Он осторожно начал копать землю маленькой лопаткой для рассады. Приходилось все время быть начеку и удерживать дом в поле зрения — не появится ли Магда внезапно из-за угла.
Почва была легкой и довольно рыхлой. Доказательство того, что тут недавно что-то делали.
Олива мешала ему, и работа сильно облегчилась бы, если ее выкопать. Поэтому Лукас сначала отвязал ствол от колышка, а потом, изо всех сил дернув, вытащил маленькое деревце из рыхлой почвы.
Вскоре он наткнулся на местами разорванный зеленый пластик. Потом, медленно работая лопаткой, продвинулся дальше и через несколько минут освободил плечо Йоганнеса. Сердце Лукаса готово было выскочить из груди.
Он осторожно отодвигал землю в сторону, стараясь не поранить лопаткой тело, хотя эта мысль была абсурдной. Постепенно открылось лицо Йоганнеса: подбородок, часть щеки и мертвые глаза. Это было значительно хуже, чем Лукас мог представить в самом страшном кошмаре.
Эта бледная, перемешанная с землей гниющая масса была прежде лицом его брата, а темная дыра — глазом, который подмигивал ему, когда мать объявляла им о домашнем аресте. «Не беспокойся, — говорил его взгляд, — мы справимся, мы все равно удерем, и никто этого не заметит».
И только потом он принял то, что видел все время, но чему не хотел верить. И это было самое страшное… Делая подпорку для дерева, он, не зная того и не подозревая ни о чем, пронзил своего брата колом. Прямо в сердце, словно вампира, словно хотел помешать ему ожить и продолжать творить страшные дела.
Лукас заплакал. Впервые за многие годы.
Магда стояла перед маленьким желтым домиком в Рапале и изо всех сил звонила в дверь, но Катарина не открывала. И Альберто не лаял и не бросался на нее. Это было абсолютной глупостью — заехать, не позвонив заранее, и Магда разозлилась на себя. Вот теперь и получай!
Она обошла вокруг дома. Все окна были закрыты, входная дверь заперта. «Жалко, — подумала Магда, — я бы с удовольствием выпила чаю и посмотрела ее новые картины».
Она не оставила Катарине записки, а просто села в машину и поехала в Лa Роччу.
Буквально за триста метров до дома у Магды зазвонил мобильный телефон. Это была Хильдегард, мать Лукаса и Йоганнеса. Ее голос был хриплым, словно кто-то уже несколько дней железной рукой держал ее за горло.
— Алло, Магда! — сказала она. — Что с Йоганнесом? Я ничего не знаю, Лукас не звонил уже три дня… Я умираю от беспокойства!
— Боже, извини меня! — воскликнула Магда. — Мы от волнения забыли позвонить тебе. Все в порядке, Хильдегард, все хорошо, Йоганнес вернулся. Я поехала в Рим и нашла его. Не сердись, что мы не позвонили тебе. Он еще с позавчерашнего дня здесь.
— Боже, как чудесно! Слава тебе, Господи! — всхлипнула Хильдегард. — Это самые приятные слова, которые я когда-нибудь слышала! Расскажи, Магда, как ты его нашла?
— Я обыскала множество гостиниц и кучу ресторанов. — Магда слышала, как всхлипывает Хильдегард на другом конце провода. — А потом просто пошла через город, во все глаза глядя по сторонам. Я всматривалась в каждое лицо, представляла, в каком месте Йоганнес может находиться, и, ты не поверишь, нашла его! Буквально перед заходом солнца возле фонтана Треви.
— А почему он не позвонил?
— Ты же знаешь, какой он! Его телефон упал в воду, карточка вышла из строя, и он стал совершенно беспомощным. Конечно, он мог бы купить новый мобильный, это не проблема, но он не помнил наизусть ни одного номера. Ни моего, ни Лукаса, ни коллег. И твоего номера тоже.
— Пожалуйста, дай ему трубку, я хочу поговорить с ним!
— Я не знаю, где он, потому что как раз еду домой. Сейчас мне нужно снять цепь внизу на дороге. Ты подождешь или мы перезвоним тебе через десять минут?
— Я подожду.
— Как хочешь. Как тебе удобнее. Но сначала я должна найти его. Наша усадьба — это не газон перед многоквартирным домом.
— Я знаю. Пожалуйста, позови его!
Магда положила трубку на место рядом с водителем, сняла цепь и подъехала к дому.
Хильдегард слышала, как она громко позвала: «Йоганнес!»
Лукас тоже услышал этот крик, и звук ее голоса болью отозвался в нем, словно удар кинжала. Он не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал подобный ужас. Он поспешно поставил деревце на место и в страшной спешке принялся забрасывать землей открытую могилу. Если Магда подойдет ближе, он погиб.
Она снова позвала его. Точно так же, как и в первый раз. Из этого он сделал вывод, что она стоит возле дома, потому что не знает, где он, и не хочет искать наудачу. Значит, у него есть пара секунд. Может быть, она перестанет искать его, решив, что он ушел прогуляться. Господи, только бы она ушла в дом, пожалуйста!
Она не ушла в дом. Она еще раз позвала его, огляделась по сторонам и пошла прямо в огород. Сердце Лукаса бешено билось. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание, и он работал лопатой так, будто речь шла о его жизни и смерти. Она появилась, когда он уже выровнял землю на могиле.
— А что ты здесь делаешь? — спросила она.
— Я… Я по-другому подвязал оливу. Деревце стояло криво, и я боялся, что оно упадет.
— Да? — сказала она. — А я даже не заметила. Держи! — Она протянула ему мобильный телефон. — Твоя мать. Она хочет поговорить с тобой.
С этими словами она повернулась и пошла в сторону дома.
И только теперь Лукаса бросило в пот. Она ничего не заметила или не хотела ничего замечать. Или же действительно не знала, что это могила.
Лукас взял трубку и прижал ее к уху.
— Да, мама? Да?
— Лукас?
— Да.
— Я, собственно, хотела поговорить с Йоганнесом. Магда сказала, что он вернулся.
— Да, да, конечно… Я имею в виду, он снова здесь… — заикаясь, произнес Лукас. — К сожалению, сейчас его нет, он уехал в Амбру. Он хочет заточить бензопилу. Она затупилась.
— С меня хватит! — крикнула Хильдегард после паузы. — Я вам не верю! Не верю ни одному вашему слову, раз он не подходит к телефону! Тут что-то не так! Вы сможете меня убедить, что Йоганнес действительно вернулся, только когда я сама с ним поговорю. Я не понимаю, что у вас происходит и почему вы все время врете. Он мертв? Почему вы не говорите правду, Лукас? Прошу тебя, скажи, твой брат мертв?
— Нет! — Так бессовестно он не врал матери еще никогда.
— Что за отвратительную игру вы затеяли? — глухо спросила Хильдегард.
— Мы не играем с тобой ни в какую игру. Правда. Но я не могу объяснить тебе все по телефону. Могу только сказать, чтобы ты не беспокоилась. Все в порядке.
Мать смогла лишь недоверчиво вздохнуть.
— Я приеду в Берлин, как только смогу, хорошо? Мы обо всем поговорим, и ты поймешь, почему Йоганнес не испытывает желания говорить по телефону.
— Ему не обязательно долго разговаривать со мной, достаточно просто сказать «алло» и «до свидания», чтобы я знала, что он жив, — прошептана Хильдегард. — Я его мать, в конце концов! Неужели я не могу хотя бы поздороваться с сыном?
— Это невозможно. По крайней мере, сейчас. — Лукас подождал немного. — Почему ты молчишь, мама?
— А что я должна сказать? Сил моих больше нет. Я больше не могу. — Она расплакалась. Лукас терпеливо ждал. — А почему ты не приезжаешь, если Йоганнес вернулся?
— Я приеду. И очень скоро. Пожалуйста, подожди еще немножко. Пару дней. Максимум неделю.
— Ты хотя бы соображаешь, чего от меня требуешь? Ты можешь себе это представить?
— Пожалуйста, мама…
Хильдегард отключилась.
Лукас еще пару раз крикнул «алло», но мать не отвечала. Тогда он нажал кнопку вызова и услышал длинные гудки. Телефон не был занят. Мать положила трубку не попрощавшись, что было для нее нехарактерно. Обычно она раз пять говорила «пока-пока», а сейчас — вообще ничего.
Когда он подошел к дому, Магда сидела на солнце с южной стороны дома и вязала куртку, которая уже была готова на две трети и которую она хотела подарить ему на Рождество.
Каролина проспала восемь часов. В семь утра она проснулась, чувствуя себя бодрой, выспавшейся и полной энергии. Утро было приятным и прохладным. Она сделала пару упражнений йоги на траве и набрала свежей воды в специальный пакет.
Было всего лишь восемь утра, когда она снова поела холодных бобов. Потом основательно почистила свой харлей и наконец отправилась в дорогу.
Она купила себе дорожный атлас и внимательно изучила дорогу в Ла Роччу. От Солаты она поставила мотоцикл на нейтральную скорость, и харлей по инерции катился до первого поворота, с которого хорошо просматривалась вся усадьба. Никто не должен был заметить ее до того момента, пока она не будет готова зайти туда.
Она поставила тяжелую машину на краю дороги и, держа Ла Роччу в поле зрения, с бьющимся сердцем стала ждать.
Уже через несколько минут из кухни вышла какая-то женщина и накрыла стол на террасе на две персоны. Каролина занервничала еще больше. Женщина была, должно быть, Магдой. Выглядела она хорошо. Короткие шорты и облегающая футболка придавали ей моложавый вид. Каролина почувствовала укол в сердце. Она представляла себе жену Йоганнеса значительно старше.
