— Не ждал, что пойдет такой ливень.
— Весной это тут часто случается. Наша округа славится частыми грозами. Не волнуйтесь, дождь скоро закончится. — Девушка протянула ему пару бумажных салфеток.
— Спасибо. — Хантер отер лицо и ладони.
— Кстати, меня зовут Ронда.
— А я Роберт.
Они пожали друг другу руки.
Ронде было лет двадцать пять. Короткая стрижка с поставленными гелем прядями, торчавшими во все стороны, выкрашенные в черный волосы, мертвенно-бледное лицо и макияж, которому не хватало лишь пары штрихов, чтобы Ронду можно было счесть классической представительницей субкультуры готов.
— Итак… — Она одарила Хантера взглядом темных глаз. — Что привело вас в библиотеку Хелдсберга? Да и вообще, в наш городок?
— Пытаюсь кое-что выяснить.
— Выяснить? Хотите написать работу о хелдсбергских виноградниках?
— Нет. — Роберт задумался на мгновение. — Мне нужен один старый школьный альбом.
— Альбом? Хотите устроить сюрприз давнему приятелю, да? Какой именно школы?
— А… — Хантер осекся. — Сколько всего школ в Хелдсберге?
— Не похоже, чтобы вы много знали о том, что ищете. — Ронда рассмеялась.
— На самом деле я просто пытаюсь найти фотографию одного мальчика, который много лет назад жил в этом городе.
— Мальчика?
Улыбка на ее лице сменилась обеспокоенностью. Девушка даже отступила от прилавка.
— Понимаете, я полицейский из Лос-Анджелеса. — Роберт показал ей свой значок. — Тут кое-что случилось двадцать лет назад, и это как-то связано с тем делом, которое я сейчас расследую. Хочу собрать тут информацию, вот и все. Фотография очень бы мне помогла.
Осмотрев значок, Ронда повернулась к Хантеру.
— Двадцать лет назад?
— Именно.
Девушка помедлила.
— Наверное, вы говорите о том, что произошло с Харперами. И раз вы ищете фотографию маленького мальчика, то речь идет об Эндрю Харпере.
— Вы были с ним знакомы?
— Немного, — неуверенно протянула она. — Когда это случилось, мне было всего пять. Но он иногда приходил к нам домой.
— Правда? Как так вышло?
— Мы жили на одной улице. Эндрю дружил с моим братом.
— Ваш брат еще живет здесь?
— Да. Он бухгалтер, у него частная практика в городе. Наверное, по дороге сюда вы проезжали мимо его офиса.
— Как вы думаете, я могу поговорить с ним?
Ронда помедлила.
— Что бы он мне ни рассказал, это может помочь нам в расследовании, — настойчиво сказал Хантер.
— Почему бы и нет? — Девушка посмотрела на часы. — Знаете, у меня сейчас начнется обеденный перерыв. Давайте я отведу вас к брату.
Поздоровавшись с миссис Коллинз, сидевшей за столиком в приемной, Ронда указала на дверь в кабинет брата.
— У него нет посетителей?
Мягко улыбнувшись, секретарша покачала головой.
— По-моему, он как раз собирался уходить на обед, дорогая. Проходи.
Постучав, девушка открыла дверь, не дожидаясь ответа.
Рикки был совершенно не похож на сестру. Высокий, с короткой стрижкой, спортивный, он был одет в легкий серый костюм, голубую рубашку и синий галстук в красную полоску. Ронда быстро представила Хантера брату, и приветливая улыбка тут же сползла с его лица, когда он услышал о причине визита.
— Простите, но я не понимаю, чем могу вам помочь, — озадаченно сказал он Роберту. — Когда это случилось, мне было десять, и меня там даже не было, помнишь? — Он повернулся к сестре, и та утвердительно кивнула. — Это произошло во время рождественских каникул, мы тогда уехали к дедушке в Напу и услышали обо всем только после возвращения.
— Я понимаю, и мне не нужно, чтобы вы рассказывали мне об инциденте. Я знаю, что вам об этом ничего не известно. Но если вы могли бы рассказать мне о самом Эндрю, то это могло бы помочь мне. Ронда сказала, что вы были друзьями.
Рикки неодобрительно посмотрел на сестру.
— Наверное. — Он пожал плечами. — У него было… мало друзей.
— Почему?
— Он был очень тихим и застенчивым ребенком, предпочитал проводить свободное время за комиксами, а не с другими ребятами.
— Но вы общались, верно? Играли, все такое?
— Да, но не всегда. Он был… необычным.
— В каком смысле? — Хантер нахмурился.
Посмотрев на часы, Рикки подошел к двери и выглянул наружу.
— Миссис Коллинз, если кто-то позвонит, скажите, что я ушел на обед. — Он запер дверь. — Почему бы нам не присесть?
Хантер уселся на стул, стоявший перед столом Рикки, Ронда прислонилась к подоконнику.
— Эндрю… постоянно грустил, — сказал Рикки, возвращаясь на свое место.
— Он не рассказывал вам почему?
— Его родители все время ссорились, и это его очень расстраивало. Он был очень близок с матерью.
— Не настолько близок, как с отцом? — уточнил Хантер.
— Нет, у него и с отцом были хорошие отношения, но о матери он больше говорил.
В кармане Роберта завибрировал мобильный, и он украдкой посмотрел на экран телефона. Звонила Уитни Майерс. Он свяжется с ней попозже.
— Дети постоянно говорят о своих мамах, — возразила Ронда.
— Нет. — Рикки покачал головой. — Не так, как Эндрю. Он говорил о своей матери так, словно она была богиней. Словно она не могла совершить ничего плохого.
— Он идеализировал мать? — спросил Хантер.
— Да. Возносил ее на пьедестал, так сказать. А когда она грустила, он очень расстраивался. — Рикки покрутил в руках скрепку. — Я знаю, что иногда он видел, как его мать плачет, и это не давало ему покоя. — Он нервно хихикнул. — Он, бывало, подсматривал за ней… было в этом что-то нездоровое.
— Что ты имеешь в виду? — вскинулась Ронда.
Покосившись на сестру, Рикки опять повернулся к Роберту.
— Эндрю как-то рассказал мне о своем тайном убежище. Я знаю, что он проводил там много времени.
Хантер знал, что многие дети заводят себе тайные убежища, в особенности такие, как Эндрю. Печальные, тихие, нелюдимые. К таким малышам обычно пристают хулиганы. Как правило, их тайное убежище — это всего лишь какое-то изолированное место, где они могут укрыться от всех, кто их расстраивает. Там они чувствуют себя в безопасности. Проблемы возникают в том случае, если ребенок начинает проводить в своем тайном укрытии все больше времени. Обычно это вызвано тем, что детям хочется отгородиться от окружающего мира, отгородиться от всех и вся. Последствия могут быть ужасны.
— В этом нет ничего плохого, — заметила Ронда. — Когда я была маленькой, у меня и моих друзей тоже были тайные убежища.
— Но не такие, как у Эндрю, — возразил Рикки. — По крайней мере я на это надеюсь. Однажды он отвел меня туда. — На его щеке дернулся мускул. — И заставил меня пообещать, что я никому об этом не скажу.
— И? — нетерпеливо спросила его сестра.
Хантер ждал.
— Я уже и позабыл об этом месте. — Рикки опустил глаза. — Тайное убежище Эндрю находилось на чердаке в доме его родителей. Там громоздились ящики со всяким хламом и старая мебель. Этих ящиков было так много, что они образовывали перегородку, разделявшую чердак на две части. Если подняться по внутренней лестнице, то можно было увидеть только одну часть, вторая же была полностью скрыта за этой баррикадой из хлама. Туда даже пробраться было нельзя, не разобрав все эти завалы. А разбирать пришлось бы долго.
— И эта часть чердака за баррикадой и была тайным укрытием Эндрю? — переспросила Ронда.
— Именно.
— Но ты же сам только что сказал, что забраться туда было почти невозможно.
— Не по лестнице, — объяснил Рикки. — Эндрю обычно забирался туда по решетке на внешней стене дома, а потом пролезал в окно на крыше.
— На крыше?
— Да. Эндрю отлично наловчился забираться туда. Он карабкался по стене, словно настоящий Человек-Паук.[20]
— Что же в этом убежище показалось тебе столь странным?
— Оно находилось прямо над спальней его родителей. Эндрю говорил, что когда они были в этой комнате, он все слышал.
— О Боже. — Сестра поморщилась. — Ты думаешь, он подслушивал, как они занимались любовью?
— И не только. Помнишь дом Харперов?
Девушка кивнула.
— Такой деревянный старомодный домик с высокими потолками. — Рикки повернулся к детективу. — Эндрю проделал небольшие отверстия между досками в полу чердака, причем в разных местах. Он мне сам их показал. Через эти дырки он мог обозревать всю спальню. Он подсматривал за своими родителями.
— Быть этого не может! — Глаза Ронды распахнулись от изумления. — Это отвратительно! Вот извращенец…
— Но меня испугало не это, — продолжил брат. — В этом крошечном помещении я заметил несколько кусков ваты и бинт, запачканные кровью.
— Кровью? — переспросил Хантер.
— Кровью? — повторила Ронда.
