— Я не знаю... а вдруг им понадобится моя помощь?
— И в чем им может понадобиться твоя помощь? Ты же говорила, что весь день будешь торчать в своей комнате.
— Им может понадобиться... что-то, я не знаю. Слушай, они настороженно относятся к таким вещам. Ты же знаешь.
Джеймс был невозмутим.
— Вечеринка в большом доме на Иствуд-стрит. Нет никаких причин, по которым твои родители не отпустили бы тебя. Ты видела охрану этих домов?
«Я думала то же самое тогда, с ним».
Но пригласили друзей Вэл, но не ее? Довольно странно. Зачем Гэвину это делать? На него не похоже. Так что, возможно, это не он. Она могла бы убедить себя в этом, если бы жуткое чувство, которое она испытала в автобусе, исчезло, но оно не исчезло; оно усилилось до такой степени, что Вэл почувствовала, как невидимые глаза сверлят ее спину.
Ее письмо, приглашения ее друзей — были ли они как-то связаны?
Совпадение.
«Правда? Действительно?»
— Я не уверена, что должна идти, — запинаясь, сказала Вэл. — Это слишком странно.
— Нет, странно сидеть дома, одной.
— Мои приступы паники становятся все хуже, — прошептала она. — А что, если он случится у меня на вечеринке? Что, если я сорвусь прямо там, на глазах у всех?
— Если ты останешься дома, то считай он победил. Будь сильной, Вэл. Не позволяй ему добраться до тебя.
Как Джеймс мог говорить ей это? Будь сильной. Как будто это так просто. Как будто она должна поддерживать «потолок» своего рассудка, даже когда стены рушились вокруг нее.
— А что было в твоем письме?
— Жду тебя на вечеринке, как никого другого, — невозмутимо произнес он.
Вэл вздохнула с облегчением. Ничего похожего с ее письмом.
Тем не менее, она слышала истории о неприятностях, в которые попадали дети Иствуда на вечеринках. Неприятности, которые прикрывают их богатые семьи. Совсем не про нее.
— В котором часу?
— Э-э... — Джеймс порылся в кармане джинсов и достал слегка смятый клочок черной бумаги. Это несоответствие цветов между двумя письмами заставило Вэл почувствовать себя немного лучше. Она боялась, что он тоже будет кремовым. — Здесь сказано, что вечеринка начинается около восьми, но время окончание не указано. Хотя, наверное, чуть за полночь.
Она посмотрела на него. Ее комендантский час начинался в полночь. И точка. Никаких исключений.
— Ну же, Вэл, — взмолился он. — Это пойдет тебе на пользу.
Если Джеймс будет рядом, чтобы защитить ее, а Лиза будет присматривать за ним, она, возможно, сумеет уговорить родителей еще на час или около того.
Может быть.
Если она вообще захочет пойти.
— Хорошо, — уступила она, — я спрошу.
Глава 3
«Выжидательный ход»
Шахматный термин, обозначающий ход, с помощью которого одна сторона передает очередь хода другой. Как правило, принципиального воздействия на рисунок позиции выжидательный ход не оказывает.
Вернувшись домой, Вэл застала родителей в ужасном настроении. Рабочие устроили беспорядок, растащив штукатурку и деревянные щепки по всему дому на своих тяжелых ботинках, испортив один из любимых шерстяных ковров ее матери. Они спорили друг с другом о стоимости и о том, стоит ли им сменить бригаду строителей.
Вэл стояла в дверях и ковыряла кутикулу. Если она хочет положительного результата, то лучше подождать до завтрашнего утра, когда они будут менее раздражены. С другой стороны, если она подождет до воскресенья, то, вероятно, потеряет самообладание, а часть ее, довольно большая часть, вообще предпочла бы не ехать и хотела, чтобы они сказали «нет».
Она вошла в гостиную, обходя куски штукатурки, которые лежали на полу, как сахарная пудра.
— Эй... эм, мам? Папа? Могу я вас кое о чем спросить?
— Не сейчас, Вэл, — ответил отец.
— В чем дело? — спросила мать.
— Меня вроде как пригласили на вечеринку в эту субботу.
Как она и ожидала, новость была воспринята без особого энтузиазма.
— Где?
— В Иствуде.
— Иствуд? — повторила мать. — Кого ты знаешь в Иствуде?
Вэл пожала плечами.
— Я — никого. Джеймс пригласил меня.
— Что это будет за вечеринка? И во сколько она закончится?
Если кто-то из родителей и уступит в этом вопросе, то, скорее всего, это будет мать. Но годы сделали ее более консервативной, и она так и не простила себя за то, что позволила Гэвину практически разрушить жизнь Вэл.
— Она начинается в восемь и, вероятно, закончится около часа, — пересказала Вэл. — Возможно. Я думаю, это тематическая вечеринка.
— Ты хочешь пойти? — спросила мама.
— Не знаю. Но Джеймс, Лиза и Блейк будут там, и все они, кажется, думают, что я должна.
— Как ты собираешься туда попасть? — спросила миссис Кимбл, когда отец спросил: — Кто такой Блейк?
— Джеймс, наверное, отвез бы всех нас, — ее отец поднял бровь. — Он хороший водитель.
Ее отец выглядел обиженным.
— Я ничего и не говорил. А теперь скажи мне, кто этот Блейк.
— Он не этот. Он хороший друг Джеймса и в списке лучших учеников школы.
— Ну, если он в списке лучших, — пробормотал мистер Кимбл. — А разве тот, другой твой мальчик, тоже не был лучшим учеником?
— Роберт! — недовольно проговорила мать Вэл.
«Гэвин никогда не был моим», — хотелось ей огрызнуться. Он был слишком низок, чтобы кому-то что-то дать. Кроме того, учителя его тоже боялись. Никто в здравом уме никогда не стал бы бояться Блейка.
Мать смотрела на нее с беспокойством.
— Блейк, похоже, хороший мальчик, и, конечно, будет безопасно, если Лиза и Джеймс оба поедут.
Сердце Вэл слегка упало. Совсем не то, что она надеялась услышать. Прямой запрет был бы очень кстати.
— Кроме того, — продолжала мать легким голосом, — Иствуд — богатый район. Вэл может встретить кого-нибудь симпатичного. И у нее будет с собой сотовый.
— Мама. Мы с Джеймсом пока не расстались!
«Пока? Откуда это взялось?»
К счастью, мать не обратила на ее оговорку внимания.
— Прости, милая. Но ты не будешь встречаться с Джеймсом вечно. У тебя всегда есть выбор, вот и все, что я хочу сказать.
— Вэл не охотница за деньгами, — строго сказал отец. — Мы не воспитывали ее такой.
— Я и не говорю, что это так. Просто хочу заметить, что ей не помешает познакомиться с новыми детьми — особенно после того, что случилось, и если один из них окажется мальчиком, что ж…
— Она уже большая девочка, — поддержал отец, удивив ее. — И вполне может отправиться на вечеринку. Одному богу известно, что большинство детей ее возраста уже пристрастились и к наркотикам, и к сексу. Вэл — хорошая девочка с хорошим христианским чувством добра и зла. Она способна о себе позаботиться.
Неожиданная похвала вызвала румянец на щеках Вэл. Повинуясь внезапному порыву, она обняла его.
— Спасибо, папочка.
— Не за что, зайка, — сказал он, похлопывая ее по спине.
— А ты сама, Вэл? Ты хочешь пойти? Ты сказала, что не уверена.
— Мне снова звонили, а вчера пришло жуткое письмо.
— В таком случае, — сказала мать, — может быть, тебе лучше пойти, побыть с друзьями.
— В самом деле?
— Это гораздо лучше, чем сидеть дома одной. Возможно, мы с твоим отцом тоже куда-нибудь сходим.
— Только не забудь взять телефон, — напомнил отец.
Ни один из них не стал выяснять подробности о полученном письме, вместо этого они обошли его на цыпочках, как спящего дракона. Вэл вздохнула с облегчением. Предыдущий разговор с Джеймсом оставил ее опустошенной. Она была благодарна, что не пришлось переживать его снова.
— Наверное, — вздохнула она. — Я тогда позвоню Джеймсу, чтобы он меня подвез.
— И передай своему приятелю, что если ты не вернешься целой и невредимой, то мне придется...
— Роберт, дай «Ремингтону» отдохнуть. Она все поняла.
Моя первая вечеринка.
