— Мне неизвестно, как действовал поджигатель.
— А время, затраченное вами на маршрут, указано верно?
— Я не засекал время.
— Будем считать — верно.
— Дальше, дальше, — буркнул с противоположного конца стола Гарри Рекс.
Дальше следовал мотив преступления. «Кленовая долина» со всем своим содержимым застрахована на сумму в триста восемьдесят тысяч долларов. Опрошенный ранее риэлтор показал, что покупатель собирался заплатить за особняк сто семьдесят пять тысяч.
— Разница довольно значительная, мистер Этли, не так ли? — осведомился Сандрони.
— Так.
— Вы уже поставили в известность страховую компанию?
— Нет. Намеревался сделать это завтра. Можете не верить, но есть люди, которые по воскресеньям отдыхают, — съязвил Рэй.
— Черт побери, пожарная машина стоит там до сих пор, — поддержал друга Гарри Рекс. — У нас есть полгода, чтобы оформить необходимые бумаги.
Щеки Сандрони порозовели, но выпад адвоката остался без внимания.
— Хорошо. Перейдем к другим подозреваемым.
Слово «другим» насторожило Рэя. Он вполне убедительно, хотя и с некоторыми опущениями, изложил историю о камне и разбитом окне, о телефонном звонке и требовании неизвестного покинуть дом. Он даже вспомнил про шорохи и стуки в ночь, когда умер судья.
— Вы слышали более чем достаточно, — на исходе тридцатой минуты разговора непререкаемым тоном заявил Гарри Рекс.
— Когда вы намерены уехать из города? — спросил Сойер.
— Я пытался это сделать шесть часов назад.
— Очень скоро, — вставил адвокат.
— У нас могут возникнуть новые вопросы.
— Буду готов ответить на них.
Проводив шерифа и его спутника до машины, Гарри Рекс вернулся в комнату.
— Сукин ты сын, Рэй, и, по-моему, отъявленный лжец.
Старая пожарная машина, та самая, за которой Рэй с ватагой приятелей бегал в детстве, наконец уехала. Молодой человек в грязной футболке, по-видимому, один из добровольных помощников, скатывал тяжелые, заскорузлые от воды рукава. По улице расползались огромные лужи.
«Кленовая долина» являла собой жалкое зрелище. Огонь пощадил высокую каминную трубу и кусок прилегавшей к ней стены, все остальное превратилось в груду закопченных обломков. Вместе с Гарри Рексом Рэй обогнул развалины и прошел на задний двор, к изгороди из кустов орешника, где в тени стояли два садовых кресла. Усевшись, оба начали жевать кукурузные лепешки с жутко наперченным мясом.
— Особняк поджег не я, — безучастно проговорил Рэй.
— А кто, знаешь?
— Есть на уме один тип.
— Имя?
— Горди Прист.
— Вот как?
— Это долгая история.
Рэй начал издалека, с того, как на кушетке обнаружил мертвого судью, а в шкафу стеллажа — пачки банкнот на сумму в три миллиона долларов. Он перечислял мельчайшие детали и задавал Гарри те же вопросы, ответы на которые долгие недели искал сам. Оба сидели, глядя в дымящиеся руины и не видя их. Перед глазами Гарри Рекса вставали дорога из Клэнтона в Шарлотсвилл, бесчисленные казино Атлантик-Сити, побережье, Паттон Френч и его невольный благодетель Ройбен В. Этли.
Рэй не умолчал ни о чем. Взлом квартиры, запугивания, покупка «бонанзы». К концу рассказа лоб его покрылся крупными каплями пота. После продолжительной паузы Гарри Рекс спросил:
— Но зачем было поджигать особняк?
— Не знаю. Замести следы.
— Он их не оставлял.
— Тогда в качестве устрашения.
— Тебе не стоило все скрывать от меня.
— Я хотел сохранить деньги. Ты держал когда-нибудь в руках три миллиона наличными? Это возбуждает сильнее, чем секс. Три миллиона! Я чувствовал себя богатым. Душила жадность. В мои планы не входило, чтобы ты, Форрест и наше славное правительство пронюхали что-то о таком состоянии.
— Как ты думал им распорядиться?
— Положить в банки: десяток тысяч туда, десяток сюда, без заполнения ненужных бумаг, а года через полтора найти профессионального инвестора. Сейчас мне сорок три, два года спустя деньги были бы отмыты. К пятидесяти сумма выросла бы до шести миллионов, к пятидесяти пяти — до двадцати. Я все спланировал, Гарри Рекс, просчитал все мыслимые варианты.
— Не кори себя, ты поступил как нормальный человек.
— Но я не чувствую себя нормальным.
— Значит, ты — отпетый мошенник?
— Именно так. Я уже начал перерождаться. Мечтал о хорошем самолете, дорогих машинах. В Шарлотсвилле есть где развернуться. Построил бы загородный клуб, занялся охотой на лис.
— Охотой на лис?
— Ага.
— В шапочке и идиотских бриджах?
— Верхом, со сворой гончих.
— Почему именно лисы?
— А почему нет?
— Меня больше привлекает дичь.
— Какая разница? Словом, я неделями разъезжал по округе с тремя мешками банкнот в багажнике.
— Мог бы оставить их у меня в офисе.
Дожевав лепешку, Рэй сделал глоток пепси.
— Считаешь меня идиотом?
— Нет, счастливчиком. Этот тип был настроен весьма серьезно.
— Поверишь, я закрывал глаза и видел летящую мне в лоб пулю.
— Рэй, тебе не в чем себя упрекнуть. Судья не решился включить деньги в завещание. Ты взял их лишь для того, чтобы сберечь его репутацию. За тобой по пятам шел потенциальный убийца, но все обошлось. Счастливчик!
— Спасибо, Гарри. — Рэй бросил взгляд в сторону добровольца. — А поджог?
— Разберемся. Я составлю иск, страховая компания проведет дознание. Естественно, что-то они заподозрят. Подождем несколько месяцев. Не заплатят — обратимся в суд, там же, в округе Форд. Им не захочется объясняться с присяжными по поводу особняка досточтимого Ройбена Этли. Я почти уверен: будет достигнут компромисс. Чем-то нам придется пожертвовать, но страховку ты получишь.
— Скорее бы домой!
Поднявшись из кресел, они обошли пепелище.
— С меня достаточно. — Рэй ступил на тротуар.
«Ауди» катила по Днищу со скоростью ровно пятьдесят пять миль в час. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Больше всего Рэя пугала встреча с Форрестом. Наследство обратилось в прах, и объяснить этот факт брату будет очень непросто. По опыту Рэй знал, что самый незначительный сбой в курсе лечения явится для Форреста катастрофой. Пусть пройдет месяц-другой, а потом Гарри Рекс как-нибудь разрешит создавшуюся ситуацию.
Протягивая пропуск на территорию Алкорн-Виллидж, привратник окинул его удивленным взглядом. Минут пятнадцать Рэй листал журналы в комнате для посетителей. Когда дверь распахнулась и на пороге возникла фигура Оскара Мейва, он сразу понял, что произошло.
— Форрест ушел еще вчера, ближе к вечеру. Я пытался дозвониться до вас все утро.
— Я потерял сотовый.
— Он вышел на прогулку, обычные пять миль за забором. Мы считали, что побег исключен. До сих пор не могу поверить.
Новость Рэй воспринял со стоическим спокойствием. Форрест бегал из клиник вот уже лет двадцать.
— Ведь у нас не тюрьма. Процесс реабилитации строится на желании самого пациента.
— Понимаю.
— Все шло гладко, ваш брат даже взялся опекать двух подростков. Не знаю, что вдруг взбрело ему в голову.
— Мне казалось, подобная линия поведения вам знакома.
Мейв повел плечом.
— Да. Пристрастившийся к алкоголю или наркотикам человек ставит точку лишь тогда, когда сам захочет, не раньше.
— Но вам попадались те, кто не может завязать?
— Ни я, ни один из моих коллег никогда в этом не признается.
— Конечно. Но мы-то с вами сознаем, что их немало.
Врач неохотно кивнул.
— Форрест из их числа, доктор. Другим я его не помню.
— Побег вашего брата я считаю своим личным поражением.
— Напрасно.
Они вышли на террасу. Мейв продолжал извиняться, для Рэя же в случившемся не было ничего нового.
На обратном пути он размышлял о том, как Форресту удалось преодолеть восемь миль, что отделяли клинику от ближайшего города. Но, с другой стороны, брат выбирался и из куда более уединенных лечебниц.
Значит, он вернулся в Мемфис, к Элли и старой компании, которая наверняка припасла для своего приятеля щедрую дозу. Следующий же телефонный звонок от Форреста мог оказаться последним, внезапная смерть подстерегала брата за ближайшим углом. Однако он уже не раз доказал свою поразительную способность к выживанию.
Разрезая надвое штат Теннесси, автострада вела в Виргинию. До дома оставалось семь часов езды. Время от времени Рэй поглядывал на безоблачное небо и думал о том, как соскучились руки по штурвалу — пусть даже «сессны».
Обе новые двери оказались намного тяжелее прежних, да и выглядели они солиднее. В душе Рэй поблагодарил домовладельца, хотя и знал, что попыток взлома больше не будет. Погоня завершилась. Можно было не оглядываться через плечо, забыть о хранилище миссис Чейни, расплатиться с Кроуфордом. Можно было не изводить себя мыслями о деньгах. Ощущение свободы заставило его улыбнуться.
