«Предупреждение: эти приборы не предназначены для использования в целях тайного радиоперехвата».
«Но как спрятать подобную штуку в трейлере?»
Проходит месяц, и вот как-то вечером он играет в покер у Ричи в Трайбеке, в квартире верхнего этажа площадью в тысячу девятьсот футов, которую тот делит с Тони, Элом и двумя «советниками» из охранного агентства «Небесный рыцарь». Дуги в очередной раз на приеме у хирурга в больнице.
— Уэнделл, хочешь заняться работой табельщика, пока Джоуи отдыхает? Ты ведь просил меня об одолжении, когда мы познакомились. — Ричи ухмыляется и стучит себе по лбу. — Я ничего не забываю.
А спустя две недели Уэнделл, стоя на стремянке в бытовке, заменяет пожарный датчик на новый, с включающимся от звука голоса радиопередатчиком, информация от которого будет поступать в приемник, спрятанный в дверной панели его «эскорта». Новая сигнализация выглядит вполне естественной, как и прежняя: у нее красная лампочка, которая мигает, показывая, что батарея работает.
Входит Ричи и останавливается, узрев Уэнделла, застывшего на стремянке. Ричи переводит взгляд с датчика в руках Уэнделла на тот, что на потолке.
— Что-то не так с пожарной, дружбан?
— Датчик сломался, Ричи.
— Когда, сейчас? Сломался? — У Ричи озадаченный вид.
Уэнделл врет в тысячный раз и в тысячный раз уверен, что его поймают. Каждая минута — ложь, ложь во всем: как он ходит, работает; даже марка пива, которое пьет, — ложь. В иные дни, например, как сегодняшний, напряжение от этой лжи с особой целью такое, что ему хочется закричать или уволиться. Но даже в спокойные часы бремя постоянного обмана изматывает Уэнделла и вызывает депрессию.
Однажды у себя дома он долго хохочет, поняв, что эти парни его единственные друзья.
— У тебя есть бензин? — отрывисто спрашивает Ричи.
На этот раз они едут в Бруклин и через мост Верразано в Стейтен-Айленд, где никогда раньше не были. Ричи велит Уэнделлу купить две пластиковые канистры в автолавке «Пеп бойз». Он ждет, пока Уэнделл наполняет их бензином на колонке компании «Бритиш петролеум», и от ощущения чего-то нехорошего сердце начинает тяжело биться. Ричи показывает Уэнделлу на дом в стиле ранчо — один остов, — появившийся в новом районе.
— Полей бензином, подожги и улепетывай, как в штаны наложил.
— Нет, — произносит Уэнделл, а про себя, ужаснувшись, думает: «Это свыше моих сил».
— Просто дерево, дружбан. Там никто не живет.
— Это поджог.
Ричи улыбается, а другой бы на его месте рассердился. Улыбается, а другой бы на его месте дергался. У него так много разновидностей улыбки, как у эскимоса слов для обозначения снега, и ухмылка у Ричи сейчас широкая, дружелюбная, обнажающая белоснежные зубы.
— Это место застраховано. Думаешь, другое, то, что мы делаем из месяца в месяц, все по закону? Я за тебя поручился.
— Я не просил тебя об этом.
— Нет, просил, только без слов. Жги чертов дом. — Ричи ухмыляется и пожимает плечами: — Или не поджигай, тогда разворачиваемся и едем домой. Ничего с тобой не случится, обещаю.
После того как Уэнделл поджег дом, они с Ричи сидят в машине за несколько кварталов до тех пор, пока не становятся слышны гудки пожарных машин. Уэнделла охватывает чувство, похожее на тошноту.
— Жег в камине полено, Уэнделл? Это то же самое.
Позднее, в Интернете, Уэнделл находит, что та строительная площадка принадлежит некоему Бэрниси Кавано. Да и Джоуи обмолвился, что его дядя хвастал насчет отказа «Кавано контракторс» от заявок на подряды по двум объектам Управления образования.
«Я все еще не могу доказать связь. И найти Габриэль».
Той ночью Уэнделлу снится сон, в котором горит школа Натана Хейла, а он не может эвакуировать учащихся. Его привязали к стулу, а его перепуганный класс не может выйти. В комнате становится жарко, языки пламени лижут окна. Ребята кричат, что обрушился лестничный пролет, а Бен в классе, и вместо сирены пожарной тревоги Уэнделл слышит, как Воорт снова и снова твердит по интеркому: «Манхэйм фо Эйгьюлэр». Просыпается Уэнделл с криком и в поту.
На следующий день он анонимно посылает часть своих сбережений почтовым переводом Бэрниси Кавано. Оставшиеся деньги нужны ему на покупку оружия, удостоверений личности и других необходимых вещей.
Наконец он снова на стройке, магнитофон в датчике дыма работает.
Теперь, после случившегося, когда они с Ричи снова едут куда-нибудь, Уэнделл прихватываете собой «жучок». Он надеется, что скорее всего его не будут снова обыскивать. В конце концов, они же друзья.
Особняк Роберта Приста в Ривердейле оказывается трехэтажным домом в стиле Тюдоров, с покатой шиферной крышей, гранитными стенами и вмурованными по диагонали брусьями по фасаду. За окнами высотой в два этажа виден залитый светом центральный холл. Расположенные по бокам особняка флигели обвиты плющом. С балконов виден гараж, в котором стоит трио старых коллекционных автомобилей: малиновый «Мерсе-дес-58», «Т-берд» цвета кобальта и кремовый «Сэвилл-60»; огромные крылья этих машин, похожие на стабилизаторы ракет, блестят в свете молний.
Вся округа, кажется, зудит, как москит-убийца в летнюю ночь. Здешние дубы росли еще до Линкольна. Дома стоят свыше двух миллионов долларов. Между обширными имениями — бывшие земельные участки поместий — образовался причудливый лабиринт узких проходов, пахнущих цветами, но это не совсем то, что мир знает о Бронксе.
22:51.
Мики останавливает «каприс» перед патрульной машиной, перегораживающей покрытую гравием подъездную аллею к дому Приста. Еще одна полицейская машина и спецмашина без номеров стоят пустые за домом.
— Ни одной «скорой помощи» и нет полицейской ленты. Он жив, — констатирует Воорт.
— Этот дом мог быть на снимках Уэнделла, — говорит Мики. — Но думаю, что и тысячи других домов выглядят так же.
— Не мог он, что ли, делать нормальные фотографии, как все люди?
— Здесь, Воорт, мы победим Ная. Мы остановим его.
Дойти до входной двери не удается — им преграждает путь лейтенант полиции, который называет себя Энтони Салливаном. Это гибкий и сильный на вид мужчина с тонкими сомалийскими чертами лица. Салливан говорит, что ему дана инструкция контролировать это место до приезда Воорта.
— На моем участке служат два ваших двоюродных брата. Это капитан Дайэтер и сержант Бретт. Капитан Воорт передал послание.
— С днем рождения?
— Дословно звучит так: «Пошли куда подальше Динса, да заодно и мэра. Тогда останешься полицейским».
— Мания — крест нашего рода, — отвечает Воорт.
Салливан кратко излагает меры, предпринятые для защиты. Лейтенант и еще один полицейский офицер из первой патрульной машины охраняют вход в дом. Полицейские из второй машины находятся на заднем дворе — заросшем лесом участке, который граничит с тремя другими имениями, но по крайней мере там же полоса подстриженной травы шириной десять футов, которая расположена между небольшим частным лесом Приста и настилом, ведущим к стеклянной раздвижной двери кухни.
— Все двери заперты, — говорит Салливан.
Бригада полицейских в штатском тоже на ногах — кружит по соседним дворам и улицам в надежде перехватить Уэнделла на подходе. Все три бригады держат связь через защищенные от прослушки полевые рации.
— Жена Приста и дочери-близняшки уехали как раз перед нашим появлением, — говорит Салливан. — Направились в аэропорт.
— А он не упомянул, надолго ли они уехали? — с большим интересом спрашивает Воорт.
— Жена позвонила ему, когда я был там, и просила сообщить учителям девочек, что они уехали путешествовать. Думаю, эта поездка не была запланированной, — говорит Салливан.
— Так вы говорите, что Прист отправил своих раньше, чем вы предупредили его об опасности? — спрашивает Воорт, на которого произвела впечатление проницательность лейтенанта. Воорт знает, что если кузен Дайэтер послал этого человека, то на него можно положиться.
— Мне показалось, Прист в курсе, что Уэнделл может явиться сюда и опередить нас. Хозяин сейчас в доме, наверху. Я отрядил к нему нашего человека и решил, что остальных лучше сосредоточить здесь.
Теперь Воорт чувствует запах дождя — волнующее сочетание электричества и влажности. Однако дождя еще нет, и Воорт осматривает местность вокруг. Он старается вспомнить советы ФБР по обеспечению круговой обороны, которые год назад слышал на Полис-плаза, 1, когда департаменту полиции угрожали бомбами.
Воорт отмечает темную линию жилых домов в пяти кварталах — их прямоугольные громадины слабо вырисовываются в блеске молний.
— Кто-нибудь проверяет те крыши?
— Я же говорил вам — все мои парни здесь.
— Прикажите осмотреть. Если найдут там кого — даже женщину, кочегара, старика в инвалидном кресле, — должна быть двойная проверка документов. Никаких исключений. Уэнделл весь день меняет внешность.
