— Там? — в памяти как будто вскользь пронеслась какая-то параллельная история его покорения крутой горы в поисках чего-то важного. А еще раньше — встреча с насмешливым стариком Зеленым. Он, вроде, принял или не принял его приглашение в неведомую страну. Словно он разделился на двух Артемов Берестаг, сделавших каждый свой выбор.
— Убейте его! — приказал Седой.
Но от резких слов отвлек звук распахивающихся входных дверей. Все как по команде повернули головы. Это был единственный шанс выжить. Артем резко ударил по ближайшему целившемуся в него оружию и, оттолкнув бывшего учителя, ставшего палачом, рванул к дверям в актовый зал.
Но тренированная рука убийцы инстинктивно дернулась, среагировав на движущуюся мишень. Тяжелая свинцовая пуля ударила в спину, грубо разорвала пульсирующую аорту и остановила его бешено стучащее сердце.
«Наконец-то боль прекратится», — пробилась сквозь ужас осознания мысль облегчения.
Артем уже не мог узнать, что в этот момент бойцы вызванного Элен спецназа укладывали на пол его убийц. Его тело падало под звуки выведенной на колонки весельчаком Цыбулькой в качестве музыкального фона «We are the champions». И последнее, что увидели безжизненные глаза — как будто надсмехающуюся над ним надпись через весь экран: «ПОБЕДА!»
Что происходит? Мне кажется, я лежу на узкой кровати в какой-то комнате среди наклонившихся надо мной людей в белых халатах и колпаках. А тут еще из тумана, в который превратилась одна из стен и часть потолка белой комнаты, на меня смотрит он! Артем Берестага. И говорит, как ни в чем не бывало:
— Привет!
Что со мной? Вижу его, и в памяти какие-то обрывки воспоминаний. Чего-то словно вырезанного из памяти. Как будто мы уже встречались много-много лет назад в моем далеком детстве. И в тот раз тоже не обошлось без фокусов. Шестнадцать лет назад он такой же, как сейчас. У него что, возраст не меняется?
— Артем! — первое слово далось мне не без труда.
— Ты сохранила карту?
— Карту? — спрашиваю я и вспоминаю все. Как будто дверь в одну из темных комнат моего подсознания внезапно открылась, пропуская меня в забытое прошлое.
Я — Хранитель карты. Карты страны Цор. Мне исполнилось только одиннадцать, когда мы встретились в первый раз. Произошло это так.
Помню, я бегу за этим очаровательным щеночком… Во, черт. Давно таких слов не говорила: «очаровательный». Когда вспоминаю, становлюсь одиннадцати летней. И вот он, смешно гавкая, забегает в лес. Я пытаюсь догнать, ориентируясь только на звуки лая. И тут этот… пьяный урод. Стоит, ухмыляется с расстегнутой ширинкой. «Иди сюда, — говорит, — сучка маленькая». Я от ужаса остолбенела. Вижу, как он хватает меня за шею и валит на землю, а сделать ничего не могу. Крик в горле застрял. А этот подонок меня держит за горло, а другой рукой штаны стаскивает.
Вдруг он как будто взлетает над землей и со всего размаху бьется затылком о дерево. А вместо него надо мной появляется голова Берестаги.
— Не бойся ничего, — говорит и помогает встать. Поднимает подбежавшего щенка и подает мне. И тут меня прорвало. Рыдаю, остановиться не могу. Смотрю, как пьяный мужик лежит, за голову держится. Артем выводит меня из леса, смотрит вроде как с удивлением:
— Вот ты какая!
А я только всхлипываю. Откуда он может меня знать?
— Не бывает же таких совпадений. Тебя ведь Ева зовут?
Я киваю и понемножку успокаиваюсь.
— А меня Артем. Слушай, примерно лет через шестнадцать мы снова встретимся. Запомни завод «Ларец». Тебе туда нельзя. Ни в коем случае. Запомнишь?
Я опять киваю.
— И еще одно. Я хочу тебя попросить об одном важном деле. Ты не могла бы сохранить ее? — в его руках неизвестно откуда появляется помятый древний папирус. Может быть, это вовсе и не папирус, и не древний, но мне хотелось бы его назвать так, тем более что именно так тогда я представляла себе папирус. — Это карта страны Цор, — поясняет он. Я вижу, что это действительно карта. Но не похожая на те, что я видела в школьном кабинете географии. Эта нарисована вручную. На ней остров посреди океана с ручейками и множеством пересекающихся тропинок. В разных местах карандашом зарисованы дома, и даже люди. Он не сделал никакого движения, но карта сама плавно перемещается, точнее сказать — перетекает мне в руки. Самая настоящая сказочная карта. С изящно оборванными пожелтевшими краями, как в фильмах про пиратские сокровища. Видно, что она склеена из нескольких кусков.
— Удивляешься волшебству? — спрашивает он, видя мое изумление.
— Волшебства не бывает! — твердо заявляю я. К моему возрасту это разочарование вместе с разоблачением тайны Деда Мороза постигает каждого ребенка.
— Ну, принцесса, это ты зря! — мой новый знакомый искренне смеется. — Я сейчас нахожусь в одной стране, где волшебство повсюду, как у нас снег зимой. А путешественник, прошедший Тропу Камней, способен познать всю магию мира и стать величайшим волшебником!
Я замечаю, что он действительно как будто мерцает. Но впечатлений так много, что я не знаю, на что обращать внимание.
— Каких камней? — совершенно успокоившись, интересуюсь я.
— Волшебных, конечно! — он улыбается. — Я расскажу тебе историю этой карты. Это очень увлекательная история. А потом когда-нибудь снова приду за ней. Согласна?
— Да, — честно говоря, мне хочется хорошенько рассмотреть эту таинственную карту, да и услышать «увлекательную историю» тоже любопытно. Ведь детям по-настоящему интересно все новое и необычное.
— Тогда слушай.
И он рассказывает мне о своих приключениях в какой-то неведомой стране под названием Цор. Я понимаю, что это сказка. Но она так интересна, что я слушаю, раскрыв рот. Я сжимаюсь от ужаса, когда он доходит до момента перед Храмом Бессмертия.
— Страх парализовал мою волю, — говорит он, — и змеиная голова с победоносным блеском в глазах раскрыла свою зловещую пасть.
Здесь Артем замолчал.
— Что дальше? Ты победил? — я хлопаю его по руке, так хочется дослушать.
— Сначала я растерялся, но разумная мысль пробилась сквозь панический туман, завладевший моим сознанием: «Боишься — делай шаг вперед, они ничего не могут сделать, ведь здесь нет тела». — И я прыгнул сам, точнее, устремился в раскрытый зев смерти. Черный смерч закрутил меня до тошноты, выдавив, как центрифугой, всю ясность, что была во мне, и бросил в слепую бездну.
В абсолютном пространстве и невесомости было совершенно неясно, когда произошла остановка. Мгновенно — полная пустота и мерцание Камня Бессмертия. Мои мысли передавались без слов, а голос Камня Бессмертия проникал прямо в сознание:
— Ты пришел не ради себя.
— Я здесь из-за друга… или… и…
— Знаю, — ответил камень, — тебе придется выбрать.
Я увидел спроецированную картинку, как будто сам оказался здесь. Вокруг в мгновение пронеслась вся история: лес, ты бежишь за щенком, пьяный мужик привязался… А потом другая: с девушкой, которая бесстрашно бросается на вооруженных бандитов ради меня. И еще камень показал мне моего друга, который скоро умрет. И… меня с пулей, пробивающей спину. Я почти почувствовал, как у тела, сидящего за пределами Храма, сдавило в груди.
— К сожалению, претендовать на бессмертие могут лишь люди, достигшие Храма, — сообщил Камень.
— Но в беде три человека! Это несправедливо! — вырвалось бессловесное восклицание моего сознания.
— Нет никакой справедливости. Есть лишь жизнь и смерть. Если выберешь не себя, этот человек останется в живых. Не получит бессмертия, но проживет обычную для человека жизнь.
— Сколько у меня есть времени?
— Вечность.
Меня вышвырнуло из Храма, как пылинку. Тело сильно качнуло, когда сознание снова оказалось в нем, и глаза открылись. Зеленый был рядом.
— Я могу обратиться к Камню дважды… или трижды? — спросил я.
— Нет. У тебя только один шанс.
— Я должен выбрать между девушкой, которая пожертвовала своей жизнью ради меня, когда-то преданным мной другом и самим собой. Но это очень трудно. И ты не хочешь мне помочь?
— Нет.
— Но двоим из нас грозит смерть! Понимаешь? Смерть!
Зиарх улыбнулся:
— Нет никакой смерти. Смерть — величайший обман. Люди бессмертны, хоть и не знают об этом.
Зиарх вытянул обе руки вперед и с небольшим усилием раздвинул воздух. Пространство между его рук исказилось, и я увидел там задворки невысокого здания. Какие-то люди бросали в огонь старые куклы.
— Видишь, вот здание кукольного театра. Эти люди — его работники.
— Старые куклы находят смерть в огне, — отметил я.
— Что ты? Разве Пьеро или Арлекин когда-нибудь умрут? Они бессмертны. Актеры выбрасывают изношенные манекены.
— Но Камень говорил о смерти.
