Сразу же подскочил вездесущий мэтр Кирилыч:
– Что-то не в порядке, Марина Викторовна?
– Расслабьтесь, Евгений Кирилыч, еда превосходна, как обычно. Тут другое… – произнесла Марина с досадой. – Вы свободны.
Мэтр растворился, а московская мамзель остановилась перед столиком, глядя на Коваль в упор. Марина откинулась на спинку дивана, вынула сигарету, Макс услужливо поднес ей зажигалку. Она курила и ждала, а Светочка, видимо, собиралась с мыслями, не зная, с чего начать.
– Мне нужно поговорить с вами, – решилась она, наконец.
– А мне – нет, – спокойно сказала Марина.
– Но это важно для Егора… – Ага, уже Егор, без отчества! Быстро дело пошло, отметила про себя Коваль.
– Ко мне это больше отношения не имеет, – так же спокойно парировала она, отпивая сакэ из фарфоровой чашечки.
– Вы ломаете его карьеру, – ожесточенно выдала девушка.
– Уж извини, что я до сих пор жива! Ведь только факт моей смерти может спасти его карьеру и твои планы в отношении его самого. А я не тороплюсь пока на тот свет, мне и на этом есть, чем заняться, – сообщила Марина, чем привела соперницу просто в бешенство.
– Мои планы – это не ваша забота, госпожа Коваль! Они касаются только меня и Егора! А вы… вы – просто дешевка, раз не цените того, что он сделал для вас! Если бы вы были нормальной, ценящей себя женщиной, уважающей права других, вы отпустили бы его и не калечили ему жизнь! Оставьте его в покое и дайте, наконец, ему развод, иначе пожалеете – у меня хватит связей, чтобы повлиять на вас!
– У-у, как все трудно, оказывается! – протянула Коваль, прищурив свои синие глаза. – На твоем месте я бы тщательнее выбирала слова, иначе ими, ненароком, можно подавиться, – и под столом положила руку на колено начавшего было вставать Макса.
– Я не боюсь вас!
– А вот это зря, между прочим. Навела бы справки, с кем связываешься, прежде чем заявиться ко мне с претензиями. И заодно просчитала бы, как выходить отсюда станешь. Мало ли, что…
– Вы мне угрожаете? – вздернула она нарисованные бровки.
– Бог с тобой! – засмеялась Марина. – Просто предупреждаю на будущее.
– Вы пожалеете о своих словах! – прошипела Светочка.
– Ты пожалуешься на меня Егору? Поверь, ты меня испугала! – захохотала Коваль, развеселившись от подобного предположения. – У тебя все? Макс, проводи!
Макс встал и взял девушку за локоть, но она вырвалась, и тогда он просто поднял ее за воротник, как нашкодившую кошку, и вынес из зала. Но вечер был испорчен. Вот же сучка…
Назавтра в офис к Марине влетел Розан – его вызывал к себе Малышев, пытался выяснить, что произошло между женой и его драгоценной лахудрой. Узнав, просил передать извинения.
– Мне это безразлично, – сообщила Коваль таким тоном, что Розан засомневался – а все ли у нее в порядке с головой. – Одна проблема – теперь, даже если эта курица подхватит насморк, виноватой останусь я, о чем немедленно напишут все газеты.
Она даже в тот момент не представляла, насколько близка к истине. Через неделю «ауди» Малыша перевернулась на дороге, встав на крышу. К счастью, никто серьезно не пострадал, только у Егора осколками стекла был порезан лоб. И кого же обвинили в этом? Догадаться не сложно – разумеется, некогда горячо любимую супругу кандидата. Пресса и телевидение надрывались, поливая Марину грязью и впрямую обвиняя в покушении на жизнь мужа.
Коваль молчала, никак не реагируя на эти нападки. Да и зачем? А Розан, сидя вечером у Марины на кухне и разглядывая газетный снимок места аварии, вдруг изрек:
– Что-то странно лежит эта машинка.
– В смысле? – не поняла Коваль, погруженная в свои мысли.
– Очень аккуратно, даже с трассы не сошла. Смотри, все словно рассчитано по сантиметрам, ювелирная работа.
– Ты хочешь сказать, что это подстроено? – удивилась она, подходя и тоже заглядывая в газету. – Но как?
– Уж не знаю, я там не был. Но при обычном раскладе и скорости ее должно было выбросить с трассы в кювет, – твердо сказал Розан.
Его слову вполне можно было доверять – Серега Розанов в свое время был неплохим автомобильным аферистом и проворачивал такие мероприятия, что в милиции за голову хватались. Кроме того, о машинах он знал почти все, свой «чероки» не доверял никому, всегда возился с ним сам, изучил каждый винтик, каждую гаечку на ощупь. Марина задумалась, и тут раздался звонок.
– Да, Коваль.
– Какой официальный тон! Прям будто в офисе на звонок отвечаешь, – усмехнулся Малыш.
– Что тебе надо? Звонишь обвинить меня в своей аварии?
– Я не хуже твоего знаю, что ты не делала этого! – заорал он. – Почему ты считаешь меня сволочью?
– Как твое здоровье? – непроизвольно вырвалось у Коваль.
– Нормально! – усмехнулся он. – Теперь у меня шрам во весь лоб, как и у тебя.
Повисло молчание, но положить трубку первым никто из них не решался.
– Девочка моя, как ты живешь без меня? – наконец спросил Егор.
– Как жила.
– Тебе так лучше, легче?
– Не знаю. Я не думаю об этом. И… можно вопрос? – решилась Марина расставить все точки, раз уж так. – Ты спишь с ней?
– С кем? – не понял он.
– Не держи меня за дуру, не люблю!
– А как ты сама думаешь? Ведь я живой человек. Как и ты, кстати, моя дорогая! Я не сержусь на тебя за Карлоса, просто чтоб ты знала.
Марина аж задохнулась – ничего себе!
– При чем здесь…
– Не ври. Я знаю все и не сержусь. Возвращайся ко мне, я жду тебя в любое время. Целую тебя, моя девочка, – и он положил трубку.
– С ума сойти… – выдохнула Коваль растерянно. – И кто ж это меня заложил, интересно?
– Ты о чем? – откликнулся Розан.
– Прикинь, Малыш в курсе, что я сплю с «латиносом»!
– И что? Ты не живешь с Малышом – можешь делать все, что хочешь. А эта тачка мне все равно покоя не дает. Ну, не должна она так лежать! – опять принялся за свое Розан.
– Ой, хватит, а? – сморщилась она, устав от его слишком пристального внимания к машине Егора. – Ведь просила! Это не наше дело, пусть разбирается сам.
– Ты не права! – возбужденно говорил Розан, меряя шагами каминную. – Не права! Если мы докажем, что это подстава, с тебя все слезут. Понимаешь?
– Я не хочу ввязываться в это. И тебе не советую. Говорю еще раз, для тех, кто не догнал – это не наше дело. Кончай базар.
– Зря ты! – уперся он. – Это твой реальный шанс вернуть Малыша.
– А мне оно надо? Я его и не теряла, я просто ушла от него. Сама.
Серега смерил ее недоуменным взглядом и покачал головой:
– Доиграешься ты! Разведется он с тобой!
– Ты не понимаешь, да? Он УЖЕ со мной развелся, причем громко и по телевидению! Все, хватит. Я пошла спать.
Розан ушел к себе, а Марина переоделась и легла в постель, прихватив шоколадку, что делала крайне редко – не любила сладкого. Но сегодня захотелось снять стресс, а пить спиртное надоело. Малыш не винил ее в случившемся, он хорошо знал свою жену, знал, что она, скорее, умрет, чем сделает что-то во вред ему. Главное, что с ним ничего серьезного не случилось, он жив-здоров, а шрам… Что шрам – живет же Коваль как-то со своим.
Она никогда не желала Егору зла, любила его, и, что скрывать, до сих пор любит, ей без него плохо, она страшно скучает, хочет его и сходит от этого желания с ума. Но не вернется. Не простит публичного унижения и предательства.
Объевшись шоколадом до тошноты, Марина кое-как уснула. Ей опять снился Егор, ласкающий ее на столе в кабинете, она отдавала ему себя с удовольствием, отвечая на ласки со всей своей страстью. Утром все тело ныло от неудовлетворенного желания, и Коваль злилась и разве что не покусала никого. Весь день орала на подчиненных, под конец все просто пятый угол искали, включая Розана и телохранителей.
Нужно было срочно что-то сделать с этим, иначе завтра она рехнется или убьет кого-нибудь. Она снова позвонила Карлосу, и он, разумеется, не отказался помочь…
Озабоченная своими проблемами разного свойства, Марина и забыла, что в воскресенье – выборы. Розан напомнил, предложил даже свозить, но Коваль его обсмеяла:
– С каких пор наш «профсоюз» стал так политически активен?
Розан оскорбился в лучших чувствах:
– Нам жить под ними! Если ты, конечно, это еще помнишь!
– Я тебя умоляю! Запомни, дорогой, я не живу ни под кем! И не буду. Нужно уметь существовать параллельно, не пересекаясь интересами. Приходи вечером ко мне, посмотрим политическое шоу, запьем его коньяком, – пригласила Марина, и Серега согласился:
– Ладно, приду. А до этого я тебе еще нужен?
– Нет, отдыхай. Я хочу дома кое-что разобрать.
Полдня Коваль возилась в гардеробной, развешивая свои тряпки, прикасаться к которым не позволяла никому, и заодно перебрав весь запас белья и туфель. А уж этого добра у нее было…
Ближе к вечеру, велев приготовить ужин, она облачилась в черную майку и черные джинсы, собрала волосы в хвост и села ждать Розана. Тот явился около десяти, с бутылкой «Хеннесси» и огромной упаковкой свежей марокканской клубники.
