"Как он это сказал? Скажи папе? Скажи тому мужчине? Как?", нетерпеливо задавал я вопросы.
Она вздохнула, "Скажи Декстеру", повторила она медленно, чтобы я понял, "Это ты. Он сказал: "Скажи Декстеру, что он найдёт меня, когда придёт время"".
Я думал что испугаюсь ещё сильнее, но как ни странно я не был напуган. Даже наоборот, я почувствовал себя лучше. Теперь я уверен – кто-то действительно преследует меня. Бог или смертный, теперь это не имеет значения. И он доберётся до меня, когда придёт время, что бы это ни значило.
Если только я не доберусь до него первым.
Это была глупая мысль, прямо из раздевалки средней школы. Я пока не показал абсолютно никакой способности быть впереди него хоть на полшага, кем бы он ни был, не говоря уже о том чтобы его найти. Я ничего не мог сделать. Только наблюдать как он преследует меня, пугает и охотится, как вводит меня в состояние такого глубокого возбуждения, какого я еще никогда не испытывал.
Он знал кто я, что делаю и где нахожусь. А я не знал даже как он выглядит. "Пожалуйста, Астор! Это очень важно!", умолял я её, "Он высокий? У него была борода? Он кубинец? Чёрный?"
Она снова пожала плечами, "Да знаешь… Белый. В очках. Обычный дядька. Понимаешь?"
Я не понимал, но от подтверждения этого факта меня спасла Дебора, которая резко дёрнув дверцу, скользнула в машину. "О господи! Как мужик может быть таким тупым и всё ещё самостоятельно завязывать шнурки?"
"Это значит что офицер Сачински рассказал не много?"
"Он много чего наговорил. Но всё это умопомрачительная хрень. Ему показалось что парень был за рулём зелёной машины. И это всё по делу"
"Синяя", вдруг произнёс Коди и мы все на него уставились, "Она синяя".
"Ты уверен?", спросил я и он кивнул в ответ.
"И кому верить? Маленькому мальчику или копу с пятнадцатилетним стажем и дерьмом вместо мозгов?", взмолилась Дебора.
"Ты не должна ругаться. За это ты должна мне пять с половиной долларов", поучительно сказала Астор, "И кстати, Коди прав, это была синяя машина. Я её тоже видела, и она была синяя".
Я смотрел на Астор, но почувствовал взгляд Деборы и повернулся к ней.
"Итак?", спросила она.
"Итак. Без ругательств. Эти двое очень смышлённые дети, а офицера Сачински никогда не пригласят в Менса".[10]
"Думаю им можно верить", сказала она.
"Я верю".
Дебора пережевывала это, буквально двигая челюстями, будто размалывала твёрдую пищу. "Окей. Теперь я знаю, что он водит синюю машину, как каждый третий в Майами. Скажи мне, как это нам поможет?"
"Уилкинс ездит на синей машине", подсказал я.
"Уилкинс, мать его, под наблюдением"
"Позвони им", посоветовал я.
Она глянула на меня, пожевала губу, и, взяв свою рацию, вышла из машины. Она что-то говорила несколько секунд и потом я услышал, как она повысила голос. После этого она снова выругалась, и Астор посмотрев на меня покачала головой. Дебора ввалилась обратно в салон.
"Сукин сын!", прорычала она.
"Они его потеряли?"
"Нет, сейчас он дома", нервно пояснила она, "Он только что приехал и вошёл в дом".
"А куда он ездил?"
"Они не знают! Они потеряли его во время пересменки!"
"Что?"
"ДеМарко пришёл как раз когда Белфор отмечался в конце смены", рассказывала она, "Он выскользнул во время пересменки! Они клянутся, что он уходил не больше чем на десять минут".
"Его дом в пяти минутах езды отсюда"
"Я знаю", со вздохом произнесла она, "Ну и что нам делать?"
"Продолжать наблюдение за Уилкинсом. А ты между тем сходи поболтать со Старжаком".
"Ты ведь со мной пойдёшь?"
"Нет", сказал я, думая о том, что я совершенно не хочу встречаться со Старжаком, да и в этот раз у меня есть идеальное оправдание, "Мне надо детей отвезти домой".
Она мрачно на меня посмотрела, "А что если это не Старжак?"
Я покачал головой, "Не знаю".
"Ага. Я тоже не знаю. Садись на своё место".Она завела мотор.
МЫ ВЕРНУЛИСЬ В ШТАБ-КВАРТИРУ ГОРАЗДО ПОЗЖЕ ПЯТИ, и несмотря на весьма кислый вид Деборы я загрузил Коди и Астор в свою скромную машину и повёз домой. Они оставались подавленными большую часть пути, видимо всё ещё немного шокированные своим столкновением со страшным парнем. Но они были гибкими детьми, что демонстрировал тот факт, что они всё ещё умели разговаривать, несмотря на то, что с ними сделал их биологический отец. Так что примерно в десяти минутах езды от дома Астор начала возвращаться в норму.
"Я бы хотела, чтобы ты ездил как сержант Дебби," сказала она.
"Я предпочитаю пожить подольше," ответил я.
"Почему у тебя нет сирены?" требовательно спросила она. "Ты не захотел?"
"Судебным экспертам не выдают сирену" сказал я. "И нет, я никогда не хотел её получить. Я не хочу выделяться."
В зеркало заднего вида я увидел, как она нахмурилась. "В каком смысле?"
"Это означает, что я не хочу привлекать к себе внимание," сказал я. "Я не хочу, чтобы люди обращали внимание на нас," и добавил: "Это – нечто, что вы двое должны понять."
"Все хотят привлечь к себе внимание," возразила она. "Люди постоянно делают что-нибудь, чтобы заставить остальных посмотреть на них."
"Вы двое – другие," сказал я. "Вы всегда будете другими, и никогда не будете похожими на кого-то ещё." Она надолго замолчала и я покосился на неё в зеркало. Она рассматривала свои ноги. "Это не обязательно плохо," сказал я. "Какое ещё значение у слова нормальный?"
"Не знаю," уныло ответила она.
"Обычный," сказал я. "Ты действительно хочешь быть обычной?"
"Нет," гораздо веселее сказала она. "Но зато если мы не обычные, люди нас заметят."
"Вот почему вы должны научиться не выделяться," объяснил я, втайне радуясь пути, по которому пошел наш разговор. "Вы должны притворяться действительно нормальными."
"И мы никогда не должны позволить узнать, чтобы мы другие," сказала она. "Никому."
"Правильно," поощрил я.
Она посмотрела на своего брата, и у них завязалась очередная долгая молчаливая беседа. Я наслаждался тишиной, лавируя сквозь вечерний поток машин и жалея себя.
Через несколько минут Астор снова заговорила. "Это значит, что мы не должны говорить маме, что мы сегодня делали."
"Можете рассказать ей о микроскопе,"
"Но не об остальном?" спросила Астор. "Не о страшном типе и гонке с сержантом Дебби?"
"Верно."
"Но мы никогда не думали, что придётся врать," сказала она. "Особенно нашей маме."
"Вот почему вы не скажете ей всего," объяснил я. "Ей не нужно знать вещи, которые заставят её слишком сильно волноваться."
"Но она любит нас," сказала Астор. "Она хочет, чтобы мы были счастливы."
"Да," сказал я. "Но она должна думать, что вы счастливы в том смысле, который она может понять. В противном случае она не сможет быть счастливой."
После очередной долгой паузы перед самым поворотом к дому Астор наконец спросила, "У страшного парня есть мама?"
"Почти наверняка," ответил я.
Рита наверное ждала нас у двери, потому что едва мы подъехали и припарковались, дверь распахнулась и она появлялась нам навстречу. "Ну привет," бодро сказала она. "И чем вы оба сегодня занимались?"
"Мы видели грязь," сказал Коди. "С моего ботинка."
Рита мигнула. "Вот как."
"И ещё кусочек попкорна," добавила Астор. "И мы смотрели в микрофон и могли сказать, где мы были."
"Микроскоп," поправил Коди.
"Без разницы," Астор пожала плечами. "А ещё там было видно, откуда взялся волос. Например, от козла или от ковра."
"Ух ты," ошеломлённо и слегка неуверенно воскликнула Рита, "Похоже, вы неплохо провели время."
"Да," ответил Коди.
"Ну хорошо," продолжила Рита. "Почему бы вам не начать делать уроки, и я принесу вам перекусить."
"Окей," ответила Астор и они с Коди промчались в дом. Рита наблюдала за ними, пока они не скрылись из виду, затем повернулась ко мне, взяла меня под руку и мы не торопясь последовали за ними.
"Так всё прошло хорошо?" спросила она меня. "В смысле, с э… – они казались очень, ммм…"
"Да," ответил я. "Мне кажется, они начали понимать, что у таких игр есть последствия."
"Ты ведь не показывал им ничего слишком жуткого, правда?"
"Ничего такого. Даже крови не показывал."
"Хорошо," сказала она, и положила мне голову на плечо, что похоже является частью цены, которую приходится платить за то, что собираешься вступить с кем-нибудь в брак. Возможно это был просто способ пометить ее территорию; полагаю, в этом случае мне следует радоваться, что она решила не делать это традиционным животным способом. Во любом случае, я не очень хорошо разбираюсь в отображении влечения через физический контакт, и я чувствовал себя немого неловко, но обнял её, потому что знал, что это правильная человеческая реакция, и мы последовали за детьми в дом.
Я вполне уверен, что называть это сном неправильно. Но ночью в мою бедную усталую голову снова проник этот звук, музыка и пение и лязг металла, которые слышал раньше, и ощущение тепла на лице и дикая радость, поднимающаяся с особого места, которое уже так долго пустовало. Я очнулся стоя у двери с рукой на дверной ручке, залитый потом, довольный, переполненный, и совсем не такой встревоженный как должен быть.
