Все утро Оливер держал газету, раскрытую на шестой полосе, у себя на письменном столе. Незадолго до полудня он позвонил капитану Ши и попросил о встрече после работы.
Вот почему в пять тридцать вечера в пятницу Оливер Бейкер вновь появился в кабинете капитана, держа в руке газету. Упиваясь своей причастностью к работе сильных мира сего, он объяснил, зачем понадобилась эта новая встреча:
— Капитан, чем дольше я смотрю на фотографию этого человека, тем больше я уверен в том, что именно его я видел в тот момент, когда он взял конверт, пытаясь — как я думал в то время — помочь ей сохранить равновесие. А она упала прямо под колеса фургона. — Оливер улыбнулся, глядя в мудрые, всеведущие глаза Ши. — Капитан, видимо, я был в сильном шоке, сам того не понимая, — добавил он. — Как вы думаете, может быть, поэтому у меня поначалу не сохранилось воспоминаний о его лице?
Мэтту Бауэру нравилась его работа в страховой компании. В один прекрасный день он собирался занять одно из руководящих кресел и прилежно трудился для достижения этой цели, продавая страховые полисы предприятиям малого бизнеса — такова была его специализация. К двадцати пяти годам его усердие уже начало приносить плоды: его направили на курсы повышения квалификации менеджеров. А теперь он обручился с Дебби, племянницей своего босса. Она представлялась ему идеальной спутницей на пути к вершине. И вообще все складывалось просто идеально, потому что в довершение ко всему прочему он был искренне в нее влюблен.
Вот почему он выглядел явно расстроенным, когда встретился со Сьюзен Чандлер в половине шестого вечера в кафе Центрального вокзала.
Сьюзен сразу понравился этот аккуратный, серьезный молодой человек, она понимала его тревогу. Она не усомнилась в его искренности, когда он сказал, что ему очень жаль Тиффани, и посочувствовала ему, когда он объяснил, почему не хочет быть замешанным в расследовании дела об убийстве.
— Доктор Чандлер, — сказал он, — я встречался с Тиффани всего пару раз. Три раза, если уж быть совсем точным. В первый раз — когда я однажды обедал в «Гроте». Я пригласил ее на свидание, а она тут же предложила мне сопровождать ее на свадьбе подруги.
— Вам не хотелось идти? — догадалась Сьюзен.
— Не особенно. С Тиффани было весело, но я сразу понял, что никакой искры между нами не пробежало, и к тому же я видел, что ей хочется серьезных отношений, а не случайного свидания.
Вспомнив взволнованный, полный наивной надежды голос Тиффани, Сьюзен понимающе кивнула.
Официантка подала им кофе, и Мэтт Бауэр отхлебнул глоточек, прежде чем продолжить рассказ.
— На свадьбе ее подруги я упомянул про фильм, который мне хотелось посмотреть. Он получил Гран-при на фестивале в Каннах, о нем писали в газетах. Тиффани сказала, что просто умирает, как ей хочется его увидеть.
— И вы ее, конечно, пригласили?
Мэтт кивнул:
— Да. Его показывали в маленьком кинотеатре в Гринвич-Вилл идж. Я сразу увидел, что Тиффани умирает со скуки, хотя она сделала вид, что фильм ей понравился. Еще перед сеансом мы пошли перекусить. Я спросил ее, нравится ли ей суши, и она сказала, что просто обожает суши. Доктор Чандлер, она буквально позеленела, когда нам подали еду. Она попросила меня сделать заказ для нее. Я думал, она знает, что суши — это сырая рыба, а она потребовала, чтобы ее порцию пожарили. Потом мы просто погуляли немного, полюбовались на витрины. Я совсем не знаю Гринвич-Виллидж, и она тоже не знала.
— А потом вы зашли в сувенирную лавочку? — спросила Сьюзен, моля бога, чтобы он вспомнил ее местонахождение.
— Да. Собственно, это Тиффани остановилась, когда что-то увидела в витрине. Она сказала, что ей так весело и что ей хочется получить какой-нибудь пустячок на память о нашем свидании. Вот мы и вошли внутрь.
— Вам этого хотелось? — спросила Сьюзен.
— В общем-то, нет, — ответил он, пожав плечами.
— Что сохранилось у вас в памяти об этом магазине, Мэтт? — Сьюзен помедлила. — Может быть, вы предпочитаете, чтобы я называла вас Мэттью?
— Только мать называет меня Мэттью, — улыбнулся он, — а для всего остального мира я — Мэтт.
— Ну хорошо, Мэтт, что вам запомнилось, когда вы вошли в магазин?
Он на минуту задумался.
— Это была обычная лавочка, забитая дешевыми сувенирами, но... не знаю, поймете ли вы меня, там было славно — все так чисто и аккуратно. Хозяин... или продавец, не знаю, кто он такой, был из Индии, и знаете, что здорово? Там были не только обычные статуи Свободы, трикотажные майки и значки «Я люблю Нью-Йорк». Он держал на полках целую коллекцию бронзовых обезьянок, слонов, Тадж-Махалов и индуистских богов — все в таком роде.
Сьюзен открыла сумку, достала бирюзовое колечко, которое дала ей мать Регины Клаузен, и протянула его на ладони Мэтту Бауэру.
— Узнаёте?
Он внимательно изучил кольцо, но в руки не взял.
— Там есть надпись «Ты мне принадлежишь»?
— Есть.
— Ну, тогда, я бы сказал, что это то самое кольцо, которое я подарил Тиффани, или его точная копия.
«И наверняка точная копия того, что было у Кэролин», — подумала Сьюзен. Вслух она сказала:
— Из того, что мне рассказала Тиффани, я поняла, что вы купили ей это кольцо, потому что какой-то мужчина зашел в магазин и купил точно такое же, а продавец сказал вам, что этот человек уже не раз покупал такие кольца. Вы это помните?
— Помню, но я его практически не видел, — ответил Мэтт. — Насколько я помню, магазин был маленький, и он был разделен пополам расписной деревянной ширмой, она заслоняла от меня прилавок. К тому же я отвлекся: стал читать историю одной статуэтки — у нее было тело человека и голова слона, считалось, что это бог мудрости, процветания и счастья. Так было сказано на карточке. Я подумал, что это был бы неплохой сувенир, но когда я повернулся и хотел показать его Тиффани, она говорила с продавцом у прилавка. Она держала в руке кольцо с бирюзой, а он рассказывал ей, что покупатель, который только что вышел, купил несколько таких колечек. Я показал ей бога с головой слона, но Тиф-фани он не понравился, она хотела колечко. — Бауэр улыбнулся. — Она была смешная. Когда я показал ей бога-слона и рассказал легенду, она сказала, что он похож на завсегдатаев «Грота» и счастья ей не принесет, поэтому я поставил его обратно на полку и купил кольцо. — Мэтт помрачнел и покачал головой. — Колечко стоило всего десять долларов, но она была в таком восторге... можно было подумать, что я купил ей обручальное кольцо. Потом, по дороге к метро, она держала меня за руку и распевала «Ты мне принадлежишь».
— И сколько раз вы потом встречались?
— Только один раз. Она часто звонила мне домой и, если включался автоответчик, напевала несколько строчек из песни. Наконец я пригласил ее выпить по коктейлю и сказал, что она придает слишком большое значение этому кольцу и, хотя мы пару раз весело провели время, я считаю, что нам лучше расстаться.
Он допил кофе и посмотрел на часы.
— Доктор Чандлер, вы меня извините, мне, честное слово, пора идти. В шесть тридцать я встречаюсь со своей невестой Дебби.
Он сделал знак официантке.
— Я угощаю, — торопливо вставила Сьюзен.
Она нарочно не спросила о местонахождении магазина. У нее все еще была слабая надежда, что Мэтт хоть мельком видел клиента, покупавшего кольца, и что по ходу разговора он сам упомянет какие-нибудь ориентиры, которые помогли бы ей отыскать магазин.
Когда ей все-таки пришлось задать прямой вопрос, он смог сказать ей только одно: они смотрели фильм в кинотеатре, расположенном неподалеку от Вашингтон-сквер, суши-бар находился в четырех кварталах от кинотеатра, и они были неподалеку от остановки метро на перекрестке Четвертой улицы и Шестой авеню, когда зашли в магазин.
У Сьюзен остался последний вопрос.
— Мэтт, Тиффани упомянула о порномагазине прямо напротив сувенирной лавки, где вы купили кольцо. Вы его помните?
Поднимаясь из-за стола, Мэтт отрицательно покачал головой:
— Нет, не помню. Извините, доктор Чандлер, жаль, что от меня так мало толку. — Он помолчал. — Знаете, Тиффани только с виду казалась крутой, а на самом деле была славной девочкой. Мне становится смешно всякий раз, как вспомню, что она сказала про посетителей «Грота» — что они похожи на бога-слона. Надеюсь, они найдут того, кто это с ней сделал. До свидания.
Сьюзен заплатила по чеку, подхватила сумку и взяла такси до пересечения Четвертой улицы и Шестой авеню. По дороге она сверилась с картой Гринвич-Виллидж. Хотя она прожила в этом районе несколько лет, здесь по-прежнему можно было заблудиться. Она собиралась сделать станцию метро своей отправной точкой и пройтись по нескольким разбегающимся в разные стороны улочкам Гринвич-Виллидж в поисках сувенирной лавки с товарами индийской тематики, находящейся напротив порномагазина. Этот план казался довольно простым: в конце концов, сколько может быть на свете магазинов с такими ориентирами?
