дней в неделю — посменная работа, один выходной, который никогда не знаешь, как провести, да по вечерам — сижу здесь, ожидая случайных встреч с прекрасными незнакомками.
Она снова рассмеялась.
— Думаю, все не так страшно, как вы описываете, хотя, конечно, звучит конечно тоскливо. Но вы мне кажетесь достаточно интересным человеком, чтобы иногда, хотя бы иногда жить весело. А сейчас, к сожалению, мне пора! — Она поднялась и протянула руку Гильермо.
«Надо же, и не просит проводить, ни предлагает продолжить знакомство. Может, пора завязывать с паранойей?» Он припал к руке, задержал ее в своей ладони. Лейла не отняла руку.
— Я вас разочаровал своей простотой? Мы еще увидимся? — спросил он и сам удивился: он же не собирался это спрашивать?
— Если захочет случай, — улыбнулась она, с ума сойти от этой улыбки! Какая там синьора Сабрина, с ее целлюлитом и фальшивыми стонами!
— Я не очень люблю надеяться на случайности, — покачал головой Гильермо. — Впрочем, если вы не хотите продолжать наше знакомство…
— Синьор Винсенте, — укоризненно сказала она. — Вы знаете, где я живу и где провожу время. Если вы захотите, то случай вам улыбнется.
Пока что вместо судьбы улыбнулась ему она, обернувшись у выхода из забегаловки и помахав ему.
На следующий день синьор Винсенте работал во вторую смену, а еще через день — в ночь. Только через три дня он смог закончить пораньше и бросился на улицу Ривадавия в надежде столкнуться с Лейлой. Увы! Пробродил, наверное, целый час, но счастливого случая не представилось. Проклиная себя за мальчишество, зашел в отель Американ Катамарка, убедив себя, что заодно проверит, не налгала ли ему девушка. Однако портье подтвердил: синьорита Лейла Абу-Зайед действительно живет здесь, к глубокому сожалению, без ее разрешения он не может назвать ему номер комнаты, но может позвонить и спросить саму синьориту. В номере никто не отвечал, никого не было. И нет, он не может сказать, когда выехал синьор Абу-Зайед и тем более, когда он вернется. Портье развел руками, давая понять, что разговор окончен.
Вновь проклиная себя, портье, скуку, которая заставляет его идти на подобные опасные приключения, Гильермо взял в баре пиво и расположился в фойе, наблюдая за входом в гостиницу. «Час, только один час я подожду, и если не придет — то уйду и на этом история будет закончена». Час прошел, пиво закончилось. И тогда в дверь вошла она, увешанная пакетами с покупками.
— Синьор Винсенте! — она, похоже, даже обрадовалась.
— Гильермо, просто Гильермо, — галантно поклонился он.
— Как хорошо, что вы нашли меня именно сейчас! Я же говорила: случай вновь сведет нас!
— Чем же хорошо? — пробормотал синьор Винсенте.
— Сегодня футбол! Вы проводите меня на стадион?
— Вы интересуетесь футболом? — изумился Гильермо.
Она наклонилась к его уху и прошептала:
— Это моя страсть! Я обожаю футбол!
Отстранилась, бросила пакеты на пол, сложила молитвенно руки:
— Гильермо! Пор фавор!
Он рассмеялся:
— Кто ж устоит против такого «пор фавор»!?
Она захлопала в ладоши.
— Все, отлично, жду вас ровно в 19:30! Мне нужно будет собраться!
Она бросилась к дребезжащему старому лифту, а Гильермо сообразил, что даже не спросил, кто сегодня играет… Посмотрел дома в газете — местная «Атлетико Полисиаль» принимала «Бельграно» из Санта-Роса. Бред какой-то, кого это может интересовать? Тем более, девушку из Ливана? Ох, что-то тут не то. Где она и где футбол? Засада? Возможно. Хотя… в этой глуши и такой футбол — развлечение. Он вспомнил про глушь, и ему вновь стало тоскливо. Сколько ему тут сидеть? До конца жизни? С его-то деньгами? Может, уже давным-давно не надо никого опасаться, и его трюк на Урале с подкинутым трупом удался, а у него развилась мания преследования?
Он-то думал, что все будет как положено: в Риме нашел епископа Гульда, который, как и других, за относительно небольшую плату переправил его по хорошо известной цепочке в Латинскую Америку — как он и предполагал, золото творило чудеса. Сначала ринулся в Бразилию, в Сан-Паоло, там была большая немецкая колония, ребята из СС и СД. Но отнеслись к нему с изумлением, не понимая, как у этого унтерменша хватило наглости пытаться устроиться вместе с ними. Ладно, хоть удалось документы выправить, про золото помните?
Не особо обрадовались бывшему «сослуживцу» и в Аргентине, нечего было и думать устроиться в Буэнос-Айресе, кто бы его там допустил до кормушки? Даже с его золотым запасом. Немцев он изучил хорошо, чванливые напыщенные идиоты. Надо было ехать в Канаду или в Америку, но там было опасно, оттуда экстрадировали. А отсюда — нет. Плюнул на все — и уехал в эту чудовищную глушь, где просто подыхал с тоски. Серьезно боялся спиться. А что еще тут было делать?
Так что черт бы с ним, внезапно решил синьор Винсенте. Хоть какой-то всплеск адреналина в этой дыре. Сколько можно жить червяком? Да и крепок он пока, справится, если что. С ней-то точно, ну, а если приведет еще кого-то, то и с ним наверняка. А ведь может и такое быть, что ему предстоит ночь с горячей арабкой, а он себя просто накручивает? На этом континенте все помешаны на этом дурацком пинании мячика ногами, даже женщины. Все может быть. Может и скучающая богатая ливанка поддалась общему поветрию? Кто знает. Он посмотрел на себя в зеркало. 40 лет, конечно, не 20, но он еще вполне себе привлекательный мужчина. Надоело бояться! Приключение!
Винсенте быстро принял душ, побрился, смочил щеки одеколоном, кинул в рот мятную лепешку, на всякий случай положил в кошелек презерватив. Потом передумал и сунул пакетик с контрацептивом во внутренний карман пиджака — вдруг придется расплачиваться, и она в кошельке увидит вот это вот?
Чтобы унять возбуждение, прошелся до отеля пешком, но все равно приперся слишком рано. 19:30? Лейлы не было. Появилась она без десяти восемь, вылетев из лифта с мокрыми после душа волосами, одетая в легкие брючки и тонкую блузку. На ногах — туфли на низком каблуке. Короче — ни дать, ни взять, истинная латиноамериканская болельщица! Кинулась к нему, размахивая сумочкой:
— Гильермо! Я опоздала! Мы опаздываем!
На бегу бросила портье:
— Закажите нам такси, пор фавор!
Такси, естественно, по здешней привычке приехало не через три минуты, как клятвенно обещал диспетчер, а через четверть часа. Девушка вся извелась, все время смотрела на часы, требовала от портье поторопить машину, хватала синьора Винсенте за рукав, в общем, была в необычайном возбуждении. «Это же надо так любить футбол!» — удивлялся Гильермо, любуясь Лейлой.
