Там уже ждал бывший партнер Розы, Рик Томпсон. Джек был с ним знаком. Они обменялись рукопожатием, затем Джек представил Тео. А Роза объяснила, почему пригласила Томпсона.
— Я позвала Рика, потому что Тео лучше иметь своего собственного адвоката. Ибо если верить всем сообщениям, вам обоим в самом скором времени могут предъявить обвинение в заговоре с целью убийства. А заговорщиков не может представлять один и тот же адвокат.
— Согласен, — кивнул Джек.
— Да и я не против, — заметил Тео. — Только вот сомневаюсь, что могу позволить себе собственного адвоката.
— Нет проблем, — сказала Роза. — Джек оплатит.
Не успел Джек вымолвить и слова, как Тео хлопнул его по спине и с чувством произнес:
— Спасибо, дружище!
Джеку только и оставалось, что ответить:
— Не за что.
Джек с Тео уселись в кресла по одну сторону от квадратного журнального столика. Рик расположился на кожаном диване. Роза помогла расставить принесенные служанкой кувшины с холодным чаем и водой. Джек украдкой наблюдал за хозяйкой дома и поймал ее задумчивый взгляд, устремленный на картину, висевшую над письменным столом, — полотно недавно скончавшегося художника, кубинца по происхождению, Феликса Гонсалеса Торреса, известного кутилы и пропойцы, прославившегося артефактами, созданными из кондитерских изделий и старых газет, которые посетителям разрешалось трогать и даже уносить с собой домой. Роза объявила себя поклонницей Феликса, утверждала, что его произведения помогают снять стресс и при одном только взгляде на них она сразу успокаивается. Джек вовсе не был уверен, что это магическое воздействие проистекает из художественных достоинств полотна. Нет, скорее Роза испытывала удовлетворение и радость при одной мысли о том, что ей удалось приобрести картину еще при жизни художника, до того как его шедевры начали распродаваться на аукционах «Кристи» по умопомрачительным ценам.
Служанка ушла, и Роза обернулась к своим гостям. Судя по выражению лица, Феликс свое дело сделал — она немного расслабилась, но информация, которой она поделилась, была тревожной.
— Мне сообщили, что предварительных извещений можно ждать уже завтра утром, а само обвинение будет предъявлено к концу недели. Обвиняемых двое. Формулировка — заказное убийство.
— Это я слышал, еще два часа назад передавали, — сказал Тео. — Ты уверен, Джеко, что не выбрасываешь денег на ветер?
— Молчи и слушай.
— Важно, чтобы все мы поняли, — продолжила Роза, — все сказанное в этой комнате останется между нами. Здесь мы будем обсуждать самую, что называется, суть дела. И защитники должны действовать согласованно. Договорились?
— Разумеется, — кивнул Джек.
— Тео? — спросила Роза.
— Как скажет Джек.
— Ответ неверный, — вмешался Рик. — Я ваш адвокат, а вовсе не Джек.
— А я повторяю: как скажет Джек.
— Боюсь, что в данных обстоятельствах я не смогу представлять этого клиента, — проворчал Рик.
Джек покосился на друга и сказал:
— Ты должен слушать своего адвоката. Не Розу и не меня. Таковы правила.
— Ну, как скажешь.
— Вот и славно, — кивнула Роза. — А теперь перейдем к сути дела. Рик, расскажи Джеку и Тео, что тебе удалось выяснить.
Рик подался ближе, сполз на самый краешек дивана с таким видом, точно собирался поделиться информацией государственной важности.
— Интересы доктора Марша представляет Хьюго Замора. Я прекрасно знаю Хьюго, он славный парень. Я ему позвонил и спросил напрямую, без всяких обиняков: что твой клиент сказал большому жюри?
— Я всегда думал, свидетельские показания перед большим жюри являются тайной, — вставил Тео.
— Это так. В том смысле, что члены жюри и прокурор не имеют права делиться этой информацией. Но свидетель вправе говорить о своих показаниях, а стало быть, и его адвокат тоже.
— И что же поведал тебе Хьюго? — спросил Джек.
— Для нас главное в показаниях доктора Марша — его слова об угрозах в адрес Джесси Мерил. Марш показал, что Джесси действительно угрожали перед смертью.
— Просто фантастика! — воскликнул Джек. — Это полностью совпадает с моими утверждениями. О том, что ей угрожали виатикальные инвесторы.
— Не совсем.
— В каком смысле?
— Марш вовсе не говорил, что ей угрожали виатикальные инвесторы. Он сказал: это был Тео.
— Тео? Что, черт побери…
— Марш утверждает, — продолжил Рик, — что Тео встретился с Джесси вечером накануне убийства и будто бы заявил прямым текстом, что если она сделает или скажет что-то, могущее опорочить Джека Свайтека, то дорого заплатит за это.
Джек вскочил и принялся сердито расхаживать по комнате.
— Просто невероятно! Этот человек — патологический лжец! Сама идея, что Тео мог пойти к ней и угрожать… Черт! Ну скажи им сам, Тео! Это же просто безумие какое-то!
Взгляды всех присутствующих устремились на Тео. Тот молчал.
— Тео?
И вот наконец он поднял голову и посмотрел Джеку в глаза.
— Помнишь тот вечер, когда мы встретились на Тобако-роуд?
— Да, ты играл на саксофоне.
— А ты сказал, что Джесси Марш призналась в мошенничестве. И велела тебе держать язык за зубами, иначе она объявит тебя соучастником. Ты страшно расстроился из-за Джесси и ее любовника-докторишки. Ну и я сказал: может, стоит ей тоже пригрозить хорошенько. Помнишь?
— И что дальше?
Лицо Тео исказила болезненная гримаса.
— Просто хотел припугнуть ее маленько, вот и все. Ее и этого Свампи — чтобы заглохли и не смели так обращаться с моим другом, Джеком Свайтеком.
Джек похолодел.
— Так, значит, это правда?..
— Довольно, — сказал Рик.
Тео послушно умолк. Рик сказал:
— Похоже, наша дискуссия приняла совсем не тот оборот, которого я ожидал. Как адвокат Тео, заявляю: встреча закончена. А вы, Тео, не произносите больше ни слова.
— Нет, Тео, давай, выкладывай до конца, — настаивал Джек.
— Я сказал: хватит! — рявкнул Рик. — Лично мне плевать, что вы друзья. И я никому не позволю давить на моего клиента, заставлять его говорить нечто такое, что может противоречить его интересам. Вы сами только что сказали: он должен слушаться своего адвоката, а не вас и не Розу. Играть по вашим же правилам.
— Пусть уходят, — сказала Роза.
Тео поднялся.
— Не волнуйся, друг. Мы это дело поправим.
Джек кивнул, но, похоже, был далеко не уверен в правоте Тео.
— Да. Обсудим все позже.
Рик протянул Джеку визитку.
— Обсуждать будете только в том случае, если я буду присутствовать при вашей встрече. Сейчас мы с Тео посовещаемся, вы можете присоединиться к нам позже. И говорить только через меня. Таковы новые правила.
Джеку только и оставалось, что молча проводить Тео и его адвоката взглядом.
Свет в помещении Катрина включила ровно в 8.00 утра. Она всегда приходила на работу, в офис объединенной компании «Виатикл солюшнс» и инкорпорации биологических исследований, первой. До девяти еще целый час, никто не помешает заняться работой.
Из своего закутка она прошла в заднюю часть помещения, мимо справочной службы и картотеки, затем двинулась по коридору к кабинету Владимира. Дверь была заперта, но дубликат ключа решил эту проблему. Она была совершенно уверена, что здесь одна, и все равно немного нервничала, отпирая дверь.
Впрочем, за последние восемь месяцев она успела свыкнуться с этим чувством. Листать папки с документами по отмыванию денег — занятие опасное. Сэм Дрейтон — подлец и задница, к тому же у нее не было ни малейших иллюзий — правительство США не будет торопиться вытащить ее из беды. Следует признать правду: от федералов она получила все, что хотела. Иными словами, не более чем шанс внедриться в русскую мафию без риска угодить в тюрьму. Катрина могла заниматься своими делами до тех пор, пока не возник Тео Найт, начавший совать свой нос туда, куда не следует.
Она обошла массивный письменный стол и приблизилась к компьютеру. На протяжении шестнадцати недель она разговаривала с Владимиром о ничего не значащих пустяках — узнала дату рождения его матери, кличку собаки, адрес старого дома в Москве. И эти старания не пропали даром — в конце концов ей удалось вычислить пароль.
Она быстро напечатала его на голубом экране, потом еще раз в специальном окошке «Камикадзе».
Такое название носил клуб в Москве, где любили собираться русские мафиози со своими разряженными в пух и прах любовницами. Там они пили водку и делали ставки на бои. Молодых парней хватали прямо на улице, привозили в клуб и приказывали драться голыми руками. Только один мог выйти их этой схватки живым. Остальных закапывали где-нибудь на свалке, с выдавленными глазами, разбитыми челюстями. После пяти впечатляющих побед Владимир завоевал право на работу. Стал служить охранником у вора в законе.
