Ростислав втянул в легкие как можно больше воздуха и нырнул с открытыми глазами. Было неглубоко, но вода оказалась мутной, и он мало что видел. Он достиг дна, пытаясь руками нащупать человеческое тело, но ничего не получилось.
Оттолкнувшись от дна, Ростислав выплыл на поверхность, глотнул воздуха и снова погрузился в озеро. Он понимал, что у него оставались какие-то секунды; если сейчас не удастся обнаружить утонувшего, то затем они смогут вытащить только труп.
Дно было илистое, и Ростислав предыдущим погружением потревожил его, и поднявшая со дна муть сделала воду совсем непроницаемой. Увидеть было ничего невозможно, поэтому Ростислав просто плыл на глубине. Внезапно он почувствовал прикосновение к себе какого-то предмета. Он схватил его и понял, что это человеческая рука.
На все остальное ему понадобилось несколько мгновений. Он поднялся на поверхность вместе с телом и поплыл к берегу. Только когда он вышел на сушу и вытащил утопленника, взглянул на него. Это был Нежельский.
Но на удивление времени не оставалось. Нежельский пробыл под водой не меньше, если не больше минуты. Нужно было его срочно реанимировать, если еще не поздно.
Ростиславу пару раз в жизни приходилось выполнять подобные процедуры. К тому же он прошел в свое время специальный курс. И он прекрасно сознавал, что дорога каждая секунда. Нежельский был без сознания, но даже времени на то, чтобы определить — жив или нет, не оставалось. Уж как повезет.
Ростислав приподнял голову Нежельскому и открыл ему рот. Внутри были ил и вода. Он стал удалять из него все инородные элементы. К счастью, их оказалось не так уж много.
Ростислав положил Нежельского животом себе на колено, свесил ноги и голову вниз и стал колотить по спине, чтобы из легких вытекала вода. Ее струйка пролилась на песок. Это был хороший знак. Ростислав положил Нежельского на спину и приступил к массажу сердца. И буквально через пять-десять секунд увидел, что он дышит. Слава богу, он жив.
Окончательно Нежельский пришел в себя через пару минут. Ростислав прекратил массировать сердце и сел рядом, не спуская с него взгляда. Нежельский открыл глаза и как-то недоуменно посмотрел на своего спасителя.
— Где я? — хрипло и едва слышно спросил Нежельский.
— Если вы думаете, что это ад и рай, то вы ошибаетесь, это все еще земля, — ответил Ростислав. — Как вы себя чувствуете, Иван Михайлович?
— Не знаю, — тем же тоном ответил Нежельский и закрыл глаза.
Ростиславу стало тревожно — вдруг он сейчас отдаст богу душу, но Нежельский снова открыл глаза.
— Опять у меня ничего не вышло, — невнятно произнес он, но Ростислав все же разобрал слова.
— Вас надо срочно доставить в замок и показать Марии Анатольевне, — сказал Ростислав.
Нежельский промолчал, он то ли пребывал в полной прострации, то ли в полубессознательном состоянии. Ростислав понимал, что самостоятельно Нежельский идти не сможет. Значит, другого выхода нет. Он осторожно поднял его и положил к себе на спину. С этой ношей стал подниматься к замку.
67
Около замка Ростислав повстречал мать. Эмма Витольдовна с мольбертом в руке направлялась на этюды. Завидев сына, с одежды которого стекала вода, а на его плечах — лежащего Нежельского, она в изумлении остановилась.
— Ростик, что случилось? — воскликнула она.
— Мама, не время объяснять. Помоги мне дотащить его до номера. У меня кончаются силы.
Эмма Витольдовна бросила мольберт на землю и сзади ухватилась за Нежевского.
— Надо позвать на подмогу, — сказала она.
— Так позови! — раздраженно буркнул сын.
— Помогите нам, кто меня слышит! — закричала она.
Из замка выбежали Яцек и Агнеша. Несколько мгновений они с изумлением смотрели на открывшуюся им картину, затем бросились помогать.
Общими усилиями они донесли Нежельского до номера и положили на кровать. На шум прибежала Мария.
— Я осмотрю Ивана Михайловича и решу, что делать дальше. А вы, пожалуйста, не мешайте.
Мария скрылась в номера, прикрыв за собой плотно дверь.
— Ростик, срочно иди переодеваться. А потом приходи в каминный зал. Я хочу тебя кое о чем расспросить.
Ростислав пришел в каминный зал минут через пятнадцать. В нем собрались все обитатели замка, кроме Марии. По выражению их лиц было заметно, что они с нетерпением ждут его рассказа.
— Что случилось, рассказывай, — попросила Эмма Витольдовна сына.
Ростислав пожал плечами.
— Особо нечего рассказывать. Иван Михайлович, тонул, я его спас. Вот собственно и все.
— Что значит, тонул, Ростислав? — удивился Каманин — Я прекрасно знаю, что Иван плохо плавает, а потому не любит купаться. Разве только в бассейне. Он бы не стал плавать в озере да еще далеко заплывать.
— Но он заплыл, отец, — возразил Ростислав.
— Ростик, ты хочешь сказать, что Иван Михайлович сознательно пошел на озеро, чтобы утонуть? — спросила Эмма Витольдовна.
— Весьма похоже, что так оно и было, — пожал плечами Ростислав.
— Это ты его довел до самоубийства! — крикнула Анастасия Владимировна, указывая перстом на Каманина. — Ты всех до него доводишь. Иван Михайлович всю жизнь страдал по твоей вине.
— С чего ты это взяла, Настя? — спросил Каманин.
— Он мне сам на это жаловался. Это твоя вина!
— Не говори ерунды, Настя, каждый сам отвечает за свои поступки, — возразила Эмма Витольдовна. — Феликс ни в чем не виноват, он много помогал Ивану Михайловичу.
— Иногда помощь хуже любой вражды, — не согласилась Анастасия Владимировна. — Его смерть на тебе, Феликс.
— Он не умер, — сказала Эмма Витольдовна. — Я бы на твоем месте думала над каждым своим словом, а не раздавала обвинения, как пирожки.
— Тебе не нравится правда, ты ее никогда не любила.
— Это ты правду не любишь, а я ее не боюсь. Астрологи как раз с ней и работают. Иначе их работа теряет всякий смысл.
— Ты астролог, — искусственным смехом разразилась первая жена Каманина. — Ой, не смешите меня.
— Ты можешь смеяться, а я сделала астрологический прогноз для твоего сына. Если желаешь, можешь познакомиться.
— Что за прогноз? — встрепенулся молчавший до этого момента Антон.
Эмма Витольдовна немного смущенно посмотрела на него.
— Обычный прогноз, — пробормотала она, с испугом смотря на Антона.
— Я могу с ним ознакомиться?
— Не сейчас. Он пока предварительный, я должна кое-что перепроверить.
— Ты что всерьез можешь относиться к ее выкладкам? — спросила Анастасия Владимировна. — Даже не думай ничего узнавать. Если тебе уж так хочется, вернемся в Москву и найдем настоящего астролога. Хотя я в них абсолютно не верю. А уж в тебя, Эмма, и подавно.
— Это твое дело, я никому не навязываюсь.
— А вот это уж точно неправда, еще как навязываешься!
Эмма Витольдовна хотела что-то сказать в ответ, но в этот момент в зал вошла Мария. Все дружно уставились на нее.
— Как там Ваня, Маша? — спросил Каманин.
— Я дала ему сильное снотворное, и он заснул. А в целом физическое состояние нормальное, нельзя сказать, что он не пострадал. Ростислав ему вытащил из воды вовремя. — Она на секунду замолчала. — Другое дело, каким у него будет психическое состояние после пробуждения, я не знаю. Мне даже показалось, что он немного неадекватен. Впрочем, после такого потрясения это закономерно.
— Маша пойдем к нам в номер, нам надо поговорить, — встал Каманин. Он оглядел присутствующих, но больше ничего не добавил.
Вместе с Марией он вышел из зала.
67
— Как он? — спросил Каманин, едва они вошли в номер.
— Но я уже все рассказала, думаешь, я обманула, — насмешливо ответила Мария.
— Не думаю, — мрачно отозвался Каманин. — Век живи, век учись. Все мог предположить, но то, что Иван попытается наложить на себя руки… Любой другой, но не он, мне всегда он казался для этого чересчур мягок.
— Значит, допекло, Феликс. Мне кажется, это он сделал для тебя.
