– У меня такое ощущение, словно меня кастрировали.
– Какое изящное выражение, – улыбнулась Дайна.
– У меня есть и иные, столь же тонкие. Но они, увы, совсем непристойны. Поэтому ограничусь скромными словами: я чувствую себя измочаленным. А ты разве никогда не устаешь?
Она выглядела такой же свежей и энергичной, как на состоявшейся несколькими часами ранее и едва не закончившейся катастрофой презентации.
– Иногда устаю. Но подготовка проекта меня возбуждает. А ты этого не ощущаешь?
– Пытаюсь, но ничего не выходит. Работа в позднее время вгоняет меня в сон. Я думаю, что Палате штата Массачусетс следует издать закон, согласно которому все соглашения и договоры, заключенные после восьми вечера, признаются не действительными. Это сохранило бы для экономики те огромные средства, которые сейчас уходят на гонорары адвокатам.
Она улыбнулась и отпила кофе. Я с удивлением обнаружил, что она сидит в опасной близости ко мне. Или в приятной, если вам это больше нравится.
– Саймон…
– Да?
– Помнишь, как в Цинциннати мы обсуждали дела фирмы?
– Конечно.
– Процесс пошел дальше, и я думаю, что ты должен об этом знать. Давай посидим. Может быть, ты что-нибудь выпьешь?
– О’кей, – мне страшно хотелось услышать, что она скажет: – Скотч у тебя найдется?
– Думаю, что смогу найти.
Я пересел на диван, и Дайна вручила мне стакан шотландского виски с большим количеством льда. Приготовив для себя такой же стакан бурбона, она уселась в кресло. Мы сидели друг против друга, что обеспечивало мою полную безопасность. Дайна, откинувшись на спинку кресла и вытянув свои длинные ноги, внимательно смотрела на меня поверх своего стакана.
– Арт крепко надрался сегодня, – сказала она.
– Я это заметил.
– И это не в первый раз. У него вдруг, откуда ни возьмись, возникли проблемы с алкоголем. Парень быстро катится под откос.
– Джил, видимо, тоже это знает.
– Да. И очень обеспокоен.
– Он все еще намерен уйти?
– Ему не терпится это сделать. Он даже думал о том, чтобы направить Арта в клинику, либо, в крайнем случае, отложить на год формирование нового фонда.
– Но это же не решит проблемы. Избрание Арта на пост старшего партнера равносильно подписанию смертного приговора фирме. Он и раньше был совершенно невыносим. Теперь же к этому добавляется алкоголизм. Джил может приступать к ликвидации «Ревер партнерс» уже сейчас.
– Еще одна интересная точка зрения, – едва заметно улыбнулась Дайна.
– Перестань, Дайна. Это же очевидно. И ты думаешь точно так же. Да и наши инвесторы тоже.
– В последнем ты совершенно прав, – сказала она, а на её губах играла все та же улыбочка.
Вспомнив про завтрак Дайны в отеле «Меридиен», я продолжил:
– Догадаться об этом было проще простого. Ты, наверняка, обсуждала проблему Арта с Джилом и Линетт Мауэр, не так ли? Да и с другими инвесторами тоже.
Дайна в ответ промолчала.
– Хочешь избавиться от Арта и стать старшим партнером?
Молчание.
– И думаешь, что это у тебя получится?
– Да, думаю, что получится, – позволив себе широко улыбнуться, ответила она. – Линнет входит в совет управляющих. Джил колеблется, но я продолжаю с ним работать. Но мне надо сколотить команду.
– Понимаю…
– Мне потребуется со стороны опытный специалист в области венчурного бизнеса на роль партнера. Кроме него, в команду войдут Рави и ты.
– Я?
– Да. Мне нужна твоя помощь.
– В качестве партнера?
– Да. Не сомневаюсь, что ты справишься. Мне нравится, как ты работаешь. Лизинг персональных компьютеров оказался классным проектом. Я думаю, что тебе удастся вытащить «Нет Коп», несмотря на то, что мы все её уже списали.
Я внешне спокойно отпил виски, а мои мысли кружились в бешеном водовороте. Мне страшно хотелось стать одним из партнеров в «Ревер». Нет смысла работать в венчурном капитале, если у тебя нет шансов стать партнером. Только в этом качестве там можно сделать по-настоящему хорошие деньги, и только партнеры принимают серьезные решения. Я мечтал об этом с момента поступления в фирму.
Но политические игрища в фирме были мне глубоко противны, а Дайна как раз и втягивала меня в дебри корпоративной политики. Она просила моей поддержки в борьбе с Артом. На это я еще мог согласиться, однако в случае выступления против Джила она моей поддержки не получит.
– Неужели ты колеблешься? – спросила она, видя мою нерешительность.
– О… Прости. Я просто задумался. Все это звучит весьма привлекательно, и передо мной открываются великие возможности. Но я не хочу ни в каком виде участвовать в заговоре против Джила. Я слишком многим обязан этому человеку.
– Джил – хороший парень. И ты ему очень нравишься. Арти со страшной силой давил на него, требуя твоего увольнения. Но Джил хочет видеть тебя в компании. Так же, как и я.
Итак, Арт хотел от меня избавиться, но я этой новости почему-то совершенно не удивился. Во время нашей последней встречи в субботу он, как мне показалось, мне поверил. Но с понедельника он стал меня избегать и через пару дней снова стал самим собой. Мне очень не понравилось его заявление в связи с моим меморандумом.
– Не беспокойся, – продолжала Дайна, – Джил и я – в одном лагере.
– Ну а как же следствие? – спросил я. – Неужели ты хочешь видеть партнером человека, которого подозревают в убийстве?
– Я знаю, что ты не убивал Фрэнка, – с улыбкой ответила Дайна. – В конечном итоге в этом убедятся и все остальные. Всё забудется.
Уверенность Дайны произвела на меня сильное впечатление, хотя я её до конца не разделял. Я никак не мог ожидать от неё такого доверия и был теперь за это бесконечно признателен. Со стороны Лайзы поддержка была бы вполне естественной, с неожиданным раздражением подумал я, но ничего подобного я от своей супруги не дождался.
– Спасибо за доверие и предложение. Чем мне предстоит заниматься?
– Ничем особенным. Делай прибыльные инвестиции. Избегай неудачных проектов. Разберись до конца с «Нет Коп» и…
– Постарайся избежать тюрьмы.
– Было бы прекрасно, если бы тебе это удалось, – кисло улыбнулась Дайна. – Но пока ты на воле, я хочу быть уверена в твоей полной поддержке, когда она мне потребуется. Это сейчас – самое главное.
– Считай, что ты её имеешь.
Она одарила меня улыбкой, которая наполнила теплом мое усталое тело.
– Итак, кто же все-таки убил Фрэнка? – спросила она. – У тебя есть на сей счет хоть какие-нибудь предположения?
– Нет. Полиция до сих пор уверена, что это сделал я, и лезет из кожи вон, чтобы собрать необходимые доказательства.
– Знаю. Мне даже показалось, что они считают, будто между нами что-то есть, – её глаза при этом лукаво блеснули.
– Да, – ответил я, стараясь изобразить ледяное спокойствие. – У Фрэнка тоже возникали подозрения на этот счет. Незадолго до его гибели мы даже повздорили с ним из-за этого.
Выражение лукавства на её личике исчезло, и на смену ему пришло выражение искреннего сочувствия.
– Тебе в последнее время так много пришлось пережить, – сказала она. – Умер Фрэнк. Полиция села тебе на шею. Тебя оставила жена.
– Да – время не из легких, – согласился я, бросив на неё быстрый взгляд.
– Это, конечно, дело не мое, – продолжала Дайна, – но как она могла покинуть тебя в беде?
– Ей крепко досталось, – попытался я вступиться за супругу. – Убили её отца, и она считает, что это сделал я. Правда, мне до сих пор не ясно, почему она так решила.
В моем голосе вдруг совершенно неожиданно для меня самого прорвался гнев. Дайна была права. Лайза в это трудное для меня время была просто обязана остаться со мною рядом!
– Ты выглядишь ужасно. Позволь мне налить тебе еще.
Мне следовало бы выразить свой протест, но я этого не сделал. Инстинкт самосохранения, видимо, переставал действовать. Лайза свалила в Калифорнию, так почему же я не могу пропустить еще один стаканчик с красивой женщиной, которая так внимательно меня слушает?
Дайна ушла и вскоре вернулась с новой порцией виски. Где-то на ходу она ухитрилась запустить музыку. Это был Моцарт или кто-то на него похожий.
Сев рядом со мной на диван, он подняла свой стакан и сказала:
– За тебя.
Я залпом выпил своё виски.
Дайна медленно склонилась ко мне и принялась развязывать мой галстук. Её ладонь легла на мое бедро.
– Расслабься, Саймон. Тебе надо расслабиться.
Она была рядом, и я мог думать только о ней. Аромат её духов, который всего лишь за мгновение до этого был едва уловим, теперь, казалось, заполнил все помещение. Я слышал, как шуршит шелк её блузки. Я повернул голову и увидел маленькое, изящное личико, безукоризненную кожу, полные, чуть-чуть приоткрытые губы. Затем она меня поцеловала. Это был ласковый, нежный и так много обещающий поцелуй. Я ответил ей поцелуем. Мне хотелось большего.
– Пойдем, – сказала она с улыбкой и, поднявшись с дивана, направилась к закрытым дверям спальни.
