конечно. Туалет за домом.
– Да мы видели, – ответил он. – Мы с Гриффином. Невероятно, что ты жила здесь двенадцать лет без нормального унитаза.
Мэтти хотела сказать, что уличный туалет был далеко не худшим унижением, которое она здесь терпела, но решила, что не стоит. Си Пи еще толком не проснулся. Она не знала, поймет ли он.
– Возьму куртку и ружье, – сказал он. – Потом можем выйти, взять еду из сарая, а я… э-э-э…
– Да, – поспешно ответила Мэтти и повернулась, чтобы надеть пальто и ботинки.
Через минуту Си Пи вышел из спальни, одетый по-зимнему. В руках у него была винтовка. Перед выходом он проверил патроны.
– Еще не хватало, чтобы она оказалась-таки не заряжена; тогда я бы чувствовал себя полным ослом, – сообщил он. – Короче, сделаем так: ты встань за дверью и открывай ее очень медленно. Если снаружи кто-то или что-то есть, я сразу его сниму, но не хочу случайно выстрелить в тебя.
Мэтти расположилась за дверью, а Си Пи встал ко входу лицом и приставил к плечу винтовку. Женщина потянула дверь, используя ее как щит и все время думая: он взял весь риск на себя, нельзя ему это позволить, я тоже должна быть готова нас защитить.
Но Мэтти не знала, с помощью чего будет защищаться и как.
Горло перехватило от невыносимого ожидания. Она ждала, что Уильям вот-вот ворвется в открытую дверь, а Си Пи выстрелит из винтовки. Вместо этого Си Пи издал долгий протяжный вздох облегчения.
– Там никого нет, – сказал он. – Пойдем. Держись за моей спиной.
Винтовку он не опустил и был готов в любой момент выстрелить. Си Пи вышел на крыльцо. Мэтти шла следом.
На поляне было пусто. Повсюду виднелись следы. Она различила отпечатки собственных маленьких ног; рядом словно прошел трехногий человек – это Си Пи нес хромавшую Джен, которая подволакивала ногу. Увидела она и следы Уильяма: большой отпечаток правого сапога и рядом – полоса от левой ноги, которую он волочил. Значит, хрусть-вжух ей не послышалось. Уильяму покалечили ногу, и он хромал.
К окну столовой вели гигантские отпечатки лап; тут и там виднелись кровавые полосы. Судя по следам, зверь ушел в лес в направлении ручья.
А вдруг он нас там поджидает? Вдруг он знает, что мы можем спуститься с горы, только следуя течению ручья?
– Думаешь, он там? – спросил Си Пи.
Мэтти покачала головой.
– Я его не чувствую.
Это была правда. Прежде, когда зверь приближался, она всегда ощущала его присутствие почти на бессознательном уровне.
– А сердца нет, – сказала она, оглядевшись.
Си Пи побледнел.
– Думаешь, он за ним вернулся? Или… может, хотел посмотреть, как мы отреагируем?
– Не знаю, – ответила Мэтти. – Он ведет себя не как обычное животное.
«Зверь вырвал сердце, чтобы унести его в коллекцию», – подумала она, но не хотела напоминать Си Пи про пещеру.
– Но сейчас, как думаешь, он здесь?
– Нет, – сказала Мэтти, хоть и не испытала облегчения при этой мысли.
– Я сейчас вернусь. – Он опустил винтовку и пошел за дом.
Мэтти осторожно спустилась с крыльца и осмотрела следы на снегу. Следы Уильяма вели прочь от хижины в лес; обратно он не возвращался.
«Может, он мертв», – подумала она, но знала, что не поверит, пока не увидит его тело.
Может, он там лежит, за деревьями. Если пойдешь по тропе, найдешь его там с вырванным сердцем и глазами-ледышками, застывшими уже навсегда.
Мэтти вышла на середину поляны и лишь потом спохватилась; мысль о мертвом теле Уильяма манила ее, как мелодия крысолова из Гамельна. Она шла и не могла остановиться – потому что хотела, чтобы это было правдой. Чтобы монстр, отнявший у нее жизнь, сгинул навеки.
– Эй, ты куда?
В голосе Си Пи слышалась тревога; он бежал к ней через поляну, но она не могла подождать его и не могла ответить.
– Стой! – воскликнул он, схватил ее за плечо и заставил взглянуть на него. – С ума сошла? Куда идешь одна?
– Уильям, – пробормотала она.
Си Пи нахмурился.
– Только не говори, что за него переживаешь.
Мэтти покачала головой.
– Хочу узнать, жив ли он. Может, он умер. Он палил из винтовки, а потом вдруг перестал. И я не верю, что он перестал бы стрелять по зверю, если у него была возможность его убить.
Си Пи, кажется, понял, и на лице его мелькнула жалость. Но Мэтти было все равно. Ей хотелось знать, мертв ее монстр или нет.
– Ладно, – сказал Си Пи. – Давай осмотримся немножко. Но я не хочу уходить далеко. Не хочу оставлять Джен одну в хижине.
Мэтти совсем забыла про Джен.
– Ей лучше?
Си Пи покачал головой.
– Она все еще спит и, кажется, немного согрелась, но за всю ночь не издала ни звука. Она словно в коме, но отчего? Не могу взять в толк.
– Может, нам не стоит… – начала Мэтти.
– Нет, ты права. Надо попытаться выяснить, что произошло вчера ночью. Но лучше не задерживаться здесь надолго.
Они прошли по следам и углубились в лес. Си Пи нашел несколько гильз. На снегу повсюду были пятна крови и следы, а потом вдруг они исчезли, и перед Си Пи и Мэтти протянулось гладкое белоснежное поле, нетронутое, не считая крошечных отметин кроличьих лап.
– Куда они делись? – спросил парень. – Прошли сквозь портал? В потайной ход в дереве?
То же самое было, когда Мэтти наткнулась на мертвую лисицу. Следы на снегу словно испарились, как будто медведь – тогда они еще думали, что это медведь, – взлетел наверх. Она подняла голову, ожидая увидеть на стволе дерева отметины когтей.
И закричала.
Я должна была понять, должна, должна была понять, что это случится, ведь это уже случалось раньше, я видела такое раньше.
Си Пи тоже посмотрел наверх, и она услышала, как он произнес:
– О боже. Ох, черт. – Он зашатался, и его затошнило.
На дереве висел Гриффин. Зверь подвесил его за внутренности. Мэтти увидела зияющую дыру в его туловище; зверь вырвал все его внутренние органы. Остатки рубашки и куртки висели на нем, как изъеденный молью саван.
Зверь подвесил его, как подвесил животных у пещеры, тех, что я видела и пыталась показать Уильяму. Но он так их и не увидел, поскольку злился на меня за то, что я смотрела на Гриффина, а Гриффин смотрел на меня.
Глаза Гриффина были закрыты. Мэтти порадовалась. Она бы не вынесла, если бы он смотрел на нее, широко раскрыв глаза, обвиняя, что не смогла его спасти.
Но разве я могла
