Кроме того, я знал, что ради успеха своей компании Крэг был готов пойти на все.
В какой-то момент я, было, решил позвонить сержанту Махони. Но до конца в виновность Крэга я все же не верил. Мне нравился этот человек, и мы в последнее время помогали друг другу. Надо дать ему возможность объяснить свои поступки.
В Уэллсли я съехал с 128-ой дороги и двинулся к «Ущелью Хемлока». Выскочив из «Моргана», я ворвался в здание «Нет Коп». Джина (секретарша Крэга, отвечающая по совместительству за прием посетителей), увидев меня, радостно улыбнулась и сообщила, что босс в Нью-Йорке и вернется, предположительно, завтра. Изнывая от нетерпения, я помчался в Бостон.
Я сидел дома за компьютером и лениво ползал по сайту своей любимой команды «Челси», как вдруг до меня долетел звук открываемой двери.
Это была Лайза и выглядела она весьма сердитой.
Я вскочил вне себя от радости, но выражение её лица тут же вернуло меня к суровой реальности.
– Лайза!
– Ты не мог бы помочь мне с коробками? – сказала она, глядя чуть ли не в сторону.
– О’кей, – ответил я и вышел вслед за ней на улицу, где стоял в ожидании небольшой грузовик с водителем. Пачка складных картонных коробок лежала у дверей на тротуаре. Я поднял половину коробок, а оставшуюся часть взяла Лайза. Водитель запустил двигатель грузовика и пообещал вернуться через час.
– Насколько понимаю, ты пока не возвращаешься? – неуверенно произнес я.
– Нет, Саймон. Я уезжаю в Калифорнию. Роджер предложил мне там работу.
Роджер носил фамилию Меттлер, и он был профессором, когда-то обучавшим мою супругу. В течение нескольких лет этот Роджер Меттлер пытался заманить Лайзу к себе в Калифорнию.
– Калифорнию! Но это же в тысячах миль отсюда!
– Географический гений, – пробормотала она.
Я почувствовал, что впадаю в панику. Пока Лайза жила у Келли, я по крайней мере знал, что она где-то рядом, что нас разделяют не более двух миль. Но Калифорния! Это означает, что она ушла по-настоящему. Когда все, наконец, выяснится, то для того, чтобы попытаться её вернуть, потребуются не минуты, а дни.
– А как же «Бостонские пептиды»? – спросил я.
– Только не прикидывайся, что ничего не знаешь! – резко бросила она.
– Да ничего я не знаю! Что случилось?
– Меня уволили, вот что! – сказала она, пытаясь сложить первую коробку.
– Не может быть! Как Генри мог пойти на это? Это же полная бессмыслица!
– Это сделал не Генри, хотя я и могла рассчитывать на то, что он за меня заступится. На дверь мне указал Клизма.
– Но ты же им нужна! Разве не так? Ведь проект «БП-56» ведешь ты. Без тебя «Бостонским пептидам» – грош цена.
– Клизма так не думает. Он считает, что компания прекрасно без меня проживет. Этот урод говорит, что я не вписываюсь в систему «Био один». И честно говоря, он прав. Будь они все прокляты!
Коробка у неё никак не желала получаться, так как она не в том порядке складывала клапаны.
– Позволь мне, – сказал я и попытался ей помочь.
– Оставь меня в покое!
– Что же все-таки произошло? – спросил я, отходя от неё.
– Я задавала слишком много вопросов.
– О «Невроксиле-5»?
– Да.
– А что с ним не так?
– Саймон, – она отшвырнула недостроенною коробку на пол, – это снадобье сильно воняет. Так же как «Био один» и вся твоя «Ревер». Если ты настолько глуп, что этого не понимаешь, то это – не моя проблема. А теперь позволь мне упаковать вещи и свалить отсюда.
– Лайза, – сказал я, беря её за руку.
Но она оттолкнула меня.
– Присядь, Лайза. Нам, по меньшей мере, надо поговорить. Мы должны сделать это. Затем я оставлю тебя в покое, и ты начнешь складывать вещи.
После секундной нерешительности Лайза уселась на стул. На её лице застыло выражение отчаяния, которое впервые появилось после смерти Фрэнка. Уголки рта опустились, а глаза потухли. Лайза всхлипнула, и по её щеке вдруг покатилась слеза. Я взял её за руку и присел на корточки рядом со стулом.
– Послушай, Лайза, я понимаю, насколько тебе тяжело. Очень тяжело. Но я тебя люблю и хочу тебе помочь. Ты должна дать мне возможность сделать это.
Лайза не ответила. Она сидела молча, и слезы ручьем катились по её щекам. Громко всхлипнув, она вытерла нос тыльной стороной ладони.
– Мы прекрасно жили, – продолжал я. – Мы отлично понимали друг друга. Несколько последних недель твоя жизнь была сущим адом. Я тебе нужен, так позволь же мне тебе помочь.
– Ты мне нужен таким, каким был раньше, – произнесла Лайза дрожащим голосом. – Да, я нуждаюсь в тебе, но только не в таком, каким ты стал сейчас.
– В таком случае я весь в твоем распоряжении.
– Сейчас я не знаю, кто ты такой, Саймон, – печально покачала головой Лайза. – Я не знаю, убил ли ты папу или нет. Я не знаю даже того, не использовал ли ты меня, чтобы продать мою компанию, и не устроил ли ты мое увольнение. Мне не известно, хранил ли ты мне верность, или обманывал. Я тебя совсем не знаю, и это меня пугает.
– Ну, конечно, ты меня знаешь! Я ничуть не изменился. С того момента, как мы встретились и до сих пор я все тот же Саймон, который был рядом с тобой. Мы так хорошо подходим друг для друга. Я тебя люблю. Ты любишь меня.
– Я даже не знаю, люблю я тебя или ненавижу, – ответила Лайза. – Я вообще ничего не знаю. Сейчас мне надо просто вернуться в Калифорнию и оставить весь этот кошмар здесь.
– Не уезжай. Умоляю, останься.
Лайза глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки.
– Если я останусь, – сказала она, – то сойду с ума. Мне надо попытаться построить свою жизнь заново. А теперь отпусти меня. Я упакую вещи завтра утром. Сделай так, чтобы я тебя здесь не встретила.
С этими словами она встала со стула и направилась к двери, оставив кучу так и не собранных коробок на полу.
Я снова остался один.
В «Красной шляпе» яблоку было негде упасть. Однако мне повезло. В тот момент, когда я вошел, у стойки бара освободилось место. Я тут же уселся на табурет, получил пиво и приступил к выпивке.
Итак, Лайза от меня уходит. Уходит по-настоящему. Не на другой конец города, а в Калифорнию. Теперь нас будут разделять две с половиной тысячи миль.
Она сказала, что я изменился, и она не знает, кто я такой. Но Лайза ошибается. Изменился не я, а она. В этом у меня не было никаких сомнений. Это меня не только тревожило, но и злило. Она обвиняет меня во всех грехах, в то время как я всего лишь хочу ей помочь. Я не убивал её отца. Я вовсе не способствовал её увольнению. Совсем напротив, предупреждая её о предстоящих переменах, я рисковал своей работой. И я, совершенно определенно, не спал с Дайной.
Я опустошил стакан и постучал по стойке, требуя новой порции. Бармен сделал запись в блокноте. Парень понимал, что я задержусь здесь надолго.
Всё это было совсем на неё не похоже. Видимо, она так и не смогла справиться со свалившимся на неё горем. В то же время она не позволяет мне придти ей на помощь. Я страдал от бессилия, и меня раздирали противоречивые чувства. Я за неё тревожился, и в то же время её поведение выводило меня из себя. Пусть убирается, думал я, и сама разбирается со своими проблемами. Но уже через мгновение я говорил себе, что это невозможно, и я должен сделать все, чтобы ей помочь.
Однажды она уже угрожала мне уходом. Но в то время всё обстояло совсем по-иному. Мы знали друг друга около шести месяцев, и наша связь казалась нам забавной и, конечно, временной. Затем Роджер Меттлер пригласил её обратно в Стэнфорд. Это предложение было словно гром с ясного неба. Дела в «Бостонских пептидах» в то время шли скверно, и Лайза решила слетать в Калифорнию, чтобы лично посмотреть, что к чему. Вернулась она, полыхая энтузиазмом. Мы отправились вместе поужинать. Внешне мы держались, как всегда, весело, но я ощущал какую-то внутреннюю пустоту, замешенную на печали. С некоторым изумлением я вдруг осознал, что не желаю её отъезда. Но я не мог ей этого сказать. Только она сама могла распоряжаться собственной жизнью. У нас друг перед другом не было никаких обязательств, и я не имел никакого права препятствовать её карьере.
Итак, она согласилась на работу в Калифорнии, вручила руководству «Бостонских пептидов» уведомление о своем уходе из компании и даже подыскала себе какое-то жилье в Стэнфорде. О своей будущей работе она говорила с восторгом. Я ей в этом подыгрывал, но чувствовал себя просто ужасно. Когда в одно из воскресений мы нежились в постели, а до её отъезда оставались уже не недели, а дни, я, наконец, решился поделиться с ней своими подлинными чувствами. Я до конца своих дней буду помнить, как выражение смущения на её лице вдруг сменилось радостной улыбкой. Весь остаток того воскресенья мы провели в постели.
Она никуда не уехала.
И вот теперь, полтора года спустя, она меня оставляет.
Я просто обязан её вернуть.
***
Я решил уехать из дома до прихода Лайзы и двинулся прямо в Уеллсли, не забыв предупредить Даниэла по телефону, что пробуду все утро в «Нет Коп». Крэг обрадовался моему появлению.
