Стефани сразу сообразила, куда гнет Дейли.
– Очевидно, – сказал Грин, – ты предполагаешь, что этих несчастных застрелил именно Малоун?
– Похоже на то.
– Судя по всему, Ларри, ты не выступал обвинителем ни по одному делу об убийстве.
– А ты?
– По шести. Когда был помощником прокурора штата. У тебя нет никаких доказательств того, что их убил Малоун.
– Может, и нет, но я знаю, какой крик поднимут англичане, поэтому уточнение деталей оставлю им.
Стефани понимала: сложившаяся ситуация грозит Малоуну серьезными неприятностями и, перехватив взгляд Кассиопеи, прочитала в нем ту же мысль.
– Англичане уже опознали Малоуна и не задержали его только по одной причине: сначала они решили выяснить у нас, что происходит. Тебе случайно не известен ответ на этот вопрос?
В воздухе повисло молчание, и Стефани представила себе гранитное лицо Грина. Изображать монумент у него получалось лучше всего.
– Это находится вне моей юрисдикции, – наконец ответил он. – И, что бы ни делал Малоун, почему кто-то считает, что он работает на нас?
– Наверное, я выгляжу глупо.
– Не всегда.
– Классно, Брент! Юмор! Это так на тебя не похоже! Но, как я уже сказал, Малоун находится в Лондоне, и из-за него погибли уже четыре человека – вне зависимости от того, спускал он курок или нет. Кроме того, у меня есть подозрение, что в эту историю вовлечено и Александрийское Звено.
– Сплошные зигзаги логики. Именно так Белый дом осуществляет свою политику?
– Белый дом тут ни при чем. Ты, кстати, сейчас занимаешь далеко не верхнюю строчку в списке его любимцев.
– Если президент во мне больше не нуждается, он меня уволит.
– Не уверен, что тут удастся обойтись одной только отставкой.
Стефани поняла: Дейли наконец подошел к истинной цели своего визита.
– Что у тебя на уме? – осведомился Грин.
– Есть кое-что. Рейтинг популярности президента сейчас не очень высок. До истечения второго президентского срока осталось еще три года, но мы хотели бы уйти в зените славы. Кто бы этого не хотел? А что может быть лучше для поднятия рейтинга, чем решительная защита национальных интересов? И что может угрожать им больше, чем террористический акт?
– На сей раз ты прав.
– Где Стефани?
– Откуда мне знать?
– Ну ладно, не пудри мне мозги. Только день или два назад ты говорил о том, что готов уйти в отставку, чтобы поддержать ее. Я говорю ей, чтобы она не вмешивала в дело «Магеллан», а она тут же поднимает всю группу на ноги. Она поступила так с твоего одобрения?
– Я ей не пастух.
– Президент уволил ее. Она больше не у дел.
– Не посоветовавшись со мной?
– Он посоветовался с собой, и этого вполне достаточно. Она в заднице!
– Кто же теперь возглавит группу «Магеллан»?
– Позволь мне рассказать тебе коротенькую историю. Нет, она не моя, а из книги Криса Мэттьюза «Жесткая подача». Нет, мы с ним не в одном политическом лагере, но он умный мужик. Он пишет о том, как сенатор Билл Брэдли, теперь уже бывший, был на ужине, устроенном в его честь. Он захотел намазать тарталетку маслом, но никак не мог дозваться официанта, разносившего поднос с маслом. Наконец, когда ему надоело махать рукой, он сам подошел к парню и сказал, что тот, видно, не знает, кто он такой. «Я Билл Брэдли, ученый, профессиональный баскетболист, сенатор Соединенных Штатов, и я хочу масла!» На официанта, однако, эта тирада не произвела никакого впечатления, и он ответил, что сенатор, видно, не знает, кто он такой. И сказал: «А я – парень, который командует маслом». Видишь, Брент, власть – это то, что ты держишь в руках. Так вот, теперь я – тот парень, который командует группой «Магеллан».
– Насколько мне известно, до того как прийти на службу в Белый дом, ты был профессиональным лоббистом, а до этого – политическим консультантом. Какими же качествами ты обладаешь, чтобы возглавить самое секретное разведывательное учреждение министерства юстиции?
– Одним, но очень важным: президент прислушивается к моему мнению.
– И еще то, что ты готов целовать ему задницу каждый раз, когда он наклоняется.
– Я приехал сюда не для того, чтобы обсуждать с тобой свою квалификацию. Решение принято. Так где же Стефани?
– Наверное, в своем гостиничном номере.
– Я подписал ордер на ее арест.
– Кто из министерства юстиции одобрил его?
– Ознакомившись с фактами, его одобрили в Белом доме. Она нарушила несколько федеральных законов.
– Не сообщишь, каких именно?
– Как насчет нападения на гражданина иностранного государства? Сотрудница израильского посольства клянется, что Стефани пыталась ее убить, а в качестве вещественного доказательства предъявляет здоровенную шишку на голове.
– Ты собираешься начать против нее уголовное преследование?
– Я собираюсь упрятать ее скорбную задницу в какое-нибудь место, где нет репортеров.
– И откуда она уже никогда не выйдет?
Вновь повисло молчание.
– Дерьмо случается, Брент!
– Включая меня?
– Включая тебя. Похоже, ты очень не нравишься израильтянам, хотя они не говорят, почему именно. Возможно, из-за христианского консерватизма, с которым ты носишься, как курица с яйцом. – Дейли помолчал. – А может, из-за того, что ты идиот. Не знаю.
– Сильно же у тебя уважение к моей должности!
– Я уважаю тех людей, которые привели меня в офис, и тебе советую. Давай поговорим начистоту. Мы могли бы использовать первоклассный террористический акт, и никто из тех, кого я знаю, не пролил бы слезинки, если бы жертвой стал ты. Это было бы чистой победой. Нашей победой. Одним махом семерых побивахом и все такое дерьмо. Тебя нет. Израиль счастлив. Наши рейтинги взлетают до небес. Все смотрят на президента как на отца нации. Жизнь прекрасна.
– Значит, ты приехал сюда, чтобы угрожать генеральному прокурору Соединенных Штатов?
– Ну что ты, ни в коем случае! Я приехал, чтобы предупредить тебя об опасности. Ты имеешь право знать, чтобы заранее предпринять надлежащие меры предосторожности. Это касается и Стефани. По какой-то причине израильтяне имеют на нее большущий зуб. Но ты, разумеется, не знаешь, где она, и поэтому мы не имеем возможности предупредить ее. А жаль! Ты – другое дело. Считай, что тебя предупредили.
– По всей видимости, сами израильтяне не будут вовлечены в мое убийство?
– Конечно нет. Они же не террористы. Но эти ребята настоящие выдумщики и наверняка что-нибудь придумают. У них имеются связи, скажем так, с сомнительными элементами. Поэтому тебя и решили предупредить.
Стефани услышала, как кто-то из мужчин встал.
– Все это часть нашей работы, Брент.
– А если я буду хорошим мальчиком и не переступлю запретную черту, эти «сомнительные элементы» потеряют ко мне интерес?
– Не могу сказать, но это вполне возможно. Может, попробуешь? Тогда и увидим.
В гостиной вновь повисла тишина, и на сей раз она длилась дольше обычного. Стефани представила себе двух львов, сверлящих друг друга взглядами.
– Неужели репутация президента стоит всего этого? – спросил Грин.
– Так вот что ты подумал… Нет, дорогой! Речь идет о моей репутации, о том, на что способен я! А такой политический капитал стоит дороже золота.
До слуха Стефани донеслись удаляющиеся шаги.
– Ларри! – возвысив голос, окликнул Грин.
Шаги умолкли.
– Я тебя не боюсь!
– А следовало бы.
– Делай что хочешь, но следующий выстрел – за мной!
– Договорились, Брент. Только после моего выстрела ты окажешься в Вермонте, в деревянной коробке, закопанной на шесть футов под землей.
– Не будь таким самоуверенным.
Дейли хохотнул.
– Самое забавное во всем этом состоит в том, что два моих самых больших геморроя помогут вытащить эту администрацию из задницы, в которой она находится.
– Мы можем преподнести тебе сюрприз.
– Если тебе приятно, можешь и дальше тешить себя этими иллюзиями. Желаю хорошего дня.
Входная дверь открылась, а затем захлопнулась.
