— Мы так и думали, — сказал Клайв.
Борода снова пробасила:
— Значит, титул будет именоваться лорд Эском? Тогда как будет зваться мой сын?
— Так же, как и сейчас. Он будет говорить о вас: «Мой отец, лорд Эском», но титул получит лишь как наследство, — улыбнулся Клайв. — Вас это беспокоит?
Глаза мистера Деларма были темны, как беззвездная ночь. Вмешался адвокат:
— Вы упомянули земли и собственность?
Клайв покачал головой:
— Речь идет лишь о титуле и некоторых правах относительно границ и «невостребованных» земель — разумеется, в пределах поместья согласно праву копигольда.[3] Еще кое-какие права относительно минеральных ресурсов, — как бы невзначай добавил он.
— Минеральных ресурсов? — в один голос переспросили Деларм и его поверенный.
— О, не беспокойтесь — это всего лишь означает, что земли поместья не могут разрабатываться без вашего согласия. Вряд ли вам понравится, если в вашем поместье, точно кроты, начнут рыться какие-нибудь золотоискатели?
Клайв усмехнулся над абсурдностью этой идеи (прекрасно, однако, сознавая, что клиенту и его адвокату она отнюдь не покажется абсурдной). Не давая им опомниться, Клайв продолжал:
— Не пугайтесь: ваши прерогативы четко документированы, и после того, как вы станете собственником титула, наряду с ним вы получите и все сопутствующие документы — кстати, старинные, написанные на настоящем пергаменте. Фактически, вы заплатите только тогда, когда они будут у вас на руках.
Глаза мистера Деларма сверкнули. Тут Стречи и выдала:
— Кстати, вы знаете, что старинные пергаменты сами по себе могут стоить больших денег? Такие случаи бывали. Смешно, правда?
— Пошло и вульгарно, — отрезал Клайв. — Ставить деньги выше наследия.
Стречи продолжала:
— Помимо этого, у вас будут кое-какие забавные привилегии. Например, в ваш день рождения вы имеете право вывесить свои знамена в церкви. Вы ведь богобоязненный человек, не так ли?
Глухим голосом мистер Деларм подтвердил:
— Так и есть. — Он покосился на них. — Надеюсь, вы можете сказать то же самое о себе.
Клайв помялся:
— Ну, не то чтобы очень…
Деларм перебил его:
— «И сказал Господь: помыслы мои — не есть помыслы ваши, и пути мои несть ваши пути».
— Аминь, — хором откликнулись Клайв и Стречи.
Скажите, вы когда-нибудь бывали в Кармели? Стречи пересмотрела кучу путеводителей — начиная от Фроммерса и заканчивая «Калифорнией за двадцать долларов в день», — но, судя по прочитанному (равно как и по содержимому кошелька Клайва), они вряд ли могли позволить себе ночлег даже в палатке. Так что пришлось им снова нарезать километры по шоссе 101, чтобы вернуться в Сан-Франциско. Когда они наконец добрались туда — усталые как черти, с темными кругами под глазами, — их сходство с представителями английской аристократии несколько поубавилось. Клайв лихо припарковал взятое напрокат авто в сан-францисском духе — колеса под углом 45 градусов к тротуару, мотор включен, — и они поплелись в свою квартирку. Там царил кислый дух запустения. Карабкаясь по лестнице, Стречи вдруг подумала, что, несмотря на постоянную мигрень, ей здесь нравится. Как сказал бы Микки, ее «прет жить в трущобах».
Когда они очутились в квартире, Клайв наконец озвучил мысль, которая беспокоила его все последнее время:
— Проблема в том, что нам придется ждать денег еще довольно долго. До дня торгов на нашем счету, мягко скажем, негусто.
— То есть на ужин у нас…
— Да нет же, Стречи, на ужин я наскребу. Но эта комната…
— Не место для настоящего лорда?
Он устало улыбнулся:
— И для его леди.
Он бросил портфель на кровать. Вверх взметнулось небольшое облачко пыли.
Она шутливо погрозила ему пальцем:
— Ой, подумаешь, аристократ…
— Мне пришлось раскошелиться, чтобы стать им.
— Ага, на целых три тысячи. А во сколько тебе обошелся Эском?
Он потрепал ее по подбородку:
— Пять с половиной. Видишь ли, мой титул — так, приступ мании величия. Я — лорд Клайв из Лоуэр-Марш, и все — кроме титула, у меня ничего нет. Эском — совсем другое дело, этот титул настоящий.
— Да уж, придется ему стать настоящим, раз уж ты собрался содрать за него сто тысяч.
— Там сельская местность, прелестный пейзаж — даже какие-то зачатки собственности.
— Но… ты серьезно собираешься запросить сто тысяч?
— Зависит от того, как все это представить. Ты ведь помнишь, что титул барона Клэнмариса ушел за двадцать семь тысяч фунтов — и это в Англии, а не в Америке, хотя на том же аукционе другие титулы продавались за смешную цену. Ренакры из Ланкашира — за какие-то четыре тысячи двести пятьдесят фунтов, и даже Эмберли из Суссекса не дотянул до тринадцати штук. Да что там — Писмор, жемчужина Беркшира, представь себе, титул лорда Писмор купили всего за шесть тысяч — уму непостижимо!
— Тем не менее с Эскомом тебе придется постараться.
— Доверься дядюшке Клайву.
В тот вечер он пригласил Стречи в скромный ресторанчик в Хейт Эшбери, и за едой (задолго до того, как принесли счет) все разглагольствовал о красотах нетронутой природы Девоншира, о хижинах, крытых тростником, узеньких лесных тропках и обрывистых берегах. После же ужина, точно в логическое завершение своего рассказа, Клайв вручил ей билет в один конец и подробно проинструктировал, что она должна делать.
Для того, кто по утрам выглядел так, словно только что воскрес из мертвых, смотреть на Фрэнки ди Стефано было особенно неприятно. В семь он уже бывал на ногах и отправлялся осматривать свои заведения, хотя большинство его «коллег» в это время только-только укладывались спать. Должно быть, оттого, что железный организм Фрэнки почти не нуждался во сне. А может, его мучили ночные кошмары. Наверное, и у нечистого бывают угрызения совести.
Вот и теперь он входил в пустой бар, точно не чувствуя табачного смрада и запаха пролитого пива. Одновременно с этим из-за желтой решетчатой двери показался хозяин заведения — Дрю Пейнолл. Он замер в дальнем углу бара. Фрэнки уже проснулся, тогда как Дрю еще не ложился. В восемь утра он должен был мирно спать в своей постели. По обыкновению, Дрю спал от рассвета до полудня, но сегодня, вспомнив о визите Фрэнки, рассудил, что лучше будет пока не ложиться.
— Значит, все в порядке, Фрэнки?
— С каждым разом тут становится все грязнее.
— Клиентам так нравится. Здесь они могут расслабиться.
Фрэнки не собирался подходить к Дрю, а тот, в свою очередь, тоже не спешил покидать дверной проем. Вместо этого он принялся излагать свои соображения относительно правил содержания бара:
— В других заведениях оно ведь как? Полируют столики так, что глазам больно, да еще и освежителем воздуха пшикают, или, вон, разбавляют напитки колой и называют эту бурду коктейлем и так далее. А кто захочет покурить — гонят в предбанник. Кому это надо? Те, кто приходят сюда, привыкли считать это место своим логовом.
— Спасибо, что просветил, Дрю.
— Ты что-то хотел, Фрэнки?
— Да так, просто мимо проходил.
— Ага. Каждый вторник ты почему-то случаешься поблизости. — Дрю устало прислонился к косяку. — Вчера вечером здесь был Гарри Стиц.
Фрэнки собрался было провести пальцем по крышке одного из столиков, но, увидев, в каком она состоянии, передумал:
— И что с того?
— Да болтал много.
Фрэнки уставился на него:
— К примеру, утверждал, что ты, типа, вторгаешься на его территорию — в смысле в «Капитана Немо».
— На его территорию?
— Ну, ты ведь там недавно был со своими парнями?
— Ну и?
— И до смерти напугал управляющего. Тот уж было подумал, что ты собрался вытрясти из него деньжат.
— Да ну? И что я?
Дрю пожал плечами:
— Он находится под защитой Гарри. Вроде как.
— Гарри Стиц? Это еще кто?
— Ты же знаешь его, Гарри. Ну, Гарри Стица.
— Да кто он такой, мать твою?
— Имеешь в виду, кем он себя считает?
— Господи Иисусе.
— Да нет, всего лишь Гарри Стиц.
— Этот Гарри приходит сюда и начинает пороть чушь — так? Тебе одному или все слышали?
— Да уж на ухо не шептал, — буркнул Дрю.
— Вот как, значит. — Фрэнки уставился в стену. — Это уже кое-что.
Стоит семени попасть в плодородную землю, как оно непременно прорастет и расцветет. Когда Стречи упомянула, что Линкольн Дин сможет поместить баронский герб на этикетках своих винных бутылок, тем самым она заронила зерно, которое тут же пустило росток, точно семечко горчицы во влажной фланелевой тряпочке.
Линкольн был женат. Но, будучи человеком, который распространяется о своих сделках только после того, как они благополучно заключены, он ни словом не обмолвился своей второй половине о предполагаемой покупке. Точно так же, как о том, что их особняк во Фресно намерен посетить настоящий английский лорд. Вместо этого он отправил супругу в город попастись по магазинам.
