Стрельба прекратилась. Родионова пожелала посмотреть свою мишень. Из семи выстрелов одна пуля угодила в голову фигуры, две в грудь, больше попаданий не было. "Для женского пола результат отличный!" — откомментировал Левон. Родионова получила удовольствие от стрельбы и от того, что она попала. Она даже удивилась, что ее может тронуть такая ерунда. Левон предложил Елене Александровне шарахнуть из гранатомета, но она отказалась, сказав, что шума сегодня было уже достаточно, а про себя подумала: "Как, впрочем, и понтов. Этот болван мог бы догадаться, что первым делом мне нужен душ".
Впереди был напряженный день, который принес долгожданный результат, она получила то, что хотела. Деньги. Ватикан выделил ей пять миллионов долларов. Ее не напугала та ответственность, которую она на себя взяла. Она чувствовала в себе силы вершить даже невозможное.
— Владыко, вас к телефону, — смиренно склонив голову, произнес прислужник, тихонько вошедший в укромное ложе батюшки.
Отец Василий, благочинный Севастопольского округа, сидел за своим рабочим столом из резного дуба. Он был поглощен размышлениями о заключенной недавно сделке. Владыко перебирал документы, но, судя по его устремленному взгляду, бумаги мало его занимали.
— Батюшка, вас к телефону, — повторил прислужник. — Говорят, что вы ждете этого звонка.
Отец Василий обреченно приподнял веки и взял трубку:
— Слушаю.
— Добрый день, отец Василий. Час назад на расчетный счет Крымской епархии переведено десять тысяч долларов. Мы закрыли ваш грешок. Вам, владыко, в качестве премиальных бесплатно открыт личный валютный счет в нашем банке. Ваши деньги в депозитарии. Вы можете получить пять тысяч долларов в любое удобное время. Как видите, сотрудничество с нами уже приносит вам дивиденды.
— Когда я получу оригиналы? — вырвалось у протоиерея.
— Вам не стоит волноваться, — ответил голос, — не горячитесь. Вы же умный человек. К тому же пока еще не все счета епархии проходят через наш банк. Но это так, к слову. Я думаю, настала пора исключить недоверие в наших взаимоотношениях. Я с самого начала знал, что в конце концов мы поладим. Теперь стоит наверстать упущенное.
Отец Василий насторожился. Он догадался, что шантажист потребует что-то еще. Холодная влага оросила лоб. Благочинный не мог возразить. Подлинные документы, доказывающие его финансовые махинации, все еще были у шантажистов. В них конец его карьеры. Он так долго шел к этому сану, и терять все разом, сгинуть с позором — нет, уж лучше пойти на сговор с этими людьми. Сначала он хотел было воспротивиться наглости творимого с ним бесчинства, но отречься от содеянного был не в силах. На руках шантажиста были неопровержимые доказательства присвоения им гуманитарной помощи Свято-Никольскому храму Севастополя, полученной из Америки. Имигрировавший из России в Новый Свет белый морской офицер стал в Америке состоятельным человеком, а ностальгия по Родине заставила на закате лет заняться меценатством. Моряк, родившийся и проживший всю сознательную жизнь в Севастополе, перечислил десять тысяч долларов в дар Крымской епархии на нужды Свято-Никольского храма и финансирование перевоза святых мощей Николая Угодника, покровителя моряков, из Италии в Крым. Епархиальное управление оставили в неведении по поводу поступивших из Америки средств. Деньги упали в карман протоиерея Василия.
Шантажисты грозили оглаской, они знали все, вплоть до механизма сокрытия денег, и он вынужден был смириться. Да и хотели-то эти люди лишь благосклонности протоиерея в отношении так называемого Христианского банка. Этим людям понадобилась зачем-то юридическая крыша епархии. Сперва он пытался убедить их, что не в его компетенции решать столь сложные финансовые вопросы без ведома митрополита, но ему сказали, что со стороны митрополита Филарета претензий не будет.
Аудиенция с Филаретом в Киеве длилась сорок минут. Отец Василий изложил "свое" предложение о причащении епархии к бизнесу, дабы изыскать средства на восстановление и реконструкцию увядших от времени соборов, на благотворительные деяния церкви. И хотя мотивировка была железной, Филарет не соблаговолил дать ответ тотчас, и отец Василий отправился в Севастополь ни с чем.
Сомнения полностью исчезли, когда в покоях преподобного прохладной сентябрьской ночью раздался звонок: владыка Филарет недвусмысленно дал понять, что не возражает. Тягостные мысли не давали отцу Василию покоя. Владыку терзали ночные страхи и мрачные видения. В них отец Василий пребывал в облике хромого зайца, ковыляющего на своих побитых лапах от настигающего волка.
Отец Василий, не лишенный здравого смысла и дара предвидения, стал понемногу понимать, что к чему. Но постарался отогнать от себя недобрые мысли, ибо его жизненным кредо было никогда не ввязываться в политические игры.
— Хочу, чтобы созданный Христианский банк был обеспечен собственным золотым запасом, — продолжал голос из трубки, — это послужит хорошей рекламой и придаст банку весомость. Я имею в виду драгоценности заброшенного храма, найденные на раскопках.
…Теперь от него хотят заполучить золото, на которое даже не составлен еще каталог. Эти ребята разнюхали о кладе за один день. Еще одна забота свалилась на него голову…
Протоиерей Василий поначалу съежился от стремительных перемен в экзархате. Все происходило на глазах. Филарет с некоторых пор значился в раскольниках и сделался мальчиком для битья. Отец Василий орудовал "битой" пуще других. Лишь бы Синод не поставил под сомнение его собственную благонадежность. Но все эти перемены были столь непредсказуемы, что единственным мерилом стабильности для отца Василия остались деньги. Ему предлагали деньги шантажисты, волею судьбы ставшие партнерами. Отец Василий считал так, потому что по сути своей был далек от бизнеса. И не таких праведников губила жадность. Осунувшийся за последний месяц отец Василий судорожно всхлипнул в телефонную трубку, вытер потный лоб и тихо произнес:
— Как вы собираетесь поступить с драгоценностями? О них, по меньшей мере, знают человек сто. И пресса уже писала о находке.
— О репортерах можете не беспокоиться, мы инсценируем вооруженное нападение и похищение прямо из вашей обители. Нужно только, чтобы вы, владыко, приказали перенести ларец в свои покои. Якобы для составления каталога и определения стоимости изделий ювелирами. Причем это нужно сделать в ближайшее время. Иначе вы неминуемо увязнете в распрях с госадминистрацией по поводу права на клад. Не волнуйтесь, все будет чисто. От вида пистолета у всех сердце уйдет в пятки. Сразу после операции вы получите все остальные бумаги, а ваш счет в банке удвоится.
Через пять дней город потрясла ужасающая новость: на святую обитель, резиденцию батюшки, совершено разбойное нападение, похищены драгоценности, благочинный Севастопольского округа, протоиерей Василий найден в собственных покоях с простреленной головой. Убит прислужник-монах и двое лучших в Крыму ювелиров.
Головокружительная карьера удачливого и процветающего бизнесмена Антона Шаруна не давала покоя никому в Севастополе. На фоне всеобщего прозябания только один его сверкающий офис в центре города бросал вызов всем. Отличительной чертой этого Бог весть откуда свалившегося на головы севастопольцев мультимиллиардера было то, что он делал бизнес открыто и вроде как у всех на виду. Он разъезжал на единственном в городе "линкольне" и давал интервью буквально всем городским газетам. В Севастополе с неперестающим нарастанием блуждали слухи об отмывании Торговым домом Таврическим, владельцем которого являлся Шарун, партийных денег. Подобно известной сказке о гадком утенке, превратившемся в прекрасного лебедя, массовик-затейник одного из культурных учреждений города воплотился в бизнесмена от Бога, как стал называть его представитель президента Украины в Севастополе Иван Ломов.
Антон Шарун был молодым человеком двадцати семи лет от роду, довольно не глупым и элегантным; его кожа казалась младенческой. Глядя на его слащавое личико, можно было предположить, что его щек и подбородка ни разу не касалась бритва. Лишь стертая эмаль нижнего ряда зубов выдавала разрушительную работу времени. Блатные и рэкет не могли взять в толк: откуда появился этот молокосос с миллиардами и как это он мог подняться за один год прямо у них под носом? Они чувствовали, что Шарун — "подстава", и томились желанием разузнать, кто. за ним стоит.
