— Вы говорите про ваше теневое государство.
— Да. Нас много в правительственных учреждениях, в правоохранительных ведомствах, в разведке, в Конгрессе... но теперь появился шанс дотянуться и до Овального кабинета.
Уэнтуорт взглянул на часы, поднялся.
— Человек, которого я убил, — затронул Тим еще одну тему.
— Инструмент. Какое-то время очень даже полезный. Но в последние месяцы у него начались нелады с головой.
— Вам известно его настоящее имя?
— В нем не было ничего особенного. Один из множества.
— Множества, — пробормотала Линда.
Уэнтуорт сцепил пальцы, хрустнул костяшками.
— Когда мы узнали, что его целью стали вы и ваша семья, мистер Кэрриер, нам пришлось вмешаться. Как я и говорил, в интересах реконструкции принципов что-то должно оставаться незыблемым.
— Но это всего лишь жаргон.
— Да, конечно, но за жаргоном — система ценностей, в которую мы верим, по которой стараемся жить. Мы — принципиальные мужчины и женщины.
Когда Тим и Линда встали с дивана, Уэнтуорт поправил узел галстука, вытащил из рукавов манжеты. Улыбнулся.
— В конце концов, если бы такие люди, как вы, столь храбро не защищали нашу страну, нам было бы нечего реконструировать.
Тима и уважали, и одновременно ставили на место.
Прежде чем открыть дверь в коридор, уже взявшись за ручку, Уэнтуорт добавил:
— Если вы попытаетесь сообщить кому-то все то, что услышали от меня, вас выставят паранойяльным идиотом. Мы можем это гарантировать, ведущих журналистов в нашем распоряжении предостаточно. А потом придет день, когда вы сломаетесь, убьете мисс Пейкуэтт, всю вашу семью и покончите жизнь самоубийством.
— Никто не поверит, что он мог это сделать, — тут же встала на защиту Тима Линда.
Уэнтуорт изогнул бровь.
— Герой войны, повидавший такие ужасы, страдающий посттравматическим душевным расстройством, наконец-то ломается, устраивает кровавую бойню? Мисс Пейкуэтт, если принять во внимание, что в наши дни не составляет труда убедить общественность в невозможном, то уж с этим-то не возникнет никаких проблем.
Он вышел из кабинета.
— Тим? Герой войны? — переспросила Линда.
— Не сейчас. — Он взял ее за руку и вывел в коридор.
Уэнтуорт вышел через парадную дверь, оставив ее открытой. Тим ее закрыл.
Все орки, похоже, покинули дом.
Мэри и Пита они нашли на кухне.
На лице Мэри читался испуг, а Пит спросил:
— Что это было?
— Отвези маму и Линду к себе.
— Я остаюсь, — возразила Линда. — И необходимо заняться твоим ухом.
— Доверься мне. Поезжай к Питу. Мне нужно кое-что сделать. Я позвоню отцу, попрошу приехать и отвезти меня в больницу. Оттуда мы приедем к Питу.
— А что потом? — спросила Линда.
— Потом будем жить дальше.
Телефонный звонок слился с дверным.
— Соседи, — уверенно заявил Тим. — Мы ни с кем не должны говорить, пока все не обсудим и не придумаем объяснения случившемуся.
Когда Пит уехал с Линдой и Мэри, Тим прошел в гараж, достал из ящика с инструментами сапожный нож.
Вырезал измазанные кровью участки ковровой дорожки в коридоре верхнего этажа и на лестнице. Сунул в мешок для мусора.
Звонили в дверь, звонил телефон, но уже не так часто.
Удивившись, что ни на декоративную подушку с дивана, ни на подушку с кресла кровь не попала, Тим вернулся с ними в гостиную.
Собрал куски разрезанной картины, все отстрелянные гильзы, тоже сунул в мешок для мусора.
С большим трудом передвинул высокий комод, вернув на место у стены, которое он занимал раньше. Собрал осколки разбитых ламп. Пропылесосил ковер в большой спальне, очищая от щепок и мусора.
Через пару дней он намеревался помочь отцу заделать все выбоины от пуль в стенах и покрасить их.
Он закрыл и запер окно в большой спальне, потом закрыл, но не запер окно в своей спальне в глубине дома.
Орки унесли с собой все снаряжение киллера, которое тот оставил на центральной стойке на кухне. Сняли наручники, которыми киллер прицепил стул к столу.
Нарезанные яблочные дольки в миске стали коричневыми. Тим их выбросил, вместе с кожурой из раковины.
Помыл миску, оба ножа, убрал.
Решил, что сломанный стул починит позже.
Это был его дом, где он вырос, священное для него место, и хотелось, чтобы в нем царил полный порядок.
Позвонив отцу, он перешел улицу, чтобы поговорить с Микки Маккриди.
Связь с Интернетом восстановилась, никто не забрал компьютер Пита. Он его включил, предложил Линде сесть за клавиатуру, назвал нужный ей сайт и вышел из комнаты.
На сайте она набрала в строке поиска имя и фамилию Тима, и на экране высветился следующий документ:
«Сержант Тимоти Юджин Кэрриер награжден за выдающуюся храбрость и отвагу, проявленные с риском для жизни и с наивысшим проявлением чувства долга. Взвод из состава роты сержанта Кэрриера, выполняя боевое задание, наткнулся на здание склада, в котором проводились массовые казни гражданских лиц, сочувствующих демократическому движению. Когда взвод вступил в бой, чтобы захватить здание и спасти находящихся в нем заключенных, в том числе десятки и сотни женщин и детей, их атаковали с тыла и окружили превосходящие силы противника. Осознав, что взвод понес Потери, лишившие его эффективного командования, отдавая себе отчет, что атака противника продолжается, сержант Кэрриер взял восемь человек и на вертолете полетел на помощь окруженному взводу. Сержант Кэрриер выгрузился из вертолета, который, поврежденный противником, совершил вынужденную посадку, и под огнем врага повел своих солдат и команду вертолета на соединение с окруженным взводом, в котором действительно погибли все офицеры. Пять следующих часов он бесстрашно перемещался от позиции к позиции, командуя и подбадривая солдат. Даже раненный в ногу и спину осколками гранаты, сержант Кэрриер продолжал руководить обороной, отражая многочисленные атаки противника и поставив в известность командование о сложившейся ситуации. Когда вражеские силы разрушили ведущие в здание склада ворота, сержант Кэрриер лично занял позицию у бреши, сдерживал врага критические сорок минут и потерял сознание лишь после того, как противник отступил после прибытия вызванного сержантом подкрепления. Действия сержанта Кэрриера спасли морских пехотинцев от плена и свели потери к минимуму. При обследовании склада были обнаружены 146 расчлененных и обезглавленных гражданских лиц, из них 23 женщины и 64 ребенка. Верность долгу и неукротимый боевой дух сержанта Кэрриера позволили спасти 366 гражданских лиц, которые находились в здании склада, из них 112 женщин и 220 детей, в том числе и младенцев. Решение взять командование на себя и личная доблесть сержанта Кэрриера перед лицом превосходящих сил противника характеризуют его с самой лучшей стороны и в полной мере соответствуют духу традиций морской пехоты и военно-морских сил США».
Этого человека с большой головой и добрым сердцем наградили Почетной медалью Конгресса.
Она читала приказ о награждении, задыхаясь от благоговейного трепета. Потом второй раз, сквозь слезы, третий.
Когда Пит решил, что более нет нужды оставлять ее в одиночестве, он вошел, сел на краешек стола, взял ее за руку.
— Господи, Пит. Господи.
— Я из того самого окруженного на складе взво-да, на помощь которому он прибыл со своими людьми.
— Тогда вы и выросли вместе.
— А вечером, за обедом, ты познакомишься с Лаймом Руни, он служил под началом Тима, и с женой Лайма, Мишель... она была пилотом сбитого вертолета. Ты знаешь, что он привел к нам своих людей под огнем противника?
Линда кивнула.
— Там не сказано о том, что он наложил жгут на руку Мишель. А когда они шли к нам под огнем, наполовину прикрывал ее, наполовину тащил на себе.
Дар речи вернулся к ней не сразу.
— Каждый идиот от побережья до побережья знает, кто такая Пзрис Хилтон, но многим ли известна его фамилия?
— Один из пятидесяти тысяч? — предположил Пит. — Но по-другому и быть не может, Линда. В клубе, к которому он принадлежит, популярность не в почете. Я встречал несколько человек, которые получили эту медаль. Они совсем другие и медали свои получили в другое время, во время Второй мировой войны, но в чем-то они так похожи. Во-первых, если начинаешь ахать и охать, встречая их, если просишь рассказать все, как было, видно, что они смущаются из-за того, что их принимают за героев. Не знаю, то ли такая скромность у них врожденная, то ли появилась со временем, но мне совершенно понятно, я бы таким скромным быть не мог.
Они вышли на кухню.
Мэри стояла у раковины, чистила яблоки для пирога.
— Миссис Кэрриер? — позвала Линда.
