Когда приблизились огни Тризенберга, заморосил мелкий дождик. Харви склонился чуть ли не к самым коленям мисс Джармен, чтобы взглянуть на температуру радиатора.
— Стрелка почти зашкаливает, — сообщил он. — Далеко нам не уехать.
— Поезжайте.
— Боже, да у нас взорвется цилиндр.
— В этом движке полно цилиндров. Не вздумайте останавливаться.
— Мы не доедем до Штега, если не остановимся, чтобы охладить его, бесстрастно сообщила девушка.
— Если мы не доберемся туда как можно скорее, ехать будет бессмысленно.
Маганхард повернулся ко мне.
— В нашем распоряжении почти полтора часа.
— Вы так думаете? Не вы ли говорили мне, что Галлерон не станет убивать Флеца, пока охотится за вами? Что ж, возможно, теперь он уже знает, что убить вас ему не удастся — тогда его единственной надеждой останется покончить с Флецем, а затем воспользоваться своим перевесом голосов над вами.
Он задумался. Потом с подозрением спросил:
— А откуда ему известно, что я не умер?
— К настоящему моменту Морган, вероятно, уже позвонил генералу, а генерал — Галлерону. К тому же у Галлерона наверняка имелась договоренность с Аденом и компанией — они должны были позвонить ему и сообщить, что работа выполнена. Как бы то ни было, никто не сообщил ему, что вы мертвы, так что сейчас он, наверное, изрядно нервничает.
Мы миновали Тризенберг, и шоссе сменилось проселочной дорогой, петляющей между обрывистыми горными пастбищами. От двигателя повеяло едва уловимым запахом раскаленного металла, и послышался негромкий неровный стук.
— По-моему, мотор сейчас заглохнет, — объявила мисс Джармен.
— Еще нет. Это просто клапаны перегрелись. Мы их охладим, когда заберемся повыше в горы, где есть снег.
— Если герр Флец действительно мертв, тогда с моей стороны будет ошибкой продолжать путь, — заявил Маганхард.
— Еще большей ошибкой будет не убедиться в этом.
Мы продолжали петлять по извилистой дороге. Дождь усилился, и стало холоднее, а когда на поворотах луч фары выхватывал из темноты горные склоны, сквозь сосны виднелась нависшая над нами туча.
Двигатель теперь уже издавал звуки, весьма напоминавшие щелканье кастаньет. Харви обернулся, собираясь что-то сказать.
Внезапно нам в лицо ударил ослепительный свет фар. Девушка резко нажала на тормоза.
* * *
Должно быть, благодаря нашей единственной фаре водитель встречной машины принял нас за мотоцикл, потому что продолжал ехать. Затем его тормоза завизжали, словно душа грешника, только что прибывшая в ад, и фары начали описывать зигзаги, когда машину повело юзом. Послышался протяжный душераздирающий треск. «Роллс» слегка вздрогнул и остановился.
Харви уже стоял на подножке с револьвером в руке. Я схватил пустой «маузер» и попытался встать на ноги, но, ощутив острую боль в боку, упал на сиденье.
К нашему переднему бамперу был под углом прижат большой черный немецкий седан, левый бок которого напоминал небрежно вскрытую консервную банку. На бампере «роллса» осталось, наверное, всего пара царапин.
В наступившей тишине Харви четко скомандовал:
— Выходите медленно и с пустыми руками. Водитель стремительно выскочил из кабины, в ярости размахивая руками и бранясь на чем свет стоит. Это был Анри Мерлен.
Я осторожно перелез через ноги Маганхарда и сказал:
— Спокойно, Анри, морская пехота прибыла на место.
Он вытянул шею и пристально вгляделся сквозь моросящий дождь.
— Канетон? Pas possible![80] Это действительно вы! Вы просто великолепны! — Он протянул руки, намереваясь похлопать меня по плечам. Я осторожно увернулся.
Маганхард вылез из машины следом за мной. Мы стояли между машинами, в стороне от лучей фар, освещаемые мягким отблеском их света. Я увидел невеселую ухмылку Мерлена — и тут же лицо его исказила гримаса отчаяния.
Он развел руками.
— Но теперь… теперь это не имеет значения. Он… они… — Мерлен замолчал, пытаясь собраться с мыслями.
— Добрый вечер, месье Мерлен, — спокойно сказал Маганхард.
Мерлен повернулся к нему.
— Четверть часа назад я приехал… к месье Флецу… И не нашел никакого Галлерона… а Флец мертв.
И снова повисла тишина. Что-то легко коснулось моего лица. Я поднял голову — в свете фар над дорогой, подобно мотылькам, кружились пушистые снежинки. Мы достигли зоны снегов.
Маганхард посмотрел на меня, а затем тихо, с горечью произнес:
— Похоже, этот Галлерон воспользовался вашим советом.
— Он имел возможность купить совет получше моего.
— А он не дурак, — заметил Маганхард. — Еще час назад он делал ставку на мою смерть. Теперь же он делает ставку на меня живого. Так что… нам нельзя туда ехать.
— Мы могли бы потихоньку подкрасться и взглянуть на труп, — предложил я.
— Галлерон наверняка затаился где-нибудь неподалеку, поджидая меня.
— Но ведь еще не полночь. Может быть, все же поедем и посмотрим на труп?
Раздался щелчок — это девушка открыла капот автомобиля, а затем послышалось протяжное шипение, когда первые снежинки упали на раскаленный двигатель.
Маганхард терпеливо, но настойчиво продолжал:
— В соответствии с правилами «Каспара» время, установленное для встречи, — это крайний допустимый срок. Если все акционеры собрались раньше назначенного времени, собрание автоматически считается открытым. Поскольку герр Флец мертв, а туда прибуду я и этот Галлерон, все акционеры окажутся присутствующими. Следовательно…
— А он не станет созывать никаких собраний, — весело заявил я, поскольку я запихну ему пушку в глотку. Так что поехали и поглядим…
— Господи, — подал голос Харви, — да можно подумать, что вы выставляете свою кандидатуру на выборах — так методично вы каждые десять секунд повторяете одно и то же. Значит, вы желаете поехать и взглянуть на труп? О'кей, поехали поглядим, если это вас утешит.
— Ладно, — отозвался я. — Согласен, если вы так настаиваете.
Подошла девушка и встала рядом со мной.
— Как там мотор?
— Я сняла крышку с радиатора, но нужно залить что-нибудь внутрь. Снега ведь пока что нет.
— Вылейте воду из машины Мерлена.
Мерлен хотел было ужаснуться, но, вспомнив, что случилось с его автомобилем, лишь пожал плечами.
Харви вместе с девушкой отошли в сторону. Крупные хлопья снега медленно кружились вокруг нас.
Мерлен кашлянул и сказал:
— Канетон… прошу прощения, но… — Он повернулся к Маганхарду и официальным тоном заявил: — Месье, будучи вашим адвокатом, считаю своим долгом предупредить вас о возможной опасности. Отправляться в этот дом было бы рискованно и опасно. А посему… я обязан посоветовать вам не ходить туда.
Маганхард нахмурился.
Тут вмешался я:
— Не будучи вашим адвокатом, я бы сказал, что после всего этого неплохо было бы познакомиться с Галлероном.
Маганхард бросил на меня острый взгляд.
— Я не желаю больше никакой стрельбы! Я повел плечом.
— Как скажете. Вы же здесь главный. — Он подозрительно уставился на меня, я же продолжал: — Впрочем, нет нужды торопиться с принятием решения. Давайте-ка сначала проясним вопрос, составляющий предмет спора.
Он раздраженно мотнул головой, стряхивая облепившие его снежинки.
— Холодно здесь.
— Будет куда холоднее, когда вы лишитесь своего пая в «Каспаре», утешил его я. — А теперь давайте разберемся: «Каспар» владеет акционерным капиталом, составляющим сорок тысяч швейцарских франков, верно? Полагаю, в десяти- или стофранковых акциях?
— В десятифранковых.
— Значит, всего имеется четыре тысячи акций. Сколькими владеете вы лично?
— Вы уже и так знаете. У меня тридцать три процента.
— Вы не поняли моего вопроса. Сколько у вас акций?
Стало очень тихо, только хлопья снега продолжали медленно кружиться в воздухе. Харви и девушка проплыли мимо, словно темные призраки на фоне яркого света фар, вылили воду из машины Мерлена в пустую фляжку из-под коньяка, затем залили ее в «роллс».
Маганхард ссутулился и сказал:
— Это надо будет посчитать. Но главное — это процентное выражение.
— Разумеется… но на сертификатах владельцев акций указано только их количество. Итак, вы оба знакомы с Флецем, а я — нет. Так что поправьте меня, если я ошибусь. Если я правильно понял, неделю назад к нему заявляется Галлерон, предъявляет свой сертификат, говорит: «Акции Хайлигера теперь принадлежат мне, давайте назначим собрание акционеров и продадим всю компанию целиком», — и тут Флец вспоминает, как сложно вам будет туда добраться, и ударяется в панику. Я прав?
Маганхард и Мерлен посмотрели друг на друга.
Мерлен развел руками и пробормотал:
— C'est possible[81].
— Возможно, так оно и было, — медленно произнес Маганхард. — Но…
