнил, что на банкете передал в строительный фонд чек на 100 000 долларов. Просто не верится, что он мог так орать и возмущаться, что чем больше даешь людям, тем больше они пытаются из тебя вытащить.
Картер так же грубо заявил, что поскольку сам никогда ни на что не жертвует, то и проблем таких не имеет. Потом Джек Эмерсон последовал их примеру и начал хвалиться, что пожертвовал Стоункрофту полмиллиона долларов на новый узел связи.
Только мы с Марком ничего не сказали, подумала Джин. Я внесу пожертвование, но на стипендии, а не на строительство.
Она больше не хотела думать о Марке.
Посмотрела на часы. Без четверти пять. Что надеть вечером? Не так уж много одежды с собой. Неизвестно, что за люди приемные родители Лили. Одеваются небрежно или придерживаются формальностей? Коричневые твидовые пиджак и брюки, пожалуй, подойдут лучше всего. Как говорится, на все случаи жизни.
Снимки, что делал фотограф в доме ректора Даунза, наверняка выйдут ужасными. Ни один из мужчин даже не попытался улыбнуться, а вот сама она растянула рот до ушей. А когда явился этот наглый Джейк Перкинс и попросил всех сняться для «Газетт», ректора Даунза чуть инфаркт не хватил. Но стало жаль бедного парня, ведь Даунз практически вышвырнул его за дверь.
Она надеялась, что Джейк не собирается поступать в Джорджтаун, хотя, безусловно, с этим парнем не соскучишься.
Мысли о Джейке вызвали на губах Джин улыбку, на минуту ослабив напряжение, копившееся с тех самых пор, как она узнала о предстоявшей встрече с приемными родителями Лили.
Улыбка исчезла столь же быстро, как и появилась. Где сейчас Лаура? — подумала она. Сегодня пятый день, как она исчезла. Не могу же я оставаться тут бесконечно. На следующей неделе у меня лекции. Почему я так упорно считаю, что она позвонит мне?
Нет, сегодня уже не заснуть, окончательно решила она. Слишком рано вставать, но можно почитать. Вчера она едва взглянула на газету и не знает, что происходит в мире.
Она подошла к столу, взяла газету и вернулась в кровать. Подложила подушку под спину и принялась за чтение, однако глаза начали слипаться. Погрузившись в тревожный сон, она не почувствовала, как газета выпала из рук.
Без четверти семь зазвонил телефон. Когда Джин увидела, который час, у нее сжалось горло. Случилось что-то плохое, подумала она. Что-то с Лаурой... а может, с Лили! Она схватила трубку.
— Алло!
— Джинни... Это я.
— Лаура! — вскричала Джин. — Где ты? Как ты? Лаура плакала навзрыд, и поэтому трудно было разобрать ее слова.
— Джин... помоги. Мне так страшно. Я сделала такую... мерзкую... гадость... Прости... Факсы... насчет... насчет Лили.
Джин напряглась.
— Ты никогда не встречалась с Лили. Я знаю.
— Робби... он... он... взял... ее... расческу. Это... была... его... идея.
— Где сейчас Робби?
— Едет... в Калифорнию. Он... сва... свалил все... на меня. Джинни, давай встретимся... прошу тебя. Только одна, будь одна.
— Лаура, где ты?
— Я в... мотеле... Кто-то... узнал меня. Я должна... идти.
— Лаура, где мы можем встретиться?
— Джинни... Смотровая площадка...
— В смысле, смотровая площадка в Сторм-Кинг-парке?
— Да... да...
Лаура разрыдалась еще громче.
— Убью... себя...
— Лаура, слушай меня, — выпалила Джин. — Я приеду через двадцать минут. Все будет хорошо. Я обещаю тебе, все будет хорошо.
На другом конце провода Филин быстро оборвал связь.
— Вот это да, Лаура, — сказал он одобрительно. — Ты актриса что надо. Исполнение тянет на «Оскара».
Лаура упала на подушку и отвернулась от него. Рыдания стихли, она судорожно вздыхала.
— Я сделала это лишь потому, что ты обещал не трогать дочь Джин.
— Так и будет, — сказал Филин. — Лаура, ты наверно голодная. Со вчерашнего утра у тебя во рту и крошки не было. Я не могу обещать тебе кофе. Продавец из закусочной, что под холмом, чересчур назойлив и любопытен, так что я поеду в другое место. Но смотри, что еще я принес.
Она не отвечала.
— Поверни голову, Лаура! Смотри на меня!
Она устало подчинилась. Опухшими глазами она увидела, что он держит три полиэтиленовых пакета. Филин рассмеялся.
— Это подарки, — пояснил он. — Один тебе, второй — Джин, третий для Мередит. Лаура, угадай, что я с ними сделаю? Отвечай мне, Лаура! Угадай, что я с ними сделаю?
— Прости, Рич. Никто и никогда не убедит меня, что у Глории Мартин, одной из стоункрофтских сотрапезниц, после смерти совершенно случайно оказался в руке оловянный филин, — решительно сказал Сэм.
То была еще одна бессонная ночь. После звонка Джой Лэкоу он прямиком направился в контору. Из вифлеемского полицейского управления пришло дело о самоубийстве Глории Мартин, и они вместе анализировали каждое слово, равно как и газетные сообщения.
Когда в восемь часов пришел на работу Рич Стивенс, он созвал их на совещание. Выслушав Сэма, он повернулся к Джой.
— А ты что думаешь?
— Сначала я думала, что это ерунда — маньяк Филин, убивавший девушек из Стоункрофта в течение двадцати лет, вернулся в наши края, — сказала Джой. Сейчас я не так в этом уверена. Я поговорила с Руди Хейверманом, полицейским, который восемь лет назад занимался самоубийством Глории Мартин. Он провел весьма дотошное расследование. Сказал, что Мартин интересовалась безделушками подобного рода. Очевидно, она увлекалась собиранием дешевых финтифлюшек в виде животных, птиц и всякого такого. Та, которую она сжимала в руке, была все еще в полиэтиленовой упаковке. Хейверман разыскал лоточницу, которая продала ей филина в местном торговом ряду; она отчетливо помнила, как Мартин рассказала ей, что покупает эту штучку ради шутки.
— Ты говоришь, что уровень алкоголя в крови показал, что в момент смерти она была пьяной вдрызг? — спросил Стивенс.
— Была. 20 промилле. По словам Хейвермана, она запила после развода и дошла до того, что говорила друзьям, будто жизнь потеряла всякий смысл.
— Джой, а в делах прочих сотрапезниц не упоминалось, что при осмотре их тел нашли такого же оловянного филина?
— Пока что нет, сэр, — призналась Джой.
— Мне все равно, сама Глория Мартин купила того филина или нет, — упрямо заявил Сэм. — Она держала его в руке, и этот факт доказывает, что ее убили. Пусть она и говорила друзьям, что подавлена. Ну и что? Обычно люди подавлены после развода, даже если они сами его хотели. Но Мартин была в близких отношениях со своей семьей и знала, каково придется родным, если она покончит с собой. Она не оставила посмертной записки, а судя по изрядному количеству выпитого, мне кажется чудом, что она умудрилась натянуть на себя полиэтиленовый мешок и при этом не выронить филина.
— Ты согласна с этим рассуждением, Джой? — резко спросил Рич Стивенс.
— Согласна, сэр. Руди Хейверман уверен, что это самоубийство, но когда он вел дело, еще не было двух других трупов с оловянными филинами в карманах.
Рич Стивенс откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— В пользу этих доводов можно сказать, что убийца Хелен Уэлан и Ивонны Теппер мог — повторяю, мог — быть виновником смерти как минимум одной из погибших стоункрофтских сотрапезниц.
