— Но можете вы хотя бы отложить подписание бумаг? Нам нужно время!
— Как раз времени-то у меня и нет. Если рынок будет падать и дальше, Bloomfield передумает. Я не могу так рисковать. Да и что дали бы вам эти несколько дней?
Ответ на этот вопрос я продумал еще в машине.
— Они дали бы возможность узнать, кто похитил Изабель, и добиться ее освобождения.
— Но если бразильская полиция оказалась неспособной найти ни похитителей, ни жертву более чем за месяц, каким образом вам удастся ее разыскать?
— Теперь мы знаем, что ее похищение связано с Dekker Ward. Более чем вероятно, что Россы — неважно, который из них, — как-то здесь замешаны. Это поможет нам напасть на нужный след.
— Послушайте, я очень сожалею, но я действительно ничего не могу сделать. У меня просто нет выбора.
— Нет, есть! — чуть ли не выкрикнула Кейт.
Кертон вздрогнул от неожиданности и резко выпрямился.
— Если Изабель погибнет, ее смерть будет на вашей совести до конца дней. Вы не сможете этого забыть. И будьте уверены, что, глядя на свой банковский баланс и видя в нем на несколько миллионов больше, чем там было прежде, вы вспомните, почему вы дали ей умереть. Но это не даст вам удовлетворения. Это не даст вам ничего, кроме вечного чувства вины.
Эти слова привели Кертона в замешательство.
— Но поймите же, я-то тут при чем? — слабо запротестовал он. — Ко мне это не имеет никакого отношения.
— Имеет. Все это имеет отношение именно к вам.
Кертон вперил в меня ожесточенный взгляд.
— И почему я вообще что-то должен делать ради вас? Между прочим, вы, именно вы затеяли всю эту кашу!
— Это не ради него. Это ради Изабель, — сказала Кейт. — Я понимаю, вы не желаете ничего знать об этом, но именно вы президент компании. И это ваша ответственность.
Кертон встал. Он медленно подошел к огромному окну, выходившему в сад посреди площади. Мы затаили дыхание.
Наконец он принял решение.
— Совсем отменить сделку я не могу. Завтра будет сделано официальное предложение. Если это вам поможет, я задержу ответ до понедельника.
— До среды.
Кертон бросил на меня раздраженный взгляд.
— Хорошо. До среды. Но в среду утром я приму предложение Bloomfield Weiss, если, конечно, сумма окажется разумной. Надеюсь, что к тому времени вам удастся найти вашу любимую.
— Спасибо. — Я готов был упасть перед ним на колени. Кейт сияла. Она все-таки оказалась права. Кертон не был прожженным мерзавцем, в его жилах течет кровь благородного человека. — Вы не могли бы дать нам номер своего домашнего телефона? Если понадобится срочно с вами связаться?
Он подошел к столику, на котором стоял телефон, нацарапал номер на листке бумаги и протянул его мне.
— И последняя просьба.
Кертон страдальчески поморщился. Он надеялся, что наконец избавился от меня.
— Можно воспользоваться вашим телефоном?
Брови потомка благородных кровей сошлись на переносице.
Я посмотрел на часы. Ровно час ночи. Значит, в Бразилии девять вечера.
— Мне нужно позвонить отцу Изабель, чтобы он смог сказать похитителям о том, что сделка отложена.
Кертон пожал плечами и нехотя кивнул.
Я набрал номер Луиса. Линия оказалась свободна, а он ответил после первого же гудка.
— Алло.
— Луис, это Ник. Я сейчас у лорда Кертона, президента Dekker Ward. Он обещал отложить одобрение сделки до среды.
— Слава Богу! — Луис выдохнул с облегчением. Но тут же озабоченно поинтересовался:
— А что нам это даст?
— Найдем Изабель.
— Как, Ник?
Кертон внимательно наблюдал за мной.
— Будем думать об этом завтра, ладно? Позвони мне, как только они свяжутся с тобой.
— Обязательно.
Я повесил трубку.
— А ведь вы понятия не имеете, где она может быть, верно? — Кертон наконец позволил себе подобие улыбки.
Я неопределенно пожал плечами.
— Что ж, в таком случае — удачи.
— Спасибо, Кейт, — сказал я, когда мы въезжали в деревушку. — Если бы не ты, он бы меня на порог не пустил.
— Но ведь пустил же.
— Это все благодаря тебе.
— И что ты собираешься делать?
— Ждать звонка. Потом нырять в постель и спать. Потом — думать.
Когда мы подъехали к дому, был уже третий час ночи. Джейми не спал, он сидел перед включенным телевизором, на полу у кресла стояли бутылка виски и стакан.
Увидев нас, он вскочил на ноги.
— В конце концов, что все-таки происходит?
— Нам нужно было встретиться с лордом Кертоном.
— Зачем?
Я не нашелся что ответить.
— Послушайте, он как-никак президент конторы, в которой я работаю. Вы не можете просто так встречаться с ним и держать при этом меня в полном неведении. Кейт! Я требую объяснений!
Она с беспомощным видом стояла посреди гостиной. Я кивнул. Я был не в праве требовать от нее и дальше скрывать все от мужа.
Кейт подошла к дивану и буквально упала на него. Джейми сел в свое кресло. Я остался стоять.
— Мы просили Кертона отложить продажу Dekker Ward банку Bloomfield Weiss до среды, — голос прозвучал еле слышно, но твердо.
— Кому? Что ты несешь? Зачем Bloomfield Weiss понадобилась Dekker?
— Они покупают у Эндрю его компанию. Это уже решенное дело.
— Боже! — Джейми вдавился в спинку кресла. — А вы-то, вы оба — какое вы имеете к этому отношение?
Я сглотнул слюну.
— Это была моя идея.
— Твоя идея?!
— Да.
— Но почему?
— Росс это заслужил.
— Поверить не могу. — Джейми дикими глазами посмотрел на жену. — И ты обо всем знала?
— Я узнала всего пару дней назад.
— И ничего мне не сказала?
Кейт отвела взгляд.
— Это невероятно! Как вы могли так со мной поступить, вы оба? — Его удивление постепенно сменялось гневом.
— Джейми, послушай, — я постарался придать своему голосу рассудительность. — Dekker на грани банкротства. В случае ее покупки ты сохранишь свою работу.
— Речь не об этом! Речь совсем не об этом! — Джейми вскочил на ноги и сейчас нервно расхаживал взад и вперед по комнате. — Мы единая команда! И нравится это тебе или нет, мы — команда Рикарду. Ты пытаешься расколоть нас, вот что ты делаешь!
Теперь начал злиться я.
— Послушай себя! Ты сейчас говоришь, как Росс! Он далеко не невинная овечка, и ты, кстати, тоже. Он очень, очень богатый человек, зарабатывающий на том, что идет по головам. Включая мою!
Если бы Джейми мог испепелять взглядом, от меня бы уже осталась кучка пепла.
— Изабель похитили те, кто заинтересован в независимости и безнаказанности Dekker. И эти же люди угрожают убить ее, если Dekker будет куплена. Так что не пытайся убедить меня, что Рикарду ни при чем!
Он надолго умолк, обдумывая услышанное.
— В общем, так, Ник. Мы были друзьями. Но оставаться в моем доме после всего, что случилось, ты больше не можешь.
— Джейми! — запротестовала Кейт.
— С тобой мы поговорим отдельно.
— Я всего лишь пыталась сделать хоть что-то, чтобы девушка не погибла!
Он с нажимом повторил:
— Уходи.
— Куда? Ему некуда идти! — Кейт чуть не плакала.
— Хорошо. Значит, тебя не должно здесь быть на следующей неделе. И постарайся не попадаться мне на глаза.
С этими словами он вышел из комнаты.
Кейт, закусив губу, смотрела на меня. На губе выступила капелька крови.
— Прости, Ник…
— Это ты меня прости. Иди. Сейчас тебе нужно быть рядом с ним.
Она кивнула и направилась к лестнице.
Оставшись один в полутемной гостиной, я взял чистый стакан и плеснул себе виски.
Это нужно было предвидеть. Джейми действительно предан Dekker. Раньше я видел в этом более примитивные мотивы: жадность или хотя бы амбицию — амбицию, нацеленную на то, чтобы сколотить состояние. Что в общем-то сводилось бы к той же жадности. Но все оказалось не так просто. Джейми был одним из людей Рикарду. Он был тем, во что превратился бы и я, останься я в Dekker. Росс заботился о своих людях и ожидал в ответ безоговорочной лояльности. Что ж, Джейми в этом его не подвел.
Джейми всегда приноравливался к кодексу той системы, в которой оказывался. В семнадцать лет его назначили школьным старостой. В Оксфорде у него выстроилась вполне успешная университетская карьера — если не в академическом плане, то, во всяком случае, в общении с товарищами и в спорте. В Gurney Kroheim он легко надевал на себя маску солидного консервативного банкира, когда того требовало дело. А в Dekker он свято следовал правилам Рикарду, что всегда шло ему на пользу. Во всяком случае, пока он преуспевал.
Но черт подери, ведь Джейми мой друг! Какое право имеет Рикарду отнимать его у меня?!
Но… Тогда почему же я ввязался в эту аферу с продажей за спиной Джейми? Теперь я начинал жалеть об этом. Похоже, моя принципиальность или мстительность, называйте как хотите, будет стоить мне потери лучшего друга. А Изабель — жизни. Если не произойдет чудо.
