Мэрион сидела в своем кресле возле Флаговой башни и читала. Завидев Джона, она подняла голову и улыбнулась. Джон заметил, что лицо ее мрачно.
Вынув из кармана ключ, он протянул его Мэрион.
– Думаю, вам лучше иметь его, – проговорил он.
Она взяла ключ и, повертев в руках, вопросительно посмотрела на Джона.
– Это ключ от вашей комнаты. Ночью можете запираться и спать спокойно.
Мэрион хотела ответить, но в этот момент к ним приблизился Хадид. Развернувшись в другую сторону, он вдруг остановился.
– Когда ожидается приезд губернатора, майор? – спросил он сухо, почти требовательно.
– Он будет здесь к одиннадцати, может быть, и раньше.
Хадид коротко кивнул и зашагал обратно.
– Благодарю вас. Вы очень добры, – сказала Мэрион.
За спиной Джон слышал шаги Хадида, гулко отдающиеся по каменным плитам галереи, поэтому быстро проговорил:
– Пока губернатор будет здесь, я почти не смогу видеться с вами. А мне бы хотелось. Вы, наверное, уже догадались почему…
– Пожалуйста…
Отчаяние, промелькнувшее в ее глазах, насторожило и смутило Джона, заставив его почувствовать еще большую нежность и беспокойство за нее.
– Я понимаю, – продолжал он, – это не лучшее место для объяснения, но факт остается фактом: мы с вами любим друг друга. Вот и все. Остальное не имеет значения. Мы освободимся от всего этого, и я увезу вас отсюда. Сейчас главное одно: я люблю вас, а вы меня… Я не ошибся? Вы ведь любите меня? Скажите.
Она сидела неподвижно, не сводя с него глаз, потом вдруг плечи ее передернулись, словно от сквозняка.
– Что-то случилось? Скажите – что? – спросил он обеспокоенно, снова слыша за спиной приближающиеся шаги Хадида.
– Ничего, – ответила она и встала. Сейчас она стояла совсем близко, не отводя от него глаз, и Джон заметил в них навернувшиеся слезы. – Да, я люблю вас, – прошептала она и пошла прочь.
– Майор, – вновь послышался голос Хадида.
– Слушаю вас, – ответил Джон, провожая взглядом Мэрион, направлявшуюся к тенту.
– Скажите, с губернатором приедут журналисты?
– Полагаю, да.
– Тогда я хотел бы сделать заявление для прессы.
Джон повернулся к нему:
– Сначала вам придется получить разрешение губернатора.
Вы можете попросить его об этом при личной встрече.
– Думаете, он откажет?
– Думаю, да. – Джон говорил очень вежливо. – Вас для того и заключили сюда, чтобы вы не могли произносить речи, делать заявления и заниматься подобного рода деятельностью, способной ухудшить положение дел в Кирении.
Уловив в голосе Джона враждебность, Хадид слегка наклонил голову, и на его худом лице промелькнула улыбка. Издав жиденький смешок, он проговорил:
– О, я вижу, наш майор Ричмонд сегодня не в духе. – Он еще раз улыбнулся и зашагал вдоль парапета.
Чтобы не встречаться с ними снова, Джон прошел мимо Флаговой башни и спустился по небольшой лесенке в дальней части галереи.
Когда Мэрион приблизилась к тенту, полковник Моци убрал руки с затылка, обратившись к ней со словами:
– Кажется, вы только что имели интересную беседу с майором Ричмондом?
Мэрион показала ему ключ:
– Он дал мне ключ.
– От вашей двери, разумеется?
– Да.
Моци ответил не сразу:
– От меня вам запираться не придется. Каждый мужчина однажды делает глупость. Я свою уже сделал.
К ним подошел Хадид.
– Завтра в это же время мы будем свободны, – заметил он. – До чего же все-таки трудно сохранять терпение.
– Да, завтра в это время вы будете свободны, – согласился Моци и, снова заложив руки за голову и не обращая больше внимания на своих собеседников, принялся смотреть вдаль.
***
А внизу во дворе повар Дженкинс и Абу после уборки на кухне и десятиминутного перерыва, вооружившись кистями и ведрами с известью, белили камни, которыми была обнесена лужайка. На горячих камнях известка сохла быстро.
– Показуха – вот как это называется, – ворчал Дженкинс. – Наводят лоск к приезду губернатора.
– Показуха, – повторил Абу с идиотской улыбкой.
– Вот именно, Абби. И губернатор, и высшее армейское начальство дураки, если думают, будто у нас всегда так: каждый камешек выкрашен побелкой, каждая складочка на брюках отутюжена, каждый ствол прочищен, а кастрюли и сковородки на кухне блестят как зеркало. Британская армия всегда славилась показухой. Ручаюсь, что древние британские воины прикладывали к щекам вайду, украшали лошадям хвосты ленточками и до блеска начищали копья, узнав, что в лагерь едет королева… Эй, Хардкасл! – вдруг крикнул он.
Хардкасл, который теперь стал капралом вместо Марча, проходя через двор, бросил в кусты пустую пачку от сигарет.
– Чего тебе, повар?
– А ну подними коробку.
Усмехнувшись, Хардкасл подобрал.
– На верхушке осталось еще несколько листиков, которые ты недостаточно хорошо начистил, – съязвил он, задрав голову и глядя на макушку драконова дерева.
– Я сейчас тебе одно место начищу!
Улыбнувшись и сделав неопределенный жест рукой, Хардкасл удалился в казармы.
– Проклятый ублюдок? – спросил Абу у повара, провожая Хардкасла взглядом.
– Вот именно, Абби. Ты, я вижу, быстро схватываешь. Все они такие. Случайные люди в армии. Так, сброд всякий…, шелуха человеческая. Работать не умеют и не хотят, вот и идут в армию. А то еще от полиции скрываются или обрюхатят девчонку и дают деру. Где же скрыться, как не в армии? Настоящей войны отродясь не видывали. Так…, отбывают воинскую повинность, да еще ноют, ножки им, видите ли, сапогами натирает.
Во двор спустился сержант Бенсон:
– Майор хочет знать, что сегодня на обед.
Дженкинс распрямился и потер под носом испачканным в побелке пальцем.
– Да что вы говорите? Прямо так и " – хочет? – Настроение у Дженкинса было игривое и задиристое. – Картошка с тушенкой и пудинг с инжиром. По-моему, очень сытно. Для такой жары в самый раз.
– Только не очень подходит для приема губернатора. Разве сам не понимаешь?
– Хм… Интересно, солдаты же едят, и ничего…
– Нет, ты уж давай придумай что-нибудь другое – Ну хорошо… А что, если ромштекс, цветная капуста с сырной корочкой, картошечка фри и немного спаржи в масляном соусе? Пойдет? Или быть может, холодный лобстер на закуску, а потом…
– Ну вот что, я спешу… – сказал Бенсон.
– Интересно куда? На этом острове спешить некуда.
– Ладно, повар, кончай препираться.
– Хорошо, хорошо! Пусть будет омлет по-испански, жаркое из телятины и гарнир из бобов и сладкого картофеля. Это все, что я могу предложить. И было бы неплохо знать, на сколько человек готовить.
– Об этом я скажу тебе позже.
– А, понятно… За пять минут до подачи на стол. И при этом все будут стоять у меня над душой и смотреть, как я творю чудеса…
– Именно так, – весело согласился сержант и пошел прочь.
Дженкинс сердито прокашлялся.
– Тоже проклятый ублюдок? – спросил Абу.
– Точно. Хотя и неплохой малый. Хоть и сержант. Видишь ли, Абби, в британской армии есть два вида проклятых ублюдков. С одними ты можешь держаться запросто, сержант Бенсон как раз из таких. Ты можешь разговаривать с ним на равных и быть при этом уверенным, что после вашей беседы тебе не понадобятся носилки. Зато другой вид…
Абу шлепал белой кистью по камням и слушал болтовню Дженкинса. Что-то он понимал, что-то не очень, но одно, вне всякого сомнения, было ему ясно как Божий день. Он любил Дженкинса, знал, что у этого человека чистая душа, но знал он также и другое – что, если будет необходимо, он убьет этого человека, хотя его смерть будет для него горькой утратой, о которой он не забудет никогда.
Эскадренный миноносец ее величества «Данун» вошел в гавань Моры в пять минут двенадцатого, бросив якорь на глазах столпившихся под пальмами островитян. У причала ждал принадлежавший форту джип, возле которого стояли майор Ричмонд и сеньор Альдобран. Джон самолично приехал в гавань встретить губернатора, оставив сержанта Бенсона на посту у главных ворот.
Губернатор сошел на берег в сопровождении Нила Грейсона и, обменявшись парой слов с сеньором Альдобраном, сел в машину. Джон повез их в форт.
– Я пригласил Тедди Берроуза и Дафни на ленч, – сообщил губернатор. – Репортеры сойдут на берег вместе с ними и после ленча могут осмотреть крепость. Как у нас обстоят дела? Все под контролем?
– Да, сэр. Произошла, правда, одна вещь, о которой я хотел бы доложить вам до того, как вы встретитесь с нашими подопечными.
– Вот как? И что же это? – Серые глаза сэра Джорджа на мгновение остановились на Джоне. – Неприятности?
– В некотором роде, сэр.
Перед тем как подняться в столовую, сэр Джордж прошелся по крепости. В столовой Джон наполнил хересом три бокала, и губернатор сказал:
– Ну что ж, Ричмонд, давайте выпьем.
Стоя у окна с бокалом в руках, Джон поведал губернатору о том, что случилось прошлой ночью. Разумеется, он не стал упоминать о том, что произошло между ним и Мэрион Шебир.
