— В этой комнате пахнет, как в доме моего дедушки в Бразилии, — заметил Гарсия, проверяя ящик письменного стола, пока Хантер неторопливо просматривал названия книг в шкафу.
— Хермано был прав, — сказал Гарсия, поднимая рукой в латексной перчатке паспорт. — Подлинное имя нашего священника было Бретт Стюарт Николс. Родился 25 апреля 1965 года здесь, в Лос-Анджелесе. Я не удивлен, что он сменил имя. Отцу Бретту такое кольцо не подошло бы.
— В паспорте есть какие-то печати? — с интересом спросил Хантер.
Гарсия пролистал первые несколько страниц.
— Только одна виза. В Италию, три года назад.
Хантер кивнул.
— Что-нибудь еще есть в ящике стола?
Гарсия еще порылся в нем.
— Несколько записок, карты Святого Джорджа, карандаши, ручки, резинка… и газетная вырезка.
— О чем?
— Об отце Фабиане.
Хантер присоединился к Гарсии, чтобы взглянуть на нее. Статья появилась в «Лос-Анджелес дейли ньюс» одиннадцать месяцев назад. Фотография добродушного священника, окруженного улыбающимися детьми, венчала статью. Заголовок гласил: «СВЯЩЕННИК ИЗ КОМПТОНА — НАСТОЯЩИЙ САНТА-КЛАУС». Остальная часть статьи была посвящена рассказу, как отец Фабиан тратил часть своего жалованья, чтобы вызывать улыбку на лицах бездомных детей в шести сиротских приютах, когда раздавал им подарки.
— Похоже, что он действительно был хорошим человеком, — оценил статью Хантер, возвращаясь к книжному шкафу.
Гарсия кивком выразил согласие с ним и вернул вырезку в ящик стола.
— Я думаю, что сегодня вечером нас не ждет такое общество, — сказал он, разглядывая фигурки на маленьком алтаре.
Вечеринка по поводу отставки капитана Болтера была назначена на пять часов дня в заведении «Редвуд — бар и гриль».
— Скорее всего, нет. — Присев на корточки, Хантер вытащил с нижней полки том в кожаной обложке и пролистал несколько страниц, после чего сунул его обратно и повторил процесс с другим томом.
И со следующим.
И еще со следующим.
Все они были написаны от руки.
— Что ты там нашел? — спросил Гарсия, заметив интерес Хантера, который прочитал несколько страниц.
— Целая куча рукописей или чего-то в этом роде, — ответил Хантер, снова вставая. Он откинул первую страницу и пролистал все до последней. — Ровно двести страниц. И все заполнены сверху донизу.
Гарсия присоединился к Хантеру у книжного шкафа и нагнулся, чтобы посмотреть на нижнюю полку.
— Тут больше тридцати пяти томов. И если каждая страница посвящена событиям одного дня, то он задокументировал всю свою жизнь. Но для чего?
— Больше двадцати лет, — сказал Хантер, листая очередной том. — Его дни, его мысли, его сомнения. Все они изложены здесь на бумаге. Послушай вот это. — Он повернулся к Гарсии.
«С тяжелым сердцем молился я сегодня. Я молился о женщине — Розе Перес. Последние пять лет она приходила в эту церковь. Она молилась об одном, и только об одном: чтобы она смогла родить ребенка. Ее матка серьезно пострадала после того, как примерно восемь лет назад ее изнасиловали четверо человек. Это случилось всего лишь в квартале отсюда. Ей тогда было шестнадцать лет. Через три года после нападения Роза вышла замуж. И с тех пор она и ее муж Антонио пытались зачать ребенка, и в прошлом году их молитвы были наконец услышаны. Она забеременела. Я в жизни не видел такого счастливого человека. Два месяца назад она родила мальчика, Мигеля Переса, но роды прошли с осложнениями. Ребенок родился нездоровым. Он отважно боролся десять дней, но его легкие и сердце оказались слишком слабыми. Он умер на одиннадцатый день после рождения.
Роза вернулась в церковь только один раз, сразу же, как вышла из больницы. Она принесла с собой только один вопрос: „ПОЧЕМУ?“
Я видел это в ее глазах. В них больше не было веры. Ее вера умерла вместе с ее сыном.
Сегодня — в одиночестве — она покончила с собой в маленькой квартирке на Ист-Хетчуэй-стрит. И теперь я боюсь за душевное здоровье Антонио. И хотя моя вера неколебима, я мечтаю получить ответ на вопрос Розы: ПОЧЕМУ, Господи? Почему Ты дал только для того, чтобы отнять?»
Хантер посмотрел на Гарсию.
— Когда это было?
— Тут нет даты, — убедился Хантер.
Гарсия, сжимая переносицу, покачал головой.
— Печальная история. Похоже, что даже священники время от времени вопрошают свою веру.
Хантер закрыл дневник и вернул его в книжный шкаф.
— Если отец Фабиан боялся за свою жизнь или кто-то угрожал ему, ответ будет в одной из этих книг.
Гарсия медленно выдохнул.
— Чтобы прочитать все их, нам нужны дополнительные силы.
— Может быть, — сказал Хантер, возвращая на место первый том справа. — Я надеюсь, что отец Фабиан был организованным человеком. В таком случае все дневники будут в порядке. Если кто-то беспокоил его недавно, это будет в самом последнем томе.
Ко времени появления Хантера вечеринка была уже в самом разгаре. Тут были все — от шефа полиции до рассыльного из отдела расследования грабежей и убийств. Предполагалось, что заглянет даже мэр. В этом не было ничего удивительного, учитывая, что Вильям Болтер был капитаном отдела последние восемнадцать лет. Большинство детективов отдела никогда не служили под началом другого капитана. Все раз-другой были чем-то обязаны капитану Болтеру — все, включая Роберта Хантера.
«Редвуд — бар и гриль» кишел офицерами полиции. У тех, кто заглянул в рабочее время, биперы были надежно закреплены на поясных ремнях. У свободных от службы коллег в руках были бутылки с пивом и стаканы виски. Хантер и Гарсия провели весь день в церкви Семи Святых и по соседству с ней. Но хождение из дома в дом ничего не дало, кроме знакомства с перепуганными и подавленными людьми. Хантер был переполнен вопросами, и он знал, что ответы потребуют времени.
— Веришь или нет, но у них за баром есть бутылка «Маккалена» десятилетней выдержки, — сказал Гарсия, подходя к Хантеру с двумя почти полными бокалами виски.
Односолодовый виски был самой большой страстью Хантера. Но в пример многим, он знал, как получать от него удовольствие, а не просто надираться.
— За капитана Болтера, — поднял он свой стакан. Гарсия сделал то же самое. — А где Анна? — оглядываясь, спросил Хантер.
Анна Престон была любимой женщиной Гарсии еще со школы, и они поженились сразу же после окончания.
— Она в баре болтает с другими женщинами, — пояснил Гарсия. — Мы не надолго.
— Я тоже, — поддержал его Хантер.
— Ты возвращаешься в церковь?
— Роббер-р-рт! — вмешался детектив Кайл Бирн, схватив Хантера за руку и держа бутылку «Будвайзера». — Тос-с-ст за капитана Болтер-р-ра!
Хантер улыбнулся и коснулся своим стаканом бутылки Кайла.
— Куда ты идешь? — спросил тот, когда Хантер направился к бару. — Д-вай выпьем с нами, — пробормотал он, показывая на столик, где за выпивкой сидела компания детективов. Все они были уже в изрядном подпитии.
Хантер раскланялся со всеми, кто сидел за столиком.
— Я через минуту вернусь, Кайл. Я должен поздороваться кое с кем, но Карлос какое-то время побудет с вами.
Он потрепал Карлоса по спине в ответ на его умоляющий взгляд: «На кого же ты меня бросаешь?»
— Карлос! Иди и выпей. — Кайл потащил Гарсию к столу.
Твердая рука взяла Хантера за плечо, не успел он добраться до бара.
— Значит, ты наконец решил показаться.
Капитан Болтер производил внушительное впечатление. Высокий и сложенный как носорог. Хотя ему уже минуло шестьдесят, у него все еще была копна густых седых волос. Последние двадцать лет он оставался верен своей фирменной примете — пушистым усам. Его грозная фигура вызывала уважение.
— Капитан, — с вежливой улыбкой ответил Хантер. — Неужели вы серьезно думали, что я способен не прийти?
Капитан Болтер правой рукой обнял Хантера за плечи.
— Давай выйдем отсюда. Я не состоянии поднимать очередной бокал за мое здоровье.
Под чистым небом ночь казалась еще холоднее. Хантер застегнул на «молнию» кожаную куртку, а капитан Болтер вытащил из нагрудного кармана сигару «Фелипе Пауэр».
— Хочешь? — предложил он.
— Нет, спасибо.
— Брось, одну ты должен попробовать.
— Я занят скотчем, — поднял он стакан. — От таких штук у меня кружится голова.
— Ты говоришь, как большая девочка.
Хантер засмеялся.
— Девочка, которая надрала тебе задницу в тире.
Капитан Болтер тоже рассмеялся.
— Ты же знаешь, что в пятницу я дал тебе выиграть.
— Конечно, дал.
— А я бы взял одну.
Хантер и капитан повернулись к человеку, стоявшему у них за спиной. Доктору Джонатану Уинстону, главному судмедэксперту Лос-Анджелеса, недавно перевалило на шестой десяток, он был облачен в темный дорогой костюм итальянского производства, белую рубашку с консервативным синим галстуком.
