Максим Михайлов - Дикие нравы

— Да, мой генерал, очень велика. Взрывчатое вещество боевых частей этих ракет очень чувствительно к нагреву. А ваши люди…

— Никчемные ослы! — неожиданно тонко взвизгнул Джексон, брызгая во все стороны слюной. — Арук!

— Здесь, мой генерал! — во всю силу своих легких рявкнул толстяк-адъютант. — Выяснить, кто приказал складывать эти ящики под солнце, да еще рядом с моим штабом и расстрелять мерзавца, я хочу получить его правое ухо до наступления темноты.

— Да, мой генерал!

Четко развернувшись и щелкнув каблуками, толстяк выскочил из приемной.

Злое хищное выражение тут же, как по волшебству сползло с генеральского лица, сменившись самой что ни на есть доброжелательной улыбкой.

— Я благодарю Вас за своевременное предупреждение… — он на секунду замялся.

— Мосье Макс, — подсказал чутко уловивший вынужденную паузу Пойзон.

— Я благодарю Вас мосье Макс за своевременное предупреждение и выражаю надежду, что наша с Вами дружба, начавшаяся при столь прискорбных обстоятельствах, будет носить долгий и плодотворный характер.

— Рад был Вам услужить, мой генерал, — отчего-то в залихватском староармейском стиле ответил Максим, почему-то очень хотелось добавить «ваше благородие», но он сдержался.

— Мосье Макс, — доверительно обняв его за плечи, для чего ему пришлось подняться на цыпочки, продолжал генерал. — Как мне доложили, Вы весьма коротко знакомы с устройством этих ракет и даже умеете самостоятельно их запускать.

— Да, у меня был такой опыт, — осторожно ответил Максим, уже понимая, куда клониться дело.

— В связи с этим, у меня будет к Вам одно деловое предложение, — хитро подмигнул Джексон. — Но детали его мы обсудим позже, пока же не откажитесь принять наше радушие. Будьте сегодня моим гостем!

Максим в ответ лишь вежливо улыбнулся, перспектива гостить у мятежного генерала его вовсе не вдохновляла, с гораздо большей благодарностью он принял бы предложение о доставке в ближайший цивилизованный город, а еще лучше прямо в Кигали, как можно ближе к аэропорту, но выбирать похоже не приходилось. Генерал довольно похлопал его по плечу и тут же, будто забыв об его существовании, перешел к Андрею. Смертельно бледный, еле стоящий на ногах от всего пережитого ООНовец генерала не заинтересовал:

— Наблюдатель ООН?

— Д-да, м-мой генерал…

— Сектор?

— С-северное К-киву…

— Страна из которой прибыл?

— Р-россия…

— В яму!

— Ч-что?

— Это я не тебе, дерьмо. Пойзон, в яму этого урода, потом решим, кому его продать, или на кого поменять, если раньше не загнется.

— Есть, мой генерал.

Андрей покачнулся, ослабевшие от ужаса ноги отказались держать его грузное тело, и если бы один из генеральских телохранителей не схватил его своей мощной лапой за локоть, наблюдатель бесславно хлопнулся бы в обморок прямо на месте. Но даже вздернутый вверх сильной рукой охранника он все равно являл собой предельно жалкое зрелище, весь как-то враз осунувшись и обвиснув. Видимо перспектива нового плена возможно даже более ужасного, чем у дикарей кигани полностью лишила его остатков мужества, а вместе с ними и вообще воли к жизни.

Максим несколько секунд наблюдал за ним, а потом шагнул вперед, подчиняясь еще не вполне ясному даже ему самому безотчетному порыву. Он сам не знал, что будет сейчас делать, знал только одно, что нельзя позволить этим чернокожим увести ООНовского наблюдалу и бросить в яму, что он никогда не простит себе, если сейчас не вмешается и не попробует повернуть вспять предложенный судьбой ход событий. Краем глаза Максим засек быстрые движения генеральской охраны, даже успел уловить мягкие щелчки предохранителей, заметил легкое облачко удивления, скользнувшее по лицу Джексона, спиной почувствовал, как разворачивается в его сторону Пойзон. Лишь сам Андрей вовсе не обратил внимания на происходящее, безвольно обвиснув на руке охранника.

— Мой генерал, разрешите?

Знакомый пронзительный взгляд маленьких цепких взгляд, легкое удивление и заинтересованность, потом долгожданный кивок — говори.

— Мой генерал, правильно ли я понял Ваши слова? Вам нужен человек, который сможет уничтожить для Вас некую воздушную цель?

— Я же сказал, поговорим об этом позже! — в голосе нетерпеливое раздражение и опасно звенящие стальные нотки.

— Извините, мой генерал, дело в том, что для стрельбы этими ракетами мне нужен помощник.

Вот теперь Джексон понял, куда он клонит, генеральский взгляд стал просто пронзающим насквозь рентгеном, Максиму показалось на миг, что генерал читает его мысли, как раскрытую книгу и видит всю его подноготную. Он даже вздрогнул, почти физически ощутив, что вот сейчас разомкнуться плотно сжатые губы Джексона, и он даст охране одну короткую команду: «Взять!» и тогда в яме окажутся уже оба. «Эх, дурак я, дурак, куда полез, кто меня просил!» — молнией пронеслось в голове.

— Мосье Макс, — обманчиво мягко произнес Джексон. — В общих чертах вы правильно угадали тему, на которую я хотел с Вами побеседовать. Потому, отвечаю на Ваш вопрос: я дам Вам столько помощников, сколько будет нужно, Вы сможете сами их отобрать из моих людей, и я гарантирую, что это будут самые лучшие помощники, какие у Вас когда-либо были, готовые разбиться в лепешку, выполняя Ваши распоряжения…

— Мой генерал, — сглотнув вставший в горле комок, начал Макс. — Дело в том, что я хотел бы просить Вас, определить мне в помощь вот этого человека.

— Вот этого? — явно давно понявший к чему клонится разговор Джексон, умело разыграл удивление. — Но зачем? Посмотрите на него, даже сейчас он похож на обосравшуюся мышь, чем он сможет помочь в настоящем бою?

— Мой генерал, этот человек — мой соотечественник. Даже из чувства национальной общности я хотел бы помочь ему выпутаться из этой истории. Кроме того, во время работы по воздушной цели мы сможем говорить на родном для нас обоих языке, это улучшит понимание внутри расчета и быстроту принятия решений, а в противоздушном бою это очень много значит, счет там идет на доли секунды. И разрешите уж быть с Вами полностью откровенным, я не слишком доверяю Вашим бойцам, как и вообще людям другого цвета кожи. Я не расист, просто между нами слишком много различий, а здесь очень важны будут, повторюсь еще раз, понимание и слаженность.

Выпалив все это единым духом, Максим умолк, пытливо вглядываясь в глаза генерала, надеясь в их черной глубине прочитать ответ, который должен был стать для ООНвца приговором, и мог быть приговором так же и для него самого. Джексон долго молчал, задумчиво шевеля тонкими нервными губами, комкая пальцы левой руки в кулаке правой.

— Ладно, будь по Вашему, я не хотел соглашаться на это, но мне хочется отплатить Вам за предотвращенный взрыв. Кроме того, мне понравилась Ваша искренность. Значит, не доверяете тем, у кого другой цвет кожи, хе-хе… Что ж, в этом мы с Вами сходимся, мосье Макс… Пойзон, разместить наших гостей, накормить, обеспечить всем необходимым. Детали работы обсудим завтра, сегодня, как я вижу, вы слишком устали для серьезного разговора. А некоторые, — он ожег презрительным взглядом еле держащегося на ногах Андрея. — И вовсе не в себе… Так что до завтра, господа, надеюсь новый день вы встретите отдохнувшими и готовыми отработать так щедро подаренную вам жизнь. Ведь ваши друзья с прииска хотели вас расстрелять, правда? И только храбрости моих разведчиков вы обязаны тем, что еще живы, не так ли?

Возразить было нечего, все действительно обстояло именно так, как говорил самозваный генерал.

Разместили их на самом деле как гостей, прямо по-королевски, щедро выделив отдельную палатку из полинявшего выбеленного солнцем брезента в самом центре лагеря.

— Ну, вот и ваш дом, — широко повел рукой Пойзон, иронично улыбнувшись. — Надеюсь дом временный и пребывание в нем не затянется сверх меры… Располагайтесь, отдыхайте… Ужин и завтрак вам доставят прямо сюда. Настойчиво рекомендую не покидать палатки без особой нужды, то есть не покидать вообще. Белым бесконтрольное брожение по лагерю май-майя может очень дорого обойтись, здесь многие имеют к угнетателям немалый счет. Так что дружеский совет: оставайтесь в палатке до тех пор, пока вас не вызовет генерал. Утром я загляну вас проведать. Что-нибудь еще?

— Самая малость, — угрюмо буркнул Максим, исподлобья глядя на майора. — Если уж Вы собираетесь нас кормить, извольте предусмотреть и то, куда потом будут утилизироваться отходы этого процесса. Понимаете, о чем я?

Куртуазная манера выражаться, свойственная Пойзону, делала неудобным прямое произнесение в беседе с ним слова «дерьмо», и потому Максим счел необходимым объясняться намеками.

— Раз уж нам небезопасно покидать палатку…

— А, вот вы о чем, — рассмеялся, наконец, сообразивший, куда он клонит Пойзон, и тихо свистнул, обернувшись назад.