— Очевидно, вы плохо понимаете по-английски. Ваш номер отключен! Абонент три-ноль отключен!
— А девушка?
— Мы люди не безответственные, — ехидно сказал Блэкстоун. — Она в полной безопасности. Она под защитой карлайлской полиции.
В баре начался шум и суета. Бармен закрывал заведение, несмотря на протесты посетителей. Над грязной, мокрой от пива стойкой висела ругань, а люди более спокойные или больше выпившие, покачиваясь, медленно направлялись к выходу.
Мэтлок стоял у телефона как громом пораженный. Крики в баре становились все громче, но он не слышал; перед глазами все расплывалось. Его мутило. Он прижал к животу клеенчатый пакет с дневником Лукаса Херрона и подумал, что сейчас его вырвет, как возле трупа на восточном склоне ущелья.
Но... у него нет времени. Пэт в руках личной армии Нимрода. Действовать надо немедленно.
Весь ужас был в том, что он не знал, с чего начать.
— В чем дело, мистер? Это что — от сандвичей?
— Что?
— Похоже, что вас сейчас вырвет.
— А?.. Нет. — Только тут Мэтлок увидел, что бар уже почти пуст.
Дневник! Он откупится с помощью дневника! Нимрод получит дневник! Получит обвинительный акт!
А потом что? Оставит Нимрод ее в живых? Оставит его в живых?.. Как там написал Лукас Херрон: «Новый Нимрод — самый суровый... Он беспощаден. Он отдает приказы о ликвидации».
Нимрод убивал людей за куда меньшие проступки, а ведь он, Мэтлок, знает о существовании дневников Лукаса Херрона.
— Извините, мистер, мне надо закрываться.
— Вызовите мне, пожалуйста, такси.
— Такси? В четвертом часу ночи? Даже если и нашлось бы свободное такси, никто сюда в три часа ночи не поедет.
— А у вас есть машина?
— Послушайте, мистер. Мне нужно здесь убрать и подсчитать выручку. У меня сегодня был хороший день. Так что подсчет займет минут двадцать.
Мэтлок вытащил пачку ассигнаций. Самой маленькой была сотня.
— Мне нужна машина, немедленно. Сколько вы хотите? Я верну вам ее через час, может быть раньше.
Бармен взглянул на деньги Мэтлока. Такое он не часто видел.
— Но это же старая развалина. Как бы она не забарахлила.
— Я могу ехать на чем угодно. Вот! Берите сотню! Если я разобью вашу машину, то отдам вам всю пачку. Вот! Берите же, ну!
— Конечно, конечно, мистер. — Бармен запустил руку под передник и вытащил ключи. — Квадратный — это зажигание. Машина во дворе. «Шевроле» шестьдесят второго года. Можете выйти через заднюю дверь.
— Спасибо. — Мэтлок направился к двери, на которую указал бармен.
— Эй, мистер?
— Что?
— Забыл вашу фамилию... Что-то на «рок»? Даю человеку машину и даже фамилию не знаю.
Мэтлок подумал секунду:
— "Род". Нимрод. Моя фамилия Нимрод.
— Но это же не фамилия, мистер. — Он шагнул к Мэтлоку. — Это блесна для спиннинга на форель. Как ваша фамилия? Вы получаете машину, а я должен знать вашу фамилию.
Мэтлок отсчитал еще три сотни и бросил их на пол. Теперь вроде бы все по справедливости. Он дал Креймеру четыре сотни за его «форд»-универсал. Должна же быть какая-то симметрия. Или, по крайней мере, ничего не значащая логика.
— Вот вам четыреста долларов. Вы никогда не получите четыреста долларов за «шевроле» шестьдесят второго года. — Он бросился к двери и еще услышал, как благодарный, но сбитый с толку хозяин «Гриль-бара Билла» проворчал:
— Нимрод! Ну и шутник!
* * *
Машина действительно оказалась развалиной — владелец сказал правду. Но она была на ходу, а ничего больше и не требовалось. Силфонт поможет ему проанализировать факты, возможности. Одна голова хорошо, а две лучше; Мэтлок боялся взять на себя всю ответственность. А у Силфонта в высших сферах есть люди, с которыми он сможет связаться. Сэм Крессел выслушает его, начнет возражать, испугается за свои владения. Не важно, главное — безопасность Пэт. Силфонт поймет это.
Возможно, настало время прибегнуть к угрозам — как прибег к ним под конец Херрон. У Нимрода — Пэт, а у него — составленный Херроном обвинительный акт. Одна человеческая жизнь — за сохранение сотен, возможно тысяч, жизней. Даже Нимрод должен понять, что выгода в этой сделке на их стороне.
Подъезжая к складу, он вдруг понял, что при таком подходе Пэт становится всего лишь величиной X, дневник Херрона — величиной Y; затем можно составить уравнение, и математики на основании имеющихся данных решат его и сообщат результат. Начинает действовать ледяная логика выживания; эмоциональные факторы отбрасываются, сознательно отметаются.
Страшно!
Мэтлок повернул направо и поехал по Колледж-паркуэй. В конце улицы стоял особняк Силфонта. Мэтлок ехал с максимальной скоростью, какую мог развить на подъеме «шевроле» шестьдесят второго года, то есть немногим более тридцати миль в час. Улицы были пустые и очень чистые после грозы; фасады домов, магазины и даже университетский городок погружены во тьму и тишину.
Мэтлок вспомнил, что Крессел живет на Хай-стрит, всего в полуквартале от Колледж-паркуэй. Такой крюк отнимет не больше минуты. Если Крессел еще не отправился к Силфонту, он захватит его, и они поговорят по пути в машине. Мэтлоку необходимо было с кем-то поговорить, необходимо было начать действовать.
Он повернул налево, на Хай-стрит. Дом Крессела — большой, серый, в колониальном стиле — стоял в глубине; от улицы его отделяла лужайка, обсаженная рододендронами. Внизу горел свет. Наверное, Крессел еще не ушел. Около дома Мэтлок увидел две машины. Мэтлок притормозил.
В конце подъездной аллеи что-то тускло поблескивало. Вглядевшись, он увидел третью машину — а у Кресселов их было только две.
Он снова взглянул на машины перед домом. Машина карлайлской полиции. Карлайлская полиция в доме Крессела!
Личная армия Нимрода у Крессела!
А может быть, личная армия Нимрода — у Нимрода?
Он резко повернул налево, едва не задев полицейскую машину, и понесся по улице. На перекрестке повернул направо и вжал акселератор в пол. Он был сбит с толку, испуган, растерян. Если Силфонт позвонил Кресселу — что, очевидно, он сделал — и если Крессел связан с Нимродом или он сам Нимрод, тогда будут и другие полицейские машины, и другие солдаты армии Нимрода будут поджидать его.
Мэтлок мысленно перенесся в полицейский участок Карлайла, в ту ночь, когда убили Лоринга. Это было чуть больше недели назад, но ему казалось, что прошло целое столетие. Крессел уже тогда его тревожил. Враждебное отношение Крессела к федеральным агентам не укладывалось в рамки разумного.
О Боже! Теперь все ясно. Инстинкты его не подвели. Инстинкты, которые верно служили ему и тогда, когда он сам был преследователем, и тогда, когда другие преследовали его. Слишком тщательно за ним следили, предвидя каждый его шаг. Значит, Крессел-связной на самом деле был Кресселом-охотником, Кресселом — верховным убийцей.
Внешность обманчива — верно лишь то, что чувствуешь сквозь внешнюю оболочку. Доверяй чувствам.
Надо добраться до Силфонта. Предупредить Силфонта, что Крессел — предатель. Они оба должны принять меры предосторожности и нанести ответный удар.
Иначе погибнет девушка, которую он любит.
Нельзя терять ни секунды. Силфонт наверняка сказал Кресселу, что у него, у Мэтлока, находятся дневники Лукаса Херрона, а это все, что нужно знать Кресселу. Все, что нужно знать Нимроду.
Нимроду необходима корсиканская бумага и дневники. А теперь он знает, где они. Его личной армии будет сказано, что наступил решающий момент — либо победа, либо поражение. Они будут ждать его у Силфонта; особняк Силфонта — это западня, в которую, как они надеются, он попадет.
На следующем перекрестке Мэтлок резко повернул на запад. В кармане брюк у него лежали ключи и среди них — ключ от квартиры Пэт. Насколько ему известно, никто не знает, что у него есть ключ, и уж конечно никто не ожидает, что он туда поедет. Стоит рискнуть, а вот позвонить из телефона-автомата, чтобы его увидели при свете уличного фонаря, — на такой риск он пойти не мог. Сейчас полицейские машины будут рыскать повсюду.
Он услышал позади рев мотора и почувствовал острую боль под ложечкой. За ним ехала машина — она быстро нагоняла его. На «шевроле» шестьдесят второго года от нее не уйдешь.
Правая нога Мэтлока с силой жала на педаль акселератора. Руки его вцепились в рулевое колесо; круто сворачивая в какую-то боковую улицу, он почувствовал, как до боли напряжены у него мышцы. Еще поворот. Он резко взял влево и выехал на середину проезжей части. Другая машина шла ровно, сохраняя дистанцию не больше десяти футов. Фары били прямо в зеркало.
Преследователь намеренно не догонял его! Не сейчас. Не в эту минуту. А ведь он мог сделать это сто — двести ярдов назад. Он выжидал. Что-то выжидал. Но что?
Во всем этом так много непонятного! Он столько раз ошибался, одно неправильно рассчитал, другое неверно истолковал. Его обходили на каждом важном этапе. Конечно, он дилетант! С самого начала все это было ему не по силам. И вот теперь его последняя атака захлебывается в засаде. Его убьют, отберут корсиканскую бумагу, дневник Херрона. Убьют девушку, которую он любит, это невинное дитя, чьей жизнью он так жестоко распорядился. Силфонта тоже прикончат — он теперь слишком много знает! И одному Богу известно, сколько еще уничтожат людей.
