— Будьте предельно осторожны.
Раввин напряженно смотрел, как священнослужители поднимали ковчег по ступеням, двое задних приподняли жерди над плечами, чтобы компенсировать острый угол. Крайне важно было держать ношу горизонтально, чтобы не потревожить ее священное содержимое.
Коэн переключил внимание на «Купол скалы». За прошедшие три тысячелетия, с той поры, когда царь Давид сделал Иерусалим израильской столицей, евреев постигло столько бедствий, они пережили даже изгнание с этих священных земель. Когда заветы Господа были преданы забвению, Его наказание было безжалостным. Но как только люди стали следовать Его законам, Его благословение оказалось беспредельным.
Несмотря на то, что храм был разрушен дважды, его третье воплощение будет стоять до скончания веков.
Десятилетиями Коэн мечтал об этом моменте. А его предки ждали тысячу лет. Столько приготовлений. Столько жертв…
И вот мечта так близка.
Благополучно выйдя наружу, священники встали рядом с Коэном, не опуская ковчег. Несколько секунд спустя из ямы вытащили Шарлотту.
Крепко сжав ладони вместе, Коэн склонил голову и приступил к молитве. На том месте, где прежде располагались истинные восточные врата внутреннего двора храма, он брызнул еще немного крови из чаши.
Затем раввин медленно направился к ступеням, поднимающимся к платформе храма; процессия последовала за ним. Как только все вновь собрались перед храмом, семь священников выступили вперед. У каждого на боку была синяя атласная сумка.
Раввин довольно долго неотрывно глядел на «Купол скалы», словно зачарованный его арабскими изразцами и облитым золотом куполом. Вплоть до сегодняшнего дня ему приходилось смотреть на здание лишь издали. И сейчас, стоя у подножия храма, Коэн чувствовал, что ему становится страшно. Но ведь и Иисуса Навина когда-то напугал Иерихон.
Коэн сделал знак семерым. Действуя синхронно, каждый достал из своей сумки шофар и поднес крученый бараний рог к губам. Гортанный рев разорвал ночной воздух.
Раввин махнул двум боевикам следовать к выходящей на юг двойной двери храма.
Священники подняли ковчег, готовясь к торжественному входу.
И тут случилось непредвиденное.
В тот момент, когда его люди потянули на себя створки дверей, открывая доступ в темное нутро храма, они тут же пали под градом пуль.
— Спасайте ковчег! — заорал Коэн.
Он махнул священникам отходить и укрыться под мощной мраморной стеной мечети.
— Уводите ее, быстро! — крикнул он державшим Шарлотту.
Пока все искали укрытия, шесть выживших боевиков раввина ворвались в храм.
По двум ощущениям догадался Енох, что его не убило взрывом: дикая боль в левом плече и обжигающее прикосновение холодной воды, в которую он погрузился по грудь.
Высоко над головой свод туннеля отсвечивал оранжевым через плотную завесу пыли. С четырех сторон отвесные стены из каменных блоков складывались в широченный прямоугольный бассейн.
Древнее водохранилище.
Енох огляделся и не обнаружил ни дверей, ни ступеней, ни трапов. Он постучал пальцами по ближайшей стене — она была невероятно скользкой. До выходящей в туннель бреши — добрых пять футов в высоту. Выбраться из этой дыры шансов не было.
В ледяной воде застучали зубы, и тело начала бить дрожь.
— Эй! — крикнул он, сложив ладони рупором. — Я здесь, внизу!
Больше минуты он повторял свой «SOS».
Не откликнулся никто.
У Еноха появился прекрасный шанс околеть от холода прежде, чем солдаты услышат крики и вытащат его.
А над головой, будто дразня его, мерцало огненное зарево.
Что-то ткнулось Еноху в ногу, и он от неожиданности вздрогнул. Когда поглядел вниз, от отвращения у него перехватило дух, и он тотчас отпрянул назад.
Жуткого вида труп плавал лицом вверх. Хотя лица как такового не осталось — оно было съедено до мяса; один глаз закрыт и распух, а второй, выдранный из раздутых мясистых век, пялился на него мутным зеленым зрачком. Даже губы были зверски содраны так, что казалось, будто мертвец скалится остатками зубов.
Енох поднял ногу и оттолкнул от себя труп — тот поплыл к противоположной стене водоема, слегка покачиваясь и оставляя за собой на поверхности легкую рябь.
«Вот дрянь-то…»
Оранжевые отсветы играли на воде. Но взгляд Еноха привлекла игра света иного рода: прямо под тем местом, где он провалился из туннеля, сразу под поверхностью кристально чистой воды колыхался едва заметный контур на стене.
Отгребаясь руками, он побрел к этому месту, погрузил руки под воду и чуть надавил на стену. Камни провалились под его окоченевшими, почти потерявшими чувствительность пальцами. Перед ним было отверстие, и довольно широкое.
Проход? Канал? Возможно. Тогда откуда свет? Взрыв пробил дыру на такую глубину?
Нет, не так. Ведь свет был не оранжевым, скорее, было похоже, как если бы кто-то подсвечивал из глубины теплым желтоватым лучом фонарика.
Итак, следующий вопрос: насколько далек был источник того света?
С каждой секундой дрожь становилась сильнее. Сверху по-прежнему не доносилось ни звука.
Енох еще несколько раз позвал на помощь — бесполезно. И пришел к отчаянному выводу: подводный канал — его единственная надежда.
Добрых полминуты ему понадобилось, чтобы набраться решимости и окунуться в воду. Но именно это он и сделал.
Вода словно иглами впилась ему в глаза, когда он открыл их: канал высотой, наверное, в метр и такой же в ширину тянулся прямо метров восемь, затем слегка поворачивал в том месте, где свет был наиболее ярок. Поскольку древние вручную создавали такие сооружения, следовательно, человек должен тут проскочить. Но что его ждало за поворотом?
Енох резко поднялся из воды — собственное тело показалось ему окаменевшим от холода.
«Будь что будет…»
Он стянул кроссовки и носки, снял тяжелый кевларовый жилет, изрешеченный шрапнелью и спасший ему жизнь. Набрав до предела воздуха в легкие, он вновь опустился под воду и нырнул в зев канала. Отталкиваясь руками и ногами от гладких стен, он набрал приличную скорость. Но если загадочный источник света не укажет ему пути к выходу, на обратный курс элементарно не хватит воздуху.
Заплыв в один конец. И мысль об этом ужасала его.
А впереди канал сузился. Значительно.
Глаза свои Енох уже ощущал как стекляшки, которые вот-вот разлетятся вдребезги.
Он очень быстро достиг поворота и начала сужения. Чтобы протиснуться по нему, пришлось извиваться всем телом.
В то же мгновение свет резко усилился, и Енох увидел его источник наверху, прямо по курсу метрах еще в десяти. Легкие едва не разрывало, он собрал остатки сил для последнего рывка по каменному мешку.
Теперь видна была игра света на поверхности воды. Если свет падал сюда вниз из вертикальной шахты — колодца, например, — подумал он, удастся глотнуть немного воздуха. Но если он не сможет подняться по ней…
Еще два метра.
— А-а-а! — С криком он вырвался на поверхность, жадно хватая ртом воздух.
Но глаз открыть не удалось, и он тер их минуту, прежде чем смог разглядеть, куда зашвырнула его судьба.
Когда зрение стало восстанавливаться, а смутные очертания — обретать реальные размеры, Енох остался доволен увиденным. Водопроводный канал не оканчивался вертикальной шахтой. Он продолжался резким подъемом.
Свет здесь был очень ярким, и подъем шел метра на четыре. Енох на локтях принялся выбираться из воды, пока колени не нашли опору. Продолжив ползти вверх, он заметил, что зрение его улучшилось настолько, что позволило разглядеть впереди солидную железную решетку, преграждавшую выход.
Коэн и его люди обеспокоено дожидались окончания стрельбы в храме. Когда наконец стихло, лишь двое из шестерых штурмовавших здание вышли наружу, и у одного из них сильно кровоточило раненое бедро.
Именно в этот момент раввин впервые услышал звуки, прилетевшие с востока. Задрав голову к ночному небу, он увидел приближающиеся огни: стрекот лопастей вертолета громким эхом разносился по долине.
— Быстро! — скомандовал он.
Один из его людей пошел вперед и включил освещение.
У входа в храм раввин помедлил и заглянул внутрь. Он много слышал об изысканном арабском убранстве внутри «Купола скалы». Как-то раз ему попались на глаза снимки интерьера. Но все это говорило ничтожно мало об истинном величии мусульманской святыни. Наказывая себя за невольное восхищение — о, дьявольский соблазн, — он перевел взгляд прямо перед собой на свободное пространство помещения, что располагалось прямо под куполом, и проследовал во внутреннюю галерею.
Если не с первым шагом по плитам храма, то уж точно со вторым раввина охватило ощущение непреодолимого, подавляющего присутствия. Будто сверхъестественная аура вдруг заклубилась вокруг него. В нерешительности сбавив шаг, он усилием воли попытался скрыть свою тревогу. И замер на месте. Но так же стремительно, как пришло, странное чувство покинуло его.
