– Достаточно, – спокойно сказал Квайдан.
Когда Перманент не остановился, Квайдан кинул взгляд на Синпа Сэма. Синпа потянулся через меня и врезал Перманенту по кудрявой башке.
– Ему там будет легко, – сказал Квайдан. – Ему там будет не жизнь, а малина.
– Знаю, – сказал Перманент.
– Несколько лет. Всего-то. Он быстро повзрослеет, многому научится.
– Вы правы.
– Конечно, прав, – сказал Квайдан. – Так чего ты ревешь?
– Не знаю.
– Ну и перестань. Возьми себя в руки, черт побери.
Перманент лишь кивнул.
Квайдан глянул на него и покачал головой. Затем посмотрел на меня.
– Очевидно, вы пришли за вознаграждением. – Настроение у него, кажется, падало. – Уговор дороже денег. Вы свою часть сделки выполнили.
Квайдан подал знак гангстеру в серебристом костюме. Парень отложил карманный компьютер, с которым все это время возился. И постучал по перегородке. Перегородка отодвинулась, и кто-то подал через окошко дипломат. Серебристый Костюм вручил его мне. Довольно увесистый дипломат.
– Возьмите ваши деньги. Наше сотрудничество закончено.
– Где Флердоранж?
Квайдан закатил глаза. Запыхтел и засопел, всем видом показывая, как он раздражен.
– На переднем сиденье, – сказал он наконец.
– Я хотел бы с ней увидеться.
Настроение Квайдана упало еще больше. Он был окружен идиотами всю жизнь, но, явно, так к этому и не привык. Безучастно взглянув на меня, он открыл окошко. Мне было видно только ветровое стекло.
– Ну? – сказал Квайдан. – Смотрите сами.
Я подвинулся вперед, но так ничего и не разглядел. Я сделал шаг, согнулся, почти опираясь на огромного гангстера, и сунул голову в окошко.
Я вовремя учуял запах.
Зубы Синоби лязгнули, а я отдернул голову. Скаля зубы и пуская слюни, кобель сунул башку в окошко, заполняя воздух зловонным дыханием. Отпрянув, я втиснулся на свое место.
Яки загоготали. Смеялись все, кроме Перманента. И, конечно, меня. Я наблюдал за собакой, которая из кожи вон лезла, стараясь прорваться через перегородку, чтобы вцепиться мне в лицо. Сообразив, что ничего не получится, кобель залаял. Отвратительный и бестолковый лай – это лишь подтверждало теорию о том, что собаки в конечном итоге становятся похожи на своих хозяев.
– Тихо! – рявкнул Квайдан.
Собака приглушила гавканье до тихого рыка. Яки перестали смеяться.
Квайдан опустил голову, сосредотачиваясь. Поднял руку, и собака уселась спереди, исчезнув из моего поля зрения. Квайдан закрыл окошко. Его что-то беспокоило.
– Слушайте.
Все прислушались.
– Слышите?
Его голос подрагивал. Серебристый кассир потыкал кнопки на карманном компьютере. Глянул на Квайдана и покачал головой. Квайдан сердито выбил аппарату него из рук.
И тогда я услышал. Слабый отдаленный гул.
Глаза Квайдана расширились.
– Вертолет!
Все Ямагама выхватили мобильники – кто быстрее позвонит. Квайдан, не поднимая глаз, ерзал и прислушивался. Гул, кажется, приближался.
– Прочь!
Он толкнул парня в серебристом костюме. Все якудза рванули открывать дверь, но Квайдан растолкал их, освобождая себе путь. Его рука беспомощно заколотила по дверной защелке, будто насекомое билось в стекло.
– Да откройте эту чертову дверь!
Перманент протянул руку и дернул рычажок. Квайдан выпал из автомобиля. Сплошной цирк, но никто не обратил внимания. Гул они уже не слышали – они его чувствовали.
Квайдан, раскорячившись, низко присел. Затем выставил руки ладонями вперед, точно мим, застрявший в невидимом ящике.
Нелепый, на корточках, в банном халате. Он был просто смешон, но никто не смеялся. Очень сильно дребезжал автомобиль.
Я не особо разбираюсь в землетрясениях, но уверен, что во время Большого Толчка неразумно оставаться в автомобиле, полном якудза. И вывалился из двери.
Кто-то сзади схватил меня за рубашку, когда я рванул. вперед. Я дернулся и оказался на асфальте. Земля дрожала. Завывал вертолет.
Я встал и понесся к лестнице. Затем остановился. От землетрясения не убежишь.
Кроме того, мне все же надо было выяснить.
Я развернулся и устремился к лимузину. На переднем сиденье уместятся шофер, собака и прелестная гейша. Это я так рассуждал. И распахнул дверь.
Я ее толком не увидел – только мятую лиловую ткань.
И тут вырвалась собака.
Она ринулась к моей глотке, и на сей раз перегородка меня не защищала.
Я грохнулся на асфальт.
Надо мной промелькнули зубы, когти.
Вскочив, я развернулся, готовясь к новой атаке, но не дождался. Собака лаяла на небеса. Точнее, на зависший над нами вертолет.
– Твою мать! – выругался водитель. Он выскочил из машины и погнался за собакой.
Другие якудза последовали его примеру и теперь уже вшестером гонялись за собакой, точно Кистоунские копы,[85] а вертолет завис, из-за всей этой суматохи не в состоянии сесть.
Квайдан так и замер на корточках, но хаос наконец привлек его внимание. Он вскочил – очень быстро для такого крупного человека. И стал орать на своих бандитов, на собаку, на всех. Я ни слова не понял из того, что он верещал.
Внезапно из автомобиля выскочила Флердоранж.
Я обернулся, но она уже лиловой кляксой мчалась по асфальту к большому белому грузовику, что поднимался по пандусу в дальнем конце гаража. Я наблюдал за ней, опознал грузовик и забыл, что сзади – сердитый гангстерский босс.
И тут Квайдан вероломно вмазал мне в челюсть. Хорошо вмазал – нокаут. Ноги у меня подкосились.
Падая, я бросил на Квайдана последний взгляд. Глаза его горели. По дрожащему жирному телу лил пот. Вся его глупая юката насквозь промокла. Кобель гавкал, якудза орали, вертолет ревел, слышался глухой низкий рокот, и Квайдан ничего не мог с этим поделать. Если это Большой Толчок, Квайдан переживет его на земле, как и все мы. Я смутно порадовался; жар охватил голову и растекся по всему телу.
И я грохнулся наземь.
Я наблюдал, как пурпурные лопасти бесшумно ходят по кругу.
– Он открыл глаза, – сказал кто-то. Голос звучал, как Джеймс Эрл Джоунз[86] под водой. Я продолжал наблюдать за вентилятором.
– Хороший знак, – ответил кто-то мультяшным сопрано. Вентилятор крутился со скоростью звука, плавающего в ушах. Мой рот распух и высох, будто впечатался в цельную деревяшку.
– Ты меня слышишь, Билли?
Я попытался открыть рот. Во лбу тупо заболело. Я моргнул и утвердительно замычал. Мне хотелось, чтобы говорящий переместился в мой сектор обзора.
– Вы что думаете, дядя? – спросил голос, который постепенно переходил в нормальную тональность.
– Он поправится, – спокойно сказал другой голос. – Или на всю жизнь останется дебилом. Без проверки на томографе или MP-интроскопии не скажешь. Да и тогда пятьдесят на пятьдесят. Мне обязательно надо забрать его с собой. В этой кладовке больше ничего не сделаешь.
– Надо подождать. Через шесть часов она будет здесь.
– Ладно, – сказал другой голос, – как скажешь. Однако я бы не затягивал.
– Я знаю, но она уже в пути.
– Как скажешь.
Наступила длительная тишина, а я пока думал, вставать или нет. Затем первый голос опять заговорил. Я его раньше слышал, но не мог понять где. Вспоминая и размышляя, стоит ли встать, я загрузил мозг под завязку. По-моему, он не поврежден.
– Я ваш должник, доктор дядя Наоя, – благоговейно сказал голос.
– Ладно, перестань, – ответил Наоя. – Не знаю, во что ты вляпался, но в дальнейшем будь осторожнее. А то загремишь в полицию.
– Но лицензия…
– Знаю, знаю.
Пауза.
– Да, дядя. Вы правы.
– Конечно, я прав. Мне пора. Позвони, когда решишь что делать.
– Еще раз спасибо, дядя.
Дверь открылась и закрылась. Парень наконец переместился туда, где я его видел.
– Ты меня помнишь, Чака-сама?
Хиро Бхуто. Уже по пурпурным лопастям вентилятора надо было понять, что мы в кладовке бара. На лице Бхуто появилась знакомая улыбка.
– Хгггрл Бввуто, – пробормотал я. Мой рот не желал открываться. Бхуто засмеялся и покачал головой:
– Я ни слова не понял. Билли. У тебя рот закручен проволокой. Челюсть сломана. Ты, очевидно, ее даже не чувствуешь после обезболивающих.
Ну, вот и объяснение. Я тут же подумал о повреждении мозга. Хорошо, что повреждение физическое, а не умственное. Но, с другой стороны, может, я бы жил проще, если б мозги не перенапрягались.
– Когда я сообщил твоим ребятам в редакции, что у тебя рот прикручен проволокой, им это ужасно понравилось. Они ждут не дождутся глянуть, как Билли Чака молчит! – захохотал он. Несмотря на все усилия меня развеселить, он действительно меня веселил.
Рано или поздно все равно придется сесть. Так что я взял и сел. Оказалось не так уж трудно. Только голова болит. Правда, с похмелья бывало и хуже.
– Таак куук яя туут? – спросил я.
– Для меня это сплошной вьетнамский, дружище. Ты, наверное, хочешь спросить, как тут оказался. По правде говоря, я и не знаю. Тебя приволокли два лысых парня в белой униформе. Сказали, если я не хочу, чтоб у тебя были серьезные проблемы, в полицию лучше не звонить. И в больницу тоже. В этот раз ты круто попал. – Он покачал головой.
