доску.
– Как же меня тошнит от всего этого, – прохрипела Алиса, с болью и трудом поднимаясь на ноги.
Свежие синяки и порезы просто криком кричали, и Алиса была уверена, что никогда в жизни ей еще так сильно не хотелось принять ванну. Те чары, что овладели ею в бальном зале, рассеялись, и теперь она поняла, что была очень глупа. Тесак, как сказал Бьярке, уже не был тем человеком, которого она знала. Он не был даже человеком. Ей придется снова найти его, но гладить его тогда, когда он смотрит на нее как на кусок мяса, определенно не стоило бы.
Дыра привела ее в круглую комнату – или пещеру? – вырытую в земле. В дальнем конце помещения виднелся очередной туннель.
«Я превратилась в кролика, – подумала Алиса. – Вся моя жизнь проходит в кроличьих норах».
Она на автомате двинулась к туннелю, уверенная, что там ее будут поджидать новые преграды и опасности, и вдруг остановилась и громко сказала:
– Почему я вообще должна играть в ее игры?
«Наконец-то», – мурлыкнул Чеширский.
– Нет, правда, почему? Она хочет, чтобы я тащилась по этому проходу, чтобы столкнулась с новыми ужасами, чтобы гоблин вернулся к жизни или еще какая-нибудь чушь в том же роде. Ну так вот, я не стану этого делать. Слышишь меня? – Алиса стукнула кулаком по земляной стенке туннеля. Шума особого она не произвела, но удовлетворение получила. – Не стану.
«Очень мило, – сказал Чеширский. Послышались тихие аплодисменты. – А теперь, кода твое выступление завершилось, что ты сделаешь, чтобы выбраться из этой передряги?»
– Кто бы говорил о выступлениях, – пробормотала Алиса.
Было, конечно, очень хорошо – рассуждать о том, чтобы не оставаться здесь и не играть в игру Королевы, но, к сожалению, Чеширский говорил правильно. Алисе нужно было найти выход, только не через туннель и, конечно, не через ту дыру, в которую она только что провалилась.
Алиса на мгновение задумалась, получится ли у нее взлететь, если она очень-очень постарается сосредоточиться. Часть ее считала, что это возможно, но другая подозревала, что это абсурд – ну или, по крайней мере, так же трудно, как состряпать еду из воздуха.
«Но появился же твой стеклянный шар из ничего», – подумала Алиса. Так что хотя она, может, и не способна летать или парить без какой-либо зримой поддержки…
В голове промелькнула мысль о тех странных летающих машинах, которые прошли над обугленными равнинами, но Алиса тут же отмела ее. Машина – вещь слишком сложная, не стоит и пытаться. Но что-нибудь в том же духе… что-нибудь простенькое…
Из туннеля донесся грохот – похоже, сюда направлялся разъяренный гигантский монстр. Алиса решительно повернулась к шуму спиной, присела на корточки и принялась чертить на земле пальцем набросок летающей машины.
Монстр – чем бы он ни был – с ревом ворвался в комнату, но Алиса все равно не желала смотреть на него, не желала вообще признавать его существование и сделать его тем самым реальным.
Она только-только начала разбираться в том, что ей следовало понять с самого начала. Многое из того, что видела и пережила Алиса с тех пор, как вошла во владения Королевы, было ложью – иллюзией, обманом, уловкой. Лишь от Алисы зависело, верить в это или нет, – и вот теперь она решила не верить. Решила не тащиться по туннелю, не сражаться с монстром, чья горячая слюна капала ей на шею. Алиса знала, что если поднимет руку и дотронется до затылка, то ничего там не обнаружит. Никакой липкой жижи. Значит, и беспокоиться не стоило. Она кое-что поняла и не собиралась тратить время на всяких глупых королев с их дурацкими игрушками.
– Это даже не ее магия, – пробормотала Алиса. – Она украла ее.
Она умолкла, думая о Бьярке, о том, как украденная магия, сидевшая внутри него, съела его заживо. Вероятно, этим занимается и магия Белой Королевы: пожирает ее, потому что она – всего лишь сосуд для чего-то более древнего и могущественного, чем она сама. Магия довела ее до безумия, и она почти уничтожила свое королевство.
– И до похищения детей, – выдохнула Алиса.
Вот оно.
Вот зачем Королеве нужны дети. Она понимала, что ей не удержать такую дикую и старую магию, эта магия просто уничтожила бы ее, как Бьярке. Вот Королева и использовала детей, использовала их выносливые молодые тела, чтобы они несли всю тяжесть ее магии, чтобы волшебство не высосало Королеву досуха.
Но как? Королеве ведь требовалось держать все под контролем, следить, чтобы дети не овладели ее силой, не использовали ее магию против нее самой. Кроме того, нужен был какой-то канал, чтобы притягивать магию, когда это требуется Королеве, и закачивать ее обратно в детей, когда с делами покончено.
Неудивительно, что дети кричали. Магия не принадлежала им, но она была внутри них, она двигалась, приходила и уходила против их воли. И если заимствованная магия действовала так, как действовала на Бьярке, то она медленно высасывала из детей жизнь.
А это значит, с болью осознала Алиса, что дочь Бриньи, Эйра, почти наверняка мертва. Эйру ведь похитили первой.
Алиса встала, уже не думая о летающей машине. Рассеянно отметила, что монстр исчез, потерпев неудачу, не сумев напугать ее (а также не сумев проглотить ее заживо, что означало, что он, безусловно, не был реален). Но это действительно походило на безумие. Королева медленно опустошала деревню, забирая детей. Скоро там никого не останется – и что она будет делать тогда?
«Ну, – предположила Алиса, расхаживая по комнате (отмахнувшись от гоблина, появившегося из туннеля, как появился недавно разъяренный монстр), – она переключится на Город или на что-нибудь еще».
Гоблин рухнул и распался на куски, точно деревянная кукла. Алиса почти и не заметила.
«Ей ничего не стоит убедить работорговцев привозить ей детей, особенно если она предложит им хорошую плату. А с запасом тел, которые будут ее поддерживать, она может продолжать в том же духе бесконечно».
Из ниоткуда, словно выйдя из стены пещеры, появился Морж – с губами, перепачканными кровью сожранных им девушек. Алиса оттолкнула его плечом, и он уронил блюдо с нарезанным тортом. Куски рассыпались пылью под ее башмаками.
Наверное, Чеширский мог бы что-то предпринять по этому поводу, оказать влияние? Это было бы наименьшим из того, что он мог сделать, – после того как таскался за Алисой повсюду, досаждая ей и (только иногда) помогая. Но даже если она и убедит его вмешаться, Город не единственное в мире место, откуда можно было воровать детей. Дочь Тесака забрали
