Лоуренс обнаружил себя лежащим на полу, к которому его прижимали мускулистые руки. Вокруг него собрались президент, члены кабинета, начальники штабов и все остальные. Люди в форме, с регалиями власти. Бомбы, ракеты и спутники больше не помогут. Наступает конец света. И все это по вине Китано.
У Мэгги оставалось мало времени.
Она все еще пыталась вытащить кисти из наручников. В двух футах на столе лежал пинцет, которым Орхидея вчера всунула под противогаз ползунчика. Никудышное, конечно, оружие, но, если добраться до него, возможно, и пинцета хватит.
Кожа на правом запястье лопнула и сдвинулась назад. Кровь сыграла роль смазки между плотью и металлом. Еще несколько минут, и рука освободится. Главное, чтобы Орхидея не пришла раньше.
Мэгги почти вытащила руку.
Лишь бы китаянка не помешала.
Последние двенадцать часов Мэгги провела на адской карусели. Сначала ее охватило какое-то безумие, потом невероятным образом она снова обрела здравомыслие. Орхидея заразила ее узумаки и оставила на ночь в полной темноте. Мэгги провела четыре бесконечных часа в растущем исступлении, пытаясь докричаться из-под противогаза, не позволить дотянуться до нее мертвецам.
Потом Орхидея вернулась и включила свет, на мгновение рассеяв злобных призраков. Мэгги выпустила очередь проклятий, каких никогда в жизни не произносила вслух. Она выла, осыпая Орхидею нецензурной бранью, с хрипом перечисляла все способы, какими бы хотела лишить ее жизни. В душе Мэгги проснулся демон, в котором она не узнавала саму себя.
Орхидея порылась в рюкзаке. Женщина остановила поток ругани, только когда заметила предмет, который китаянка держала на ладони. Это был пузырек, наполненный светящимися грибами деда.
Орхидея достала щепоть разноцветных нитеобразных грибов и смешала их с какой-то жидкостью в пробирке. Втянув раствор в шприц, она сделала укол в живот Мэгги.
Потом отвернулась и ушла.
Дикий озноб продолжался еще несколько часов. Перед внутренним взором Мэгги ползунчики в клочья раздирали ее сына, мертвяки хватали ее руками. Но через некоторое время она заметила перемену — галлюцинации начали слабеть.
Непреодолимая чесотка, жажда убивать, трупы — все это с каждым часом отодвигалось все дальше и дальше. Орхидея иногда возвращалась и внимательно наблюдала за движениями Мэгги. Она измеряла температуру и брала кровь на анализ, оставляя пробы в небольшом холодильнике.
Ее мучительница была явно довольна результатами.
Видимо, все дело в светящихся грибах.
— Молодец твой дедушка, — сказала Орхидея.
Мэгги вспомнила мерцающий грибок на деревяшке — секрет, спрятанный Лиамом в «почтовом ящике». Так вот что им полагалось найти! Ее дед изобрел противоядие от узумаки.
Он создал антидот против самого страшного биологического оружия в мировой истории. Глубочайшее почтение, чрезвычайная гордость и восхищение дедом, перемешанные с чувством облегчения, до отказа заполнили душу внучки. Старик в одиночку справился с задачей, которая оказалась не по зубам целой ораве ученых из Форт-Детрика.
Но внутреннее ликование продолжалось недолго. Постепенно оно сменилось осознанием мрачной истины — антидот теперь в руках Орхидеи.
По закону Коннора противоядие — тоже разновидность оружия.
Мэгги потянула руку на себя изо всех сил, не обращая внимания на жгучую боль. После очередного яростного рывка кисть выскользнула из кольца наручника. Мэгги растопырила пальцы. Мышцы слушались, хотя и потеряли чувствительность.
Наверху, на лестничной площадке открылась дверь.
Мэгги схватила со стола пинцет и быстро опустила руку в прежнее положение, словно та все еще была прихвачена наручниками.
Женщина сделала усилие, чтобы замедлить дыхание.
Второго шанса не представится.
Орхидея спустилась с пистолетом на изготовку — она всегда так делала. Китаянка смерила Мэгги взглядом, сунула пистолет в кобуру на поясе за спиной и застегнула клапан.
Пока Орхидея доставала из упаковки новую иглу и прикрепляла ее к шприцу, Мэгги старалась удерживать дыхание под контролем. Опять собирается брать кровь на анализ.
Мэгги повторила про себя порядок действий, опасаясь потерять выдержку и броситься вперед очертя голову. Наконец Орхидея повернулась к ней со шприцем в руке, подошла ближе… все движения такие же, как раньше.
Надо дождаться подходящего момента. Рано, рано, рано…
Китаянка вдруг остановилась на полпути, удивленно посмотрев на пол.
О, черт! Не иначе заметила капавшую с запястья кровь.
Орхидея посмотрела прямо в глаза Мэгги. Та поудобнее перехватила пинцет, зажав его в кулаке, как ледоруб.
Пора! Резко взмахнув рукой, Мэгги вонзила острый конец пинцета в лицо обидчицы.
Та вскрикнула и отпрянула вправо. Это движение решило исход схватки. Мэгги отпустила пинцет и протянула руку за пистолетом на поясе Орхидеи. Но, извернувшись, та блокировала доступ к оружию. По случайности или повинуясь инстинкту, китаянка лишила Мэгги последней надежды на спасение.
Орхидея сделала шаг назад. Пинцет торчал из ее щеки. Вместо пистолета рука Мэгги хватанула воздух.
— Я тебя убью! — рявкнула Орхидея. Из раны по лицу струилась кровь. Китаянка выдернула пинцет и отшвырнула его прочь.
Сузив глаза, тяжело дыша, она отошла еще дальше. Потом взяла кусок веревки, подскочила к Мэгги и, накинув веревку на ее высвобожденную руку, потянула вниз. Мэгги сопротивлялась, но соперница оказалась намного сильнее.
Связав жертву, Орхидея приподняла на руке стеклянный шар. Мэгги в ужасе заметила, что он наполнен ползунчиками. Китаянка перекинула через подпотолочную балку катушку тонкой проволоки и подвесила шар в нескольких дюймах от лица Мэгги.
Пошевелив пальцами, Орхидея пробудила маленьких тварей к жизни. Они забегали внутри шара, как разозленные пауки в банке. Тысячи острых как бритвы лапок неистово царапали по стеклу, издавая противный скрип.
Орхидея схватила со стола молоток и занесла его над стеклянным шаром — глаза широко раскрыты, зубы оскалены. Ее всю трясло от злости.
— Твой сын заражен узумаки. Ты не знала? Теперь уже, наверное, кончается. Он умрет до того, как я доставлю противоядие в Китай и Японию. Ждешь своего спасителя Джейка? Я пущу ему пулю прямо в лоб.
Мэгги попыталась вырваться из пут. Орхидея наклонилась над ней, скалясь, как дикое животное.
— Приготовься к финалу. Твой защитник — труп. Сын сошел с ума. Узумаки распространяется по стране. — Она слегка постучала молотком по стеклу. — Стоит мне разбить шар, и они попадают на тебя, выколют тебе глаза, залезут в твой чертов череп и сожрут твои мозги. А я буду смотреть и наслаждаться твоей смертью!
— Где Мэгги? — требовательно спросил Джейк, держа Китано за горло. — Говори, сукин сын! Куда вы ее дели?
— Убьешь меня, Мэгги Коннор тоже погибнет, — ответил Китано. Он указал на телефон: — Тебе звонят.
— Говори немедленно!
— Я тебе не завидую, — сказал Китано с внезапным просветлением в глазах, словно демоны на минуту отпустили его. — Ты тоже токко, но твоя жертва ничего не стоит. Так у тебя на роду написано. Возьми телефон.
Джейк оттолкнул японца и схватил айфон.
Экран заморгал и пробудился к жизни. Джейку показалось, что его с размаху ударили в грудь ногой. Весь дисплей заполняло лицо Мэгги, ее глаза панически метались из стороны в сторону, рот заклеен пластырем. Над головой висит стеклянный шар, наполненный микроботами. Внутри копошились тысячи механических козявок.
Из трубки послышался голос Орхидеи:
— Ты ведь эксперт, Джейк? Как долго она протянет?
— Только попробуй, и я…
Орхидея оборвала его на полуслове:
— Даю тебе пятнадцать минут на доставку Китано. Следуй за беспилотником. Если через пятнадцать минут не появишься, твоей подружке конец.
Тропа взбиралась вверх по склону, и Джейку пришлось волочить, а потом и вовсе нести Китано. Беспилотник нарезал круги в нескольких сотнях ярдов над головой. Они причалили к большому острову, с берега которого вверх вела узкая каменистая тропа. Лодка осталась далеко внизу. Горячка охватила Китано пуще прежнего. Он дрожал от холода и бредил то по-английски, то по-японски.
— Я шестьдесят лет пробыл мертвым, — говорил он. — Мать подарила мне саван, отслужила панихиду. С тех пор я превратился в скелет. Бродил по земле шестьдесят четыре года, стремясь к обладанию отбросами, поедая отбросы, окружая себя отбросами. Призрак был очень голоден.
— Замолчи, — прикрикнул Джейк. Китано отказывался говорить о Мэгги и начале эпидемии узумаки. Иногда в его словах появлялся определенный смысл, но по большей части он выкрикивал сбивчивые бредовые обвинения, связанные с войной.
