– Возможно, Марк нашел бы способ сделать это в другой раз. Он во взвинченном состоянии. Ты не виновата.
Она кивнула, хотя и не знала, прав он или нет. В конце концов, он пытался ее успокоить, и это гораздо больше того, что сделала она, когда он искал у нее поддержки после убийства Дженни Уивер.
– Я не только о Марке хотел сказать. Ты записалась к психотерапевту?
Она покачала головой.
– Лена, мне очень не хочется говорить об этом сейчас, но, по-моему, хороший момент никогда не наступит.
Он помолчал, подыскивая нужные слова.
– Тебе нужно подумать, хочешь ли ты работать в полиции.
Она кивнула и прикусила кончик языка, чтобы не расплакаться. Как же она может не быть копом? Если она перестанет быть детективом, то в кого она превратится? В обыкновенную женщину? Иногда Лена даже не была уверена, человек ли она.
– Ты хороший коп, – сказал он.
Лена снова кивнула и отвернулась к окну, чтобы он не видел ее лицо. Горло сжималось, она изо всех сил удерживалась от слез. Лена ненавидела себя за слабость: не хватало ей, как маленькой, расплакаться перед Джеффри.
– Поговорим, когда закончим дело, – сказал Джеффри, его голос звучал обнадеживающе, только ей это не помогло. – Я хочу помочь тебе, Лена, но не смогу, если ты сама не хочешь, чтобы тебе помогли.
Он заговорил совсем как Хэнк, а этого добра Лена наслушалась на всю жизнь. Откашлявшись, буркнула «о'кей» и снова уставилась в окно.
Джеффри замолчал, она тоже не произносила ни слова, пока не заметила, что они пропустили свой поворот.
– Куда мы едем? – спросила она.
– В дом Дотти Уивер, – сказал Джеффри. – Она не забрала тело из морга.
Лена несколько раз утерла глаза.
– Странно. Думаете, с ней что-то случилось?
– Не знаю, – сказал Джеффри, двигая желваками.
– Думаете, она что-то с собой сделала? – спросила Лена. – Как Марк?
Он молча кивнул, и она не стала больше ни о чем расспрашивать.
Джеффри указал на дорогу и спросил:
– Рэндольф-стрит здесь?
– Да, – сказала Лена, и Джеффри повернул.
Подъездных аллей становилось все меньше, их разделяло все большее расстояние. Большинство домов было удалено от дороги, и один отстоял от другого на три-четыре акра. Они сейчас были в старой части Гранта, здесь люди еще не принялись строить дешевые дома на голове друг у друга. Джеффри притормозил у серого почтового ящика, набитого так туго, что его содержимое пришлось бы добывать с помощью лома.
– Здесь, – сказал Джеффри.
Подал машину задом и повернул на обсаженную деревьями подъездную аллею. Если он и заметил в начале аллеи четыре газеты «Грант обсервер» в пластиковых пакетах, то никак это не прокомментировал.
Дом Уивер стоял в отдалении от дороги. Прошло несколько секунд, прежде чем они увидели небольшое здание. Второй этаж к нему пристроили позднее, и это было очень заметно.
– Машину видишь? – спросил Джеффри, остановившись против автомобильного навеса.
Лена посмотрела по сторонам, удивляясь тому, что он задал ей вопрос, ответ на который был очевиден.
– Нет.
Они вышли из машины, и Лена пошла по периметру здания, оглядывая каждое окно первого этажа. На окнах были либо занавески, либо жалюзи, так что она не могла посмотреть внутрь. Увидела двустворчатую дверь, которая, по всей видимости, вела в подвал. Дверь была заперта. Маленькие окна подвала выкрашены изнутри черной краской.
Покружив возле дома, услышала, как Джеффри стучит во входную дверь и кричит:
– Миссис Уивер!
Лена встала на нижнюю ступень крыльца, утирая пот со лба.
– Я ничего не увидела. Все занавески задернуты.
Лена сказала и о затемненных окнах подвала.
Джеффри оглядел двор. Лена заметила, что шеф сильно обеспокоен. Дотти Уивер несколько дней не вынимала почту. Она была разведена, а дочь убита. Может, подумала, что ей больше не для чего жить?
– Ты проверила окна? – спросил Джеффри.
– Они все заперты, – ответила Лена.
– Даже то, что разбито?
Лена поняла намек. Они – как стражи правопорядка – должны были иметь очень серьезную причину, для того чтобы войти без ордера в дом Уивер. Никто не принял бы во внимание их дурное предчувствие. Разбитое окно могло послужить достаточной причиной.
– Вы имеете в виду разбитое окно подвала?
Он молча кивнул.
– А что если сработает сигнализация?
– Тогда вызовем полицию, – сказал он и спустился по ступенькам.
Лена и сама разбила бы окно, но она поняла, что Джеффри пытается оградить ее от нарушения закона. Она прислонилась к перилам крыльца, ожидая звука разбитого стекла. Через минуту стекло зазвенело. Прошло еще несколько минут – тишина. Лена хотела уже обойти дом с другой стороны, когда услышала шаги внутри дома.
Он стоял на пороге. Одной рукой держался за дверную ручку, в другой руке сжимал ярко-желтый плащ.
– Это плащ Лэйси? – спросила Лена и взяла его.
Он был совсем маленьким, но ярлычок под воротником убрал все сомнения. Кто-то вышил имя ребенка на случай, если плащ потеряется.
– О господи, – пробормотала Лена и вопросительно взглянула на Джеффри.
Он отрицательно помотал головой, давая понять, что не нашел Лэйси в доме.
Джеффри сделал шаг в сторону, чтобы она вошла. Лену охватила жара. Температура в доме была даже выше, чем на улице. Первая комната была большой, возможно, ее использовали как гостиную, хотя с уверенностью сказать было нельзя, потому что в ней совершенно не было мебели. Даже ковер был снят с пола, и удерживавшие его некогда скобы оскалились, словно зубы.
– Что за!.. – воскликнула Лена, оглядываясь по сторонам.
Она заметила, что Джеффри держит в руке револьвер дулом к полу. Лена последовала его примеру и мысленно обругала себя за глупость. Она была в шоке, и оттого что увидела плащ Лэйси, и от состояния дома, а потому упустила из виду, что в доме может кто-то скрываться. На улице они нашумели, и, если в доме кто-то находится, то знает, чего ожидать.
Джеффри кивнул, чтобы она шла за ним в кухню. Здесь была та же картина. За открытыми дверцами шкафов пустые полки. Лена прошла в столовую, заглянула в кладовку, в маленький кабинет. Везде пусто, нигде нет ковров.
Дом производил тягостное впечатление. Судя по желтому плащу, Лэйси побывала здесь. А может, она до сих пор в доме? Или, по крайней мере, ее тело.
– Чувствуешь запах? – прошептал Джеффри.
Лена принюхалась. Пахло свежей краской и чем-то еще.
– «Хлорокс»? Чистящее средство? – прошептала она. – Нет, что-то другое. Не могу определить.
– Помнишь, как ты снимала Марка? – сказал Джеффри. – У него на одежде была краска.
Лена кивнула и огляделась. Посмотрела в коридор, увидела ступеньки.
– Вы наверх ходили? – спросила она, и в этот момент сверху послышался стук.
Они одновременно вскинули оружие, и Лена двинулась наверх, прижимаясь к стене и удерживая револьвер дулом в потолок. Она ощупывала ногой каждую ступеньку. Обратила внимание, что на лестнице нет ковров. Чувствовала, как натянулся каждый мускул, адреналин просто зашкаливал.
На верхних ступенях Лена задержалась и посмотрела на длинный коридор. На стене слева от нее, на самом верху, было маленькое окно, которого она не заметила с улицы. Окно было приоткрыто, и Лена увидела, что сквозь щель на пол нападали листья и веточки. На карнизе висели черные занавески с подшитыми внизу грузиками. Свежая белая краска обрамляла край материала. Лена указала Джеффри на занавеску, давая понять, что это грузики стукали по полу. Джеффри пожал плечами – может, и так.
Лена пошла было по коридору, но Джеффри забежал вперед. Он заглядывал в открытые двери каждой комнаты. Лена шла следом. Увидела ванную и две спальни. Везде было пусто, как внизу. Интересно, подумала она, екает ли у Джеффри сердце, когда он заглядывает в очередную комнату, страшась увидеть там Лэйси. Джеффри остановился в конце коридора возле единственной закрытой комнаты.
Он стоял, положив обе руки на револьвер. По какой-то причине не двигался. Лена хотела пройти вперед, но ее остановило выражение его лица. Может, боится того, что сейчас увидит? Сама Лена испытывала страх.
