— Так вы думаете, что это сделал мальчик, который нашел труп?
— Его отец рассказал мне, что сын ходил в горы с друзьями. И мне пришло в голову, что, возможно, мальчишки нашли тело не в тот день, когда они об этом рассказали, а раньше. Мне кажется, что, обнаружив труп, они решили подготовить его к бдению, принесли цветы… Вероятно, это они ее прикрыли. Кроме того, я отметил, что отпечатки на флаконе из-под духов были очень маленькими. Мы предположили, что они принадлежат женщине, но их могли оставить и дети. Я почти уверен в том, что это были они.
— Белоснежка и ее гномы.
***
Микелю было восемь лет, и он уже знал, что такое серьезные проблемы. Сидя на диванчике в кабинете Ириарте, он то вытягивал ноги вперед, то поджимал их под себя в попытке успокоиться. Родители наблюдали за сыном, подбадривая его улыбками, которые, вместо того чтобы успокоить мальчика, свидетельствовали об их крайней озабоченности. Они отчаянно пытались ее скрыть, но она все равно была написана на их лицах. Мать поправила его одежду и волосы не меньше трех раз, и в каждом случае она смотрела ему в глаза с выражением тревоги, которую она испытывала только тогда, когда совершенно не была уверена в том, что происходит. Отец был более прямолинеен: «Не волнуйся, никто тебе ничего не сделает. Тебе просто зададут несколько вопросов, а ты должен честно и как можно более внятно на них ответить». Честно. Все плохое с ним случалось именно тогда, когда он говорил честно и внятно. Он уже видел, как по коридору мимо приотворенной двери проходили его друзья, волочась позади своих родителей. Исполненные отчаяния глаза мальчишек на мгновение встретились, и он понял — отговорками отделаться не удастся. Хон Сорондо, Пабло Одриосола и Маркел Мартинес. Маркелу уже исполнилось десять лет, и, возможно, он смог бы продержаться, но Хон был слюнтяем. Микель не сомневался, что он расскажет обо всем, как только ему начнут задавать вопросы. Он еще раз посмотрел на родителей, вздохнул и обратился к Ириарте:
— Это были мы.
Добрых полчаса ушло на то, чтобы успокоить его родителей и убедить их в том, что им не нужен адвокат, хотя они вполне могут ему позвонить, если им так этого хочется. Детей никто ни в чем не обвиняет. Просто следователям жизненно важно с ними побеседовать. В конце концов, взрослые уступили, и Амайя решила перевести всех в зал для совещаний.
— Итак, ребята, — начал Ириарте, — кто-нибудь хочет рассказать мне о том, что произошло?
Мальчишки переглянулись между собой, потом покосились на своих родителей и в итоге не проронили ни звука.
— Ну, хорошо, может быть, вы предпочитаете, чтобы я задавал вам вопросы?
Они закивали.
— Вы часто ходили в эту хижину?
— Да, — хором ответили дети, похожие на робких и запуганных учеников, плохо выучивших урок.
— Кто ее нашел?
— Мы с Микелем, — ответил Маркел шепотом, в котором слышались горделивые нотки.
— Это очень важно, вы помните, какой был день, когда вы ее нашли?
— Это было воскресенье, — ответил Микель. — У моей бабушки был день рождения.
— Выходит, что вы нашли девочку, рассказали об этом остальным и начали ходить туда каждый день, чтобы проведать ее?
— Чтобы заботиться о ней, — уточнил Микель.
Его мать в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Но, бог ты мой, она же была мертва! — воскликнул отец.
Чувство растерянности и отвращения охватило всех взрослых. Они начали перешептываться, и Ириарте попытался их успокоить.
— Дети воспринимают мир иначе, чем взрослые, — пояснил он, — и к смерти они относятся с любопытством. Итак, вы возвращались в хижину, чтобы позаботиться о ней, — снова обернулся он к детям. — И вы это делали очень хорошо. А кто принес цветы? Вы?
Молчание.
— Где вы взяли столько цветов? В лесу их еще нет…
— В саду у моей бабушки, — признался Пабло.
— Это правда, — подтвердила его мать. — Мама мне звонила и рассказывала об этом. Она сказала, что ее внук каждый день приходит в сад, чтобы нарвать цветов с какого-то куста. Она спросила, не мне ли он их дарит, и я ответила, что нет. Я предположила, что он носит их какой-то девочке.
— Так и было, — кивнул Ириарте.
Мать испуганно вздрогнула и задумалась.
— Духи тоже вы принесли?
— Я взял их у мамы, — еле слышно произнес Хон.
— Хон! — воскликнула его мать. — Как..?
— Ты же ими почти не душишься — в шкафчике в ванной комнате стоял полный пузырек…
Мать прижала ладонь ко лбу, осознав, что ее сын взял самые дорогие духи, которыми она пользовалась крайне редко, приберегая для особых случаев.
— Черт, ты забрал «Бушерон»?
Казалось, ее гораздо больше возмущает то, что он взял духи за пятьсот евро, чем то, что он вылил их на труп.
— Для чего вам понадобились духи? — оборвал ее Ириарте.
— Для запаха. Она с каждым днем пахла все хуже…
— Вы и ароматизаторы поэтому развешали?
Все четверо дружно кивнули.
— Мы потратили на это все свои деньги, — добавил Микель.
— Вы прикасались к телу?
Амайя заметила, что этот вопрос привел родителей в смущение. Они начали вздыхать, ерзать на стульях и бросать на Ириарте укоризненные взгляды.
— Она была обнаженная, — заявил в свою защиту один из мальчиков.
— Она была голая, — добавил Микель.
Мальчишки было захихикали, но тут же притихли при виде ужаса, написанного на лицах родителей.
— И вы ее прикрыли?
— Да, ее одеждой… она была разорвана, — ответил Хон.
— И матрасом, — добавил Пабло.
— Вы не обратили внимания на то, что у девочки чего-то не хватало? Подумайте хорошо, прежде чем ответить.
Они снова переглянулись, но заговорил один Микель.
— Мы хотели подвинуть ее руку, чтобы она держала букет, но увидели, что у нее нет кисти. Поэтому мы оставили все как есть. Мы не хотели видеть ее рану, потому что нам было страшно.
Противоречия детского мышления приводили Амайю в изумление. Они боялись раны, но были неспособны понять, что обнаружение изнасилованного трупа подразумевает, что им тоже может угрожать серьезная опасность. Жестокий, но чистый срез кости их пугал, но в последние несколько дней они все свое свободное время проводили, ухаживая за стремительно разлагающимся трупом и не испытывая при этом ни малейших опасений. Хотя, возможно, преодолевать страх им помогало любопытство и так часто присущее детям сектантское подобострастие, с которым ей уже приходилось сталкиваться, но которое от этого не переставало ее удивлять.
— В хижине было очень чисто, — вмешалась она в разговор. — Это вы там убирали?
— Да.
— Вы подмели пол, развешали ароматизаторы и хотели сжечь мусор…
— Было очень много дыма, и мы испугались, что кто-то его увидит и придет, чтобы посмотреть, что происходит, и тогда…
— Вы видели что-нибудь, напоминающее кровь или похожее на сухой шоколад?
— Нет.
— Возле трупа ничего не было разлито?
Мальчишки отрицательно затрясли головами.
— Вы ведь ходили туда каждый день? Вы не заметили, за это время там бывал кто-нибудь, кроме вас?
Микель пожал плечами. Амайя направилась к двери.
— Спасибо за помощь, — произнесла она, обращаясь к родителям. — А вам, ребята, следует знать, что, если вы обнаружили труп, необходимо немедленно сообщить об этом в полицию. У этой девочки есть семья, которая о ней очень скучала. Кроме того, ее смерть не была естественной, и чем позже полиция обо всем узнает, тем выше вероятность того, что убийца, человек, который ее убил, сумеет скрыться. Вы понимаете важность того, что я вам говорю?
Мальчишки закивали.
— Что теперь будет с этой девочкой? — поинтересовался Микель.
Ириарте улыбнулся, думая о своих собственных детях. Гномы Белоснежки. Они находились в полицейском комиссариате, их только что допрашивали, их родители сидели красные от стыда, в ужасе от всего происшедшего и с трудом веря своим ушам, а детей волновала судьба их мертвой принцессы.
— Мы вернем девочку маме, и ее похоронят… Ей принесут цветы…
Они переглянулись и одобрительно кивнули.
— Возможно, вы сможете приходить на ее могилу на кладбище.
Дети радостно заулыбались, а шокированные ее предложением родители в последний раз обдали ее возмущенными взглядами и ринулись к выходу, волоча за собой своих отпрысков.
Амайя сидела на стуле перед панелью, на которую уже добавили фото Йоханы, и изумленно качала головой, размышляя над тем, на какие чудеса способен детский разум. Вошли Ириарте и Сабальса, и инспектор широко улыбнулся, поставив перед ней стаканчик кофе с молоком.
— Белоснежка, — засмеялся он. — Мне жаль бедняжек, родители точно потащат их прямиком к психологу. И им теперь наверняка запретят гулять в горах.
