Он кивнул, не спуская с нее глаз:
— Так ты скажешь мне, куда они могли податься?
Она развела руками (сказать по правде, слегка переигрывая — но кто здесь говорит о правде?):
— Хотелось бы мне знать. Что — в аэропорту их уже нет? — Он засопел. — Так вы не знаете, куда они девались?
— Если бы я знал, я бы тебя не спрашивал. Послушай, хватит изображать обиженную. Эта мразь Клайв сбежал — не знаешь, куда?
— Наверное, туда, где он может спрятаться.
— С этой Златовлаской — верно?
— Ну-у. — Горечь ее ответа была неподдельной. — Куда-нибудь в мотель. Что им нужно — только койка, и все.
Фрэнки внимательно посмотрел на нее:
— И ты ревнуешь — верно?
— Я бы могла проверить все гостиницы при аэропорте. Скорее всего, их не так много.
— Хитро придумано, Стречи, — ухмыльнулся он. — Но не думаю, что я поручу это тебе. Мы его поймаем, будь спок. А ты пока побудешь здесь.
Она оглядела пыльную комнату:
— Здесь?
— Ага. — Лицо его вдруг стало пустым и ничего не выражающим. — К сожалению, ничего лучшего я тебе предложить не могу. — Он обернулся к Паттерсону. — Ты смазал замок?
— Работает.
Они заставили Стречи спуститься на полуэтаж и провели к той самой маленькой двери в его конце. Та легко отворилась: помимо замка Паттерсон смазал и петли. Комнатка оказалась чуть побольше чулана; там имелось и окно, но маленькое и слишком высоко — как в тюремной камере, не протиснешься, — и обломки старой мебели. Паттерсон пнул ногой ржавое ведро и ухмыльнулся:
— Со всеми удобствами.
— Сколько я здесь пробуду?
Фрэнки ответил:
— Столько, сколько нужно.
В темноте они пристально посмотрели друг на друга. Паттерсона вдруг осенило:
— Когда следующий рейс — ну, в Америку?
— Думаю, завтра, в то же самое время. Полагаешь, он попытается им улететь?
— Вполне.
Фрэнки снова взглянул на Стречи:
— Возможно, ты пробудешь здесь целый день.
— А смысл?
— А в чем смысл жизни вообще? Можешь ответить?
Фрэнки поманил Паттерсона, и они вышли из комнаты. Она услышала, как повернулся ключ. Стало темно; но не так, чтобы ничего нельзя было разглядеть. Она со вздохом уселась на какой-то ящик и принялась прислушиваться к собственному дыханию.
Некоторое время она так просидела, вялая, точно тряпичная кукла, пытаясь избавиться от напряжения последних минут, стараясь ни о чем не думать. Она не прислушивалась — тем не менее внизу отчетливо слышались их голоса. Вот только слов она разобрать не смогла. Она услышала, как со скрипом открылась и вновь захлопнулась входная дверь. Рванулась с места и отъехала машина. Потом вторая. Стало быть, оба тюремщика оставили ее.
Наступила тишина.
Стречи поднялась с места и подошла к окну. Слишком высоко. Тогда она прошла через комнату и попробовала дверь. Та оказалась накрепко запертой. Она принялась ходить кругами по захламленной комнате. Снаружи стены здания были каменными, а изнутри — деревянными. Она бесцельно замолотила кулаками по стене. Будь у нее какой-нибудь острый предмет…
Она принялась осматривать пол, но там не оказалось ничего, кроме кусков дерева или картона. Ни тебе гвоздя, чтобы можно было просунуть в щель между досками.
Такое бывает только в романах.
Стречи вернулась на свой ящик и прислушалась к окружающей тишине. Глухо. Даже птиц не слышно. Она в ловушке. Скорее всего, Фрэнки и Паттерсон оставят ее на часик, пока не решат, что делать дальше. Так что на все про все ей оставалось около часа — для какой-нибудь суперменши вполне достаточно. Для суперменши — но не для Стречи. Так что она выбрала другой путь. Она пошарила в ридикюле в поисках сотового… нет, в сумочке в поисках мобильника, раз уж она в Англии. Как это похоже на мужчин, подумалось ей, в жизни не догадаются заглянуть в женскую сумочку. Она набрала номер и принялась ждать, прижав к уху крошечный телефон.
Гудок…
Еще гудок…. И еще.
И голос — его голос:
— Микки Старр слушает.
Линкольн Дин сидел в одиночестве в баре — эдакая романтическая фигура, подумалось ему с усмешкой. Сидел и вспоминал песню Фрэнка Синатры, в которой пелось про одинокое утро. Да, Синатра был настоящий мужик. И какую жизнь прожил… Линкольн схватил свой бокал и уставился в него, точь-в-точь как делал Синатра в том фильме, как бишь его — «Джокер», что ли? Там еще про то, как известному певцу полоснули ножом по горлу, но в конце фильма он снова смог запеть. Тогда это казалось вполне правдоподобным. Волшебник Синатра. Так вот, в этом фильме была сцена: герой вот так же сидел в одиночестве в баре с бокалом в руках, свет выхватывал высокие скулы и выражение лица загнанного зверя. Никто не мог смотреть в бокал так, как это делал Синатра.
Линкольн залпом осушил свое виски с содовой. Где сейчас Глория? Сколько времени она держала его за дурака? Он провел пальцем по ободку бокала. Маловероятно, что все началось, еще когда он еще был в Штатах, — она и лорд Клайв тогда… нет, вряд ли. Клайв ночевал у них на гасиенде, это правда — но не могла ведь Глория выскользнуть из их супружеской спальни, чтобы присоединиться к гостю? Собственно, она могла обойтись и без этого. Два раза он ездил в Англию — и оба раза без нее. И в обоих случаях Клайв оставался в Америке. Сколько раз, милорд, — сколько?
Линкольну вспомнилась строка из песни — как там у Синатры? — если бы она сейчас вошла в эти двери и сказала нужные слова, он бы ее простил. А разве нет? Ну что ей стоило позвонить?
Да-да, думал он, мурлыча мелодию песни, именно: его одинокое сердце получило свой урок.
— А, мистер Дин! Как вам не стыдно!
Обернувшись, он увидел миссис Ниббетт.
— В это-то время!
Линкольн грустно улыбнулся.
— Что-то стало холодать — не пора ли нам поддать, — объявил он.
— Да вы пьяны!
— Нет, — ответил он (что было правдой). — Просто хочу разобраться в себе.
Она коснулась его руки:
— Надеюсь, вы на меня не сердитесь?
— Сержусь? За что?
— Ну же, признайтесь! Вы ведь так рассчитывали на этот титул!
— Более чем рассчитывал…
— Но ведь торги были честными, и, знаете… в жизни всегда так — победителем может быть только один…
Линкольн нахмурился. Вот с этим он был не согласен.
Она продолжала:
— Полагаю, вы решили устроить себе небольшой отпуск. И… раз уж вы здесь, я думала… Я надеялась, что у вас найдется минутка, чтобы поговорить с Уолтером. Пожелать ему удачи…
— Я и так желаю ему удачи. Серьезно.
— Но для него будет очень важно, если вы поздравите его с приобретением титула. Вы знаете, ведь его так никто и не поздравил. Никто — за исключением членов семьи. А что? — Она звонко рассмеялась и шутливо толкнула его локтем: — Просто все подумают, что вы полопались от зависти и даже разговаривать с ним не хотите! А я уверена, что это не так!
И просияла — ни дать ни взять Элеонора Рузвельт во время предвыборной кампании.
Внезапно Линкольна осенило: миссис Ниббетт — да, скорее всего, и прочие Ниббетты — так и не поняла, что Клайв всех надул. Но ведь тогда они все были в баре…
Он пробормотал:
— Боюсь, что Клайв был… э-э… недостаточно честен.
Она игриво шлепнула его по руке:
— Ну конечно — вы сердитесь на него за то, что он флиртовал с вашей женой, — но вы ведь должны понимать, что он — лорд и все такое.
— Что с того, что он — лорд?
— Ну, как же — droit de seigneur,[20] знаете?
Линкольн обалдело уставился на нее.
Она сказала:
— Вот-вот. Ну, вы не забудьте, мистер Дин, — поговорите с Уолтером. Я знаю, что могу на вас рассчитывать.
И миссис Ниббетт снова просияла.
Он покачал головой. Да, пожалуй, с Уолтером стоит поговорить — хотя бы для того, чтобы узнать: разделяет ли он заблуждение своей супруги? Даже если и так, впрочем — что с того? Пусть хоть все Ниббетты думают, что их Уолтер — лорд Эском. Ему-то что, когда он, Линкольн, потерял жену?
— Верно, — сказал он, обращаясь в равной степени к себе и к миссис Ниббетт. — Скажите — правда, что Стречи потеряла Клайва?
— Леди Джейн? Что вы имеете в виду?
— Она тоже куда-то делась. Уж не знаю. — Он подхватил свой бокал, но обнаружил, что тот пуст. — Сначала я думал, что Клайв и ее обманул, но теперь — теперь я вообще не знаю, что и думать.
— Вы о чем?
Он стукнул кулаком по столу:
— А вы не задумывались, что вся эта чертовщина — заговор? Не знаю, заметили ли вы, но они все исчезли — и этот странный мистер Деларм, и архиподозрительный мистер ди Стефано, — где они? Что-то здесь явно не так.
— Вовсе нет, — возразила она. — Пить надо меньше. Мистер ди Стефано никуда не исчезал. Полчаса назад моя сестра спускалась в вестибюль, так вот, она слышала, как мистер ди Стефано разговаривает с администратором — он еще говорил, что пробудет в отеле еще несколько дней. Мне было очень приятно это слышать — если повезет, я и мистера ди Стефано уговорю поздравить Уолтера. Так что не забывайте, мистер Дин, — помните: я на вас рассчитываю. Я знаю, вы не подведете…
