— Пригнитесь! — закричал он.
— Что? — не понял Тэлли.
Дарлинг прыгнул на канадца и прижал его к палубе. Лишь только они упали, из-за кормы судна раздался гул — как будто выстрел из «магнума» в туннеле, — за которым немедленно последовал пронзительный свист.
Отрезок кабеля провизжал над их головами и вдребезги разбил окна каюты. Следом за ним пролетел второй, и они услышали треск футляра видеокамеры, разлетевшегося о стальную переборку.
Некоторое время судно раскачивалось и рыскало, но вскоре вновь осело на волнах.
— Господи Иисусе, — проговорил Тэлли.
Дарлинг откатился от ученого и поднялся на ноги. Он посмотрел за корму, во тьму. Никаких признаков того, что там кто-то находился, — ни взбаламученной воды, ни единого звука. Только нежное дуновение ветерка над безмолвным морем.
Лицо Тэлли было цвета картона, а когда он поднялся с палубы, то дрожал так сильно, что с трудом держался на ногах.
— Я никогда не думал... — начал он, но его голос постепенно замер.
— Забудьте об этом, — сказал Дарлинг.
Они с Шарпом втягивали на палубу мотки троса, которыми была усеяна поверхность моря рядом с судном.
— Вы были правы, — признал Тэлли. — С самого начала вы были правы. Нет способа, которым мы...
— Послушайте, док... — Дарлинг посмотрел на ученого и подумал: этот человек в отчаянии, через минуту он свалится. — Когда мы доберемся до берега, у нас будет достаточно времени распускать сопли и стенать. Мы скажем добрые слова о мистере Мэннинге и сделаем все, как полагается. Но в данный момент я хочу одного — увести отсюда «Капер» куда угодно, хоть к чертовой матери. Идите в каюту и прилягте.
— Да, — согласился Тэлли. — Хорошо. — И ушел.
Когда они втянули на борт последний моток, Шарп наклонился над кормой и сказал:
— Надеюсь, ни один кусок троса не обмотался вокруг винта.
— Хочешь нырнуть и проверить? — спросил Дарлинг, направляясь к рубке. — Я не хочу. — Затем добавил: — Тэлли был прав в одном: этот ублюдок действительно клюнул на приманку. А сейчас — кто знает? Все, что знаю я, так это то, что я хочу быть где-нибудь подальше от этого места, когда он сообразит, что его надули.
В каюте Тэлли сидел у стола. Он перемотал видеопленку и просматривал ее снова.
— Что вы ищете? — спросил Дарлинг.
— Все, что угодно, — ответил ученый, — хоть какие-нибудь изображения.
Дарлинг направился к рулевой рубке и попросил Шарпа:
— Проверь давление масла, Маркус.
Шарп открыл дверь в машинное отделение и начал спускаться вниз.
Внезапно Тэлли дернулся на сиденье и закричал:
— Во имя всех святых!
Его глаза были широко раскрыты, он уставился на монитор и вслепую искал кнопки управления магнитофона. Он нашел нужный кадр и нажал кнопку «пауза». Шарп и Дарлинг встали позади ученого.
На мониторе были видны лишь пузыри и пена. Тэлли нажал запуск пленки, и изображение запрыгало.
— Вот приманка, — он указал на мелькание чего-то плотного и блестящего. На черно-белом экране это изображение было темно-серым. В следующем кадре приманка исчезла, затем появилась снова вверху экрана. Тэлли указал на низ экрана: — Теперь смотрите.
Снизу появился сероватый горб и в отрывистом пульсе движения кадров стал подниматься до тех пор, пока не заполнил весь экран. Кадры менялись, а сероватая тень продолжала ползти вверх. Затем низ экрана заполнился чем-то беловатым, закругленным сверху. Оно двигалось все выше и выше, как будто для того, чтобы заполнить весь экран.
Объект, наверно, удалился от камеры, потому что постепенно изображение расширилось и предмет предстал как совершенный круг беловатого оттенка, а в его центре располагался другой круг, чернее эбенового дерева.
— О господи, — выдохнул Шарп. — Это глаз?
Тэлли кивнул.
— Каковы его размеры? — спросил Дарлинг.
— Трудно сказать, — ответил Тэлли. — Там нет ничего, с чем его можно было бы сравнить. Но если фокусное расстояние камеры около шести футов и глаз заполняет весь кадр, значит, он должен быть... вот таким. — Он раздвинул руки на два фута и некоторое время смотрел на них, будто не в состоянии поверить размеру, который сам изобразил. А потом голосом, почти не отличающимся от шепота, продолжил: — Эта тварь, вероятно, длиной в девяносто футов, а то и больше. — Он взглянул на Дарлинга. — Она может быть длиной в сто футов...
— Мы на коленях возблагодарим Бога, что нам не пришлось столкнуться с этим ублюдком более близко, — покачал головой Дарлинг. Затем он повернулся и поднялся в рулевую рубку.
Начинался рассвет. Небо на востоке просветлело, став серо-голубым, и восходящее солнце провело розовую полосу над горизонтом.
Дарлинг нажал на кнопку стартера и ожидал услышать предупреждающий звонок из машинного отсека и урчащий кашель заработавшего двигателя.
Но он услышал лишь щелчок, и больше ничего.
Он вновь нажал на кнопку. На сей раз вообще никакого звука. Дарлинг несколько раз выругался про себя, а потом стукнул ладонью по штурвалу. Как только он понял, что двигатель не заводится, он сообразил почему. Отсутствовал шум генератора. Тишина давала понять, что в какой-то момент ночью генератор остался без горючего. Батареи автоматически включились, но, опустошаемые в течение многих часов освещением, холодильником, эхолотом и рыбоискателем, они постепенно иссякли. Они все еще давали некоторую энергию, но не могли выработать ее достаточно, чтобы завести большой дизельный двигатель.
Успокоившись, Дарлинг стал размышлять, какую из двух полностью заряженных батарей компрессора будет легче передвинуть к основному двигателю, выбрал одну из них и мысленно проследил всю процедуру демонтажа батареи с креплений, продвижения через путаницу механизмов в машинном отсеке и установки рядом с двигателем.
Это была изнурительная работа, но это — еще не конец света.
Когда он проходил по рулевой рубке, направляясь вниз, в машинное отделение, ему пришло в голову, что следует выключить все приборы в целях экономии энергии. Вся сила новой батареи должна быть направлена на зажигание двигателя. Он повернул рычаг эхолота, и самописец остановился. Выключатель рыбоискателя находился дальше. Когда Вип дотянулся до него, его взгляд задержался на экране.
Экран не был пуст. Мгновение Вип думал: это хорошо, жизнь возвращается. Но он всмотрелся более внимательно и понял, что никогда не видел на экране подобного изображения. Не было маленьких точек, свидетельствовавших о присутствии отдельных рыб, или пятен, которые показывали косяки более крупных существ. Изображение на экране было единой плотной массой, массой чего-то живого. Что-то всплывало к поверхности, и всплывало очень быстро.
Зверь, как торпеда, рванулся вверх. Случайный наблюдатель мог бы подумать, что это отступление, потому что существо двигалось спиной вперед, но это не было отступлением. Природа устроила гигантского кальмара так, что он с большей скоростью и умением двигался именно спиной вперед. Он нападал, и его треугольный хвост напоминал наконечник стрелы, летящей к цели. Зверь был более ста футов длиной от когтей на щупальцах до кончика хвоста и весил дюжину тонн. Но он не имел представления о своих размерах и о том, что является самым крупным животным в море.
Сейчас его щупальца были оттянуты назад, а руки сведены вместе. Волочащийся хвост для увеличения скорости принял обтекаемую форму.
Химические процессы в его организме оживились, и окраска зверя менялась много раз, по мере того как его чувства старались расшифровать противоречивые сигналы. Вначале появился неотразимый импульс к размножению, затем недоумение, когда животное пыталось спариться и не смогло осуществить это, затем замешательство, когда незнакомый предмет продолжал испускать призывный след, затем беспокойство, когда кальмар пытался отбросить от себя незнакомца и не мог этого сделать, потому что предмет прикрепился к нему как паразит, затем ярость, когда животное поняло угрозу, исходящую от этого предмета, и при помощи клюва и рук приступило к уничтожению угрозы.
Теперь осталась лишь ярость, и то была ярость иного характера. Тело зверя окрасилось в глубокий, зловещий красный цвет.
Раньше гигантский кальмар всегда реагировал на импульсы ярости мгновенными взрывами приступов разрушения, которые поглощали его гнев. Но на этот раз ярость не ослабевала, она становилась все сильнее и сильнее. И теперь она имела цель.
И поэтому в животном пробудился охотник, гонимый желанием принести не только разрушение, но и смерть.
Тысяча футов, сообразил Дарлинг, сверившись с рыбоискателем. Тварь находится на глубине тысячи футов и поднимается с быстротою пули. У них есть пять минут, не больше, а возможно, и меньше.
Вип спрыгнул вниз, в каюту.
— Приготовь багор, Маркус, — скомандовал он. — И проверь детонатор.
