— Так-так, — произнес он, — нам, пожалуй, лучше поторопиться, если ты хочешь успеть на самолет.
— Да, дорогой, да! Все готово. Машина ждет.
— Вот и хорошо, — сказал мистер Фостер.
Склонив голову набок, он пристально глядел на жену. Он имел обыкновение вытягивать шею, а потом быстро и едва заметно дергать головой. По этой причине, а также по тому, как он стискивал пальцы, подняв руки до уровня груди, он походил на белку — на проворную умную белку, которую можно увидеть в парке.
— Вот и Уокер с твоим пальто, дорогой. Одевайся.
— Через минуту вернусь, — сказал он. — Только руки вымою.
Она принялась ждать. Высокий дворецкий стоял рядом с ней, держа пальто и шляпу.
— Уокер, я опоздаю?
— Нет, мэм, — ответил дворецкий. — Думаю, успеете в самый раз.
Затем мистер Фостер появился снова, и дворецкий помог ему надеть пальто. Миссис Фостер торопливо вышла из дома и уселась в нанятый ими «кадиллак». Муж вышел вслед за ней, но по ступенькам спускался медленно. Посреди лестницы он остановился, чтобы взглянуть на небо и вдохнуть холодный утренний воздух.
— Похоже, небольшой туман, — произнес он, усаживаясь рядом с ней в машине. — А в аэропорту в таких случаях обычно бывает еще хуже. Не удивлюсь, если рейс уже отменили.
— Не говори этого, дорогой, прошу тебя.
Больше они не произнесли ни слова, пока машина не оказалась в Лонг-Айленде.
— С прислугой я все обговорил, — сказал мистер Фостер. — С сегодняшнего дня все свободны. Я выплатил им половину жалованья за шесть недель и предупредил Уокера, что пришлю ему телеграмму, когда они нам снова понадобятся.
— Да-да, — сказала она. — Он говорил мне.
— Сегодня же вечером переберусь в клуб. Приятно иногда переменить обстановку.
— Да, дорогой. Я напишу тебе.
— Время от времени я буду заходить домой, чтобы проверить, все ли в порядке, и забирать почту.
— А тебе не кажется, что Уокеру лучше остаться в доме и присматривать за ним? — робко спросила она.
— Ерунда. Это совершенно не нужно. И потом, мне придется платить ему полное жалованье.
— Ах да, — сказала она. — Ну, конечно.
— Скажу больше, никогда не знаешь, чем они занимаются, когда оставляешь их в доме одних, — заявил мистер Фостер и с этими словами достал сигару. Отрезав кончик серебряными ножницами, он прикурил ее от золотой зажигалки.
Миссис Фостер сидела неподвижно, крепко стиснув под пледом руки.
— Ты будешь мне писать? — спросила она.
— Посмотрим, — ответил муж. — Но вряд ли. Ты же знаешь, я не очень-то люблю писать, когда мне нечего сказать.
— Да, дорогой, знаю. Поэтому выброси это из головы.
Они ехали вдоль Королевского бульвара, и, когда приближались к болотистой местности, на которой возведен Айдлуайлд, туман начал сгущаться, и ехать пришлось медленнее.
— О боже! — воскликнула миссис Фостер. — Теперь я наверняка опоздаю! Который час?
— Прекрати суетиться, — сказал старик. — Теперь это ни к чему. Рейс наверняка отменили. В такую погоду не летают. Не понимаю, зачем вообще нужно было выходить из дому.
Ей показалось, что в голосе его неожиданно прозвучали новые нотки, и она обернулась. Трудно было различить какую-либо перемену в выражении бородатого лица. Главное — рот. Ей захотелось — как бывало и раньше увидеть его рот. Глаза его никогда ничего не выражали, кроме тех случаев, когда он приходил в ярость.
— Разумеется, — продолжал мистер Фостер, — если он вдруг все-таки полетит, тогда я согласен с тобой — ты наверняка опоздала. Почему бы тебе с этим не примириться?
Она отвернулась и стала смотреть в окно, за которым висел туман. Чем дальше они ехали, тем больше туман сгущался, и теперь она видела только край дороги и полоску травы, тянувшейся вдоль нее. Она чувствовала, что муж по-прежнему наблюдает за ней. Глянув на него, она заметила, что он внимательно смотрит в уголок ее левого глаза, где, как она чувствовала, у нее дергается кожа. Ей сделалось страшно.
— Так как? — спросил он.
— Что как?
— Как насчет того, чтобы примириться с тем, что ты наверняка опоздаешь на самолет? Есть ли смысл нестись в такой мгле?
После этой фразы мистер Фостер умолк. Машина двигалась все дальше. Желтые фары освещали дорогу, и шофер вглядывался в нее. Впереди из тумана выплывали огни, то белые, то желтые, а за ними все время следовал свет, казавшийся особенно ярким.
Неожиданно шофер остановил машину.
— Ну вот! — вскричал мистер Фостер. — Мы застряли. Я так и знал.
— Нет, сэр, — сказал шофер, обернувшись. — Мы приехали. Это аэропорт.
Не говоря ни слова, миссис Фостер выскочила из машины и торопливо направилась через главный вход к зданию аэропорта. Внутри было множество народу. Несчастные пассажиры столпились вокруг стоек, где проверяют билеты. Миссис Фостер протолкалась между ними и обратилась к работнику аэропорта.
— Да, — сказал он. — Ваш рейс временно отложен. Но, пожалуйста, не уходите. Мы ожидаем, что погода в любую минуту улучшится.
Она вернулась к мужу, который по-прежнему сидел в машине, и сообщила новости.
— Не жди-ка ты, дорогой, — сказала она. — В этом нет никакого смысла.
— И не буду, — ответил он. — Если только шофер отвезет меня назад. Отвезете меня назад, водитель?
— Думаю, что да, — ответил тот.
— Багаж вы достали?
— Да, сэр.
— До свиданья, дорогой, — сказала миссис Фостер и, просунув голову в машину, коснулась губами его седой бороды.
— До свиданья, — проговорил он в ответ. — Приятной тебе поездки.
Машина тронулась, и миссис Фостер осталась одна.
Остаток дня явился для нее кошмаром. Час проходил за часом, а она все сидела на скамейке, расположившись поближе к стойке регистрации, и примерно каждые полчаса поднималась и спрашивала у служащего, не изменилась ли ситуация. Ответ она неизменно получала один и тот же — нужно подождать, потому что туман может рассеяться в любую минуту. Только после шести вечера наконец-то объявили, что вылет задерживается до одиннадцати часов утра.
Услышав эту новость, миссис Фостер не знала, что и делать. Она еще, наверное, с полчаса сидела на скамье, устало размышляя о том, где бы провести ночь. Ей ужасно не хотелось покидать аэропорт. И мужа видеть не хотелось. Она боялась, что тем или иным способом он помешает ей отправиться во Францию. Она бы предпочла всю ночь просидеть на скамье. Это лучше всего. Но она вконец измучилась и, решив, что негоже так вести себя пожилой женщине, позвонила домой.
Муж как раз собирался в клуб. Трубку он снял сам. Она сообщила ему новости и спросила, есть ли дома еще кто-нибудь.
— Все ушли, — сказал он.
— В таком случае, дорогой, я где-нибудь устроюсь на ночь. И не волнуйся за меня.
— Это просто глупо, — сказал он. — В твоем распоряжении огромный дом.
— Но, дорогой, он же пустой.
— Тогда я с тобой останусь.
— В доме нет еды. Ничего нет.
— Тогда поешь где-нибудь, прежде чем возвращаться. Не будь же такой глупой, дорогая моя. Ты, кажется, только к тому и стремишься, чтобы по любому поводу изводить себя.
— Да, — согласилась она. — Прости меня. Я съем здесь сандвич, а потом приеду.
Туман немного рассеялся, и все же поездка в такси показалась ей долгой. В дом на Шестьдесят второй улице она вернулась уже довольно поздно.
Муж, услышав, что она вернулась, вышел из своего кабинета.
— Ну, — спросил он, остановившись в дверях, — как там Париж?
— Вылет в одиннадцать утра, — ответила она. — Это уже точно.
— Ты хочешь сказать, если спадет туман.
— Он уже спадает. Поднимается ветер.
— У тебя усталый вид, — сказал мистер Фостер. — Ты, должно быть, переволновалась сегодня.
— Да, день был беспокойный. Пожалуй, пойду лягу спать.
— Я заказал машину на утро, — сказал он. — На девять часов.
— О, спасибо тебе, дорогой. И я очень надеюсь, ты не будешь опять провожать меня до самого аэропорта.
— Нет, — медленно произнес он. — Скорее всего, нет. Однако по дороге ты могла бы забросить меня в клуб.
Она взглянула на него, и ей показалось, будто он где-то далеко, будто что-то их разделяет. Он вдруг настолько отдалился от нее, что миссис Фостер не смогла бы сказать наверняка, тот ли это человек, которого она так хорошо знала, или кто-то другой.
— Клуб в центре города, — сказала она. — Это не по пути в аэропорт.
— Но у тебя ведь будет много времени, моя дорогая. Ты что, не хочешь довезти меня до клуба?
— Нет-нет, довезу, разумеется.
— Вот и хорошо. Тогда увидимся утром в девять.
Она поднялась в свою спальню на втором этаже. Усталость, накопленная за день, сморила ее, и она уснула, как только легла.
На следующее утро миссис Фостер поднялась рано и к половине девятого уже была внизу, готовая отправиться в путь. Вскоре после девяти появился муж.
