— После катастрофы мы расстались. Я безумно злилась на него из-за того, что произошло. Со временем я поняла, что это чувство пожирает меня изнутри, и все-таки однажды позвонила ему и сказала, что простила.
— И вы снова стали любовниками?
— Нет, это было уже невозможно. Но мы общались все эти годы, он иногда пользовался моими консультациями по юридическим вопросам.
— А что вышло с симфонией Бетховена?
— Рональд сказал мне, уже, наверное, больше года назад, что нашел портрет, который раскрывает личность возлюбленной Бетховена, до тех пор неизвестной. Это было в Вене, несколько месяцев он искал и наконец обнаружил след этой таинственной женщины. Он нашел партитуру в Испанской школе верховой езды и присвоил ее. Выяснилось, что у рукописи есть владелец, это указано на титульном листе: Беатрис де Касас, ее наследники сейчас живут в Испании. Он не мог объявить миру, что Десятая симфония у него в руках, иначе пришлось бы объяснять, откуда он ее взял, и вернуть законным владельцам. По этому поводу он консультировался со мной, не знаю ли я какого-нибудь способа избежать юридической ловушки. Я ответила ему, что в обмен на мою помощь он должен отдать мне половину денег, которые мы получим за рукопись. Он должен был мне эти деньги в возмещение ущерба, который он мне причинил. А потом Фелипе убедил меня, что половины недостаточно, что я заслужила все целиком.
На лестнице снова послышались нервные шаги врача, и показалась его голова:
— Где блок питания твоего ноутбука? Не успел я начать поиск, как батареи сели!
— Должен быть в высокой корзинке рядом с трубой, — ответила судья.
— Мы так никогда не кончим! — завопил Понтонес, спускаясь по лестнице.
— А концерт, который он давал в доме Мараньона?
— Рональд много лет работал над реконструкцией Десятой симфонии. Он делал все старательно, но на среднем уровне, у него не было таланта композитора. Когда у него в руках оказалась подлинная партитура Бетховена и нужно было решать, что делать с рукописью, он не удержался от искушения присвоить первую часть, о реконструкции которой уже было объявлено, и исполнить ее как свою собственную. Как я сказала, бедняга не был великим композитором, вот он и нашел способ отомстить публике, зачастую равнодушно принимавшей его сочинения.
— Но как вы решились на хладнокровное убийство?
— Меня убедил Фелипе. У меня одной духу бы не хватило. Рональд мне сказал, что пока не знает, как поступить с партитурой, и поэтому хранит ее в сейфе, а код вытатуирован у него на голове, чтобы никогда его не забыть. Ты знаешь, некоторые банки обеспечивают клиенту полную анонимность: имя называть не обязательно: достаточно цифрового кода и ключа.
— Значит, если я сумею расшифровать код, у тебя будет возможность добраться до рукописи.
— В общем, да.
— А если бы я сам расшифровал код и предъявил права на рукопись, не говоря никому ни слова?
— Тебе не хватило бы вот этого.
Судья привстала, чтобы показать ему ключ от сейфа.
— Рональд не расставался с ним, носил на шее, мы отняли у него ключ в ночь убийства. Без этого ключа открыть сейф невозможно.
— Выходит, ты расследуешь свое собственное преступление. Вряд ли это случайность…
Даниэль оборвал фразу на середине, потому что, когда произносил ее, вдруг понял:
— Это не было случайностью! Вы сделали так, чтобы ваше дежурство совпало с концертом. Понтонес говорил мне, когда мы ждали тебя в суде: дежурный судья занимается делами, поступившими во время его дежурства.
— На самом деле все было наоборот, — сказала донья Сусана. — Мы, судьи, не можем менять дежурства с такой легкостью, как врачи. Это делается во избежание преступлений, совершенных в сговоре с судьей. Я убедила Рональда дать концерт за день до моего дежурства. Это было нетрудно. Я сказала, что очень хочу услышать концерт, но это единственный день, когда я могу туда пойти.
— Но ведь ты не была на концерте, потому что дежурила.
— Нет, не была, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь связал меня с Рональдом. На самом деле мое дежурство начиналось на следующий день, в девять утра. На рассвете Фелипе спрятал тело под листьями, а через несколько часов анонимно позвонил в полицию, чтобы они обнаружили труп, когда я буду на дежурстве.
— Как вам удалось похитить Томаса и привезти его сюда?
— В этом не было необходимости. После окончания концерта я позвонила Рональду из телефонной будки, извинилась за то, что не смогла прийти, и попросила заехать ко мне.
— Ты предложила ему секс?
— Не говори ерунды. Я сказала, что лежу в постели с высокой температурой, одна и без антибиотиков. Попросила его заехать в дежурную аптеку и привезти мне лекарства.
— А если бы он отказался?
— После автомобильной катастрофы Рональд считал себя в невозвратном долгу передо мной, я знала, что он не может мне отказать.
Выслушав подробнейший рассказ судьи, Даниэль в полной мере оценил жестокость и хладнокровие доньи Сусаны и невольно содрогнулся:
— Ты привела в действие механизм! Ты отрезала Томасу голову, а через несколько часов вызвала полицию, чтобы забрали труп.
Снова послышались шаги врача на лестнице, но в этот раз он не только просунул в люк голову, а показался целиком:
— Сусана, похоже, твой эксперт выйдет сухим из воды. Нота ми-бемоль в самом деле представляет собой частоту, и ее легко найти в интернете. Это число триста одиннадцать целых тринадцать сотых, из чего следует, что нам не хватает еще четырех цифр.
— Нет, только двух, — сказал Даниэль, который все это время разгадывал шифр. — На татуировке перед нотами стоят две четверки. В размере четыре четверти написан концерт «Император».
— Неплохо, — заметил врач. — Мне кажется, страх смерти пробудил в нем криптолога. А теперь скажи, душа моя, где оставшиеся две цифры?
— Не имею ни малейшего представления. Клянусь тебе, я мысленно изучил всю партитуру и раз, и другой и не увидел ничего, что помогло бы раскрыть еще хоть одну цифру.
— Прекрасно, значит, сейчас тебе требуется вот это, — заключил врач, протягивая руку к стопору.
— Погоди, Фелипе! — воскликнула судья, которая уже некоторое время раздумывала, расхаживая по чердаку. — С цифрами не выходит, потому что здесь не цифры, а буквы. — Она поискала глазами пепельницу и, не найдя, бросила недокуренную сигарету на дощатый пол. Поскольку она не сделала ни единого движения, чтобы погасить ее, врачу пришлось затоптать окурок.
— Какие буквы? — нервно переспросил врач, которому изрядно надоела вся эта криптография.
— Мы ведь установили, что две цифры почти наверняка относятся к коду международного счета, иначе IBAN, какого-то банка в Вене, разве не так?
— Да, ну и что?
Судья извлекла из сумки записную книжку «молескин» с маленьким фломастером, которым она выписала ряд цифр:
АТКК ВВВВ ВССС СССС СССС
Затем сказала:
— У нас восемнадцать цифр текущего счета и две буквы IBAN, поскольку восемь цифр, записанных азбукой Морзе, тоже говорят нам, что банк австрийский. Мы уже расшифровали код банка, где Рональд спрятал партитуру.
АТ, то есть Австрия, записано азбукой Морзе с ее географическими координатами:
14 20 13 20
Дальше идет контрольное число. Это две цифры, как в Испании. Где у нас двойное число в этой нотной записи?
— В обозначении размера, — сказал Даниэль. — Единственные два парных числа кода — это две четверки.
— Вот именно. Тогда у нас уже есть АТ 44. Теперь надо только прибавить цифры, которые зашифрованы в названии концерта — номер пять, опус семьдесят три:
АТ 44 5733 1113
и потом восемь цифр, записанных азбукой Морзе:
АТ 44 5733 1113 4720 13 20,
которые к тому же указывают, в какой стране находится банк.
— А что будет, если порядок цифр неверен? — нервно спросил врач. — То есть если цифры те самые, но образуют, так сказать, числовую анаграмму.
— Рональд был очень рассеян, поэтому ему и пришлось сделать себе татуировку с кодом сейфа, — ответила судья. — Не думаю, что он наносил цифры в виде анаграммы, тогда бы ему понадобился еще один шифр, чтобы запомнить цифры в правильном порядке. Восемь цифр концерта несомненно образуют единый блок. Концерт номер пять, опус семьдесят три ми-бемоль, то есть:
57331113,
а восемь цифр татуировки составляют другой блок:
4201320.
Единственное, что остается неясным, идут ли после АТ сорок четыре сначала цифры, записанные азбукой Морзе, или те, что имеют отношение к концерту. Но это сводит число вероятностей к двум и совершенно меня не беспокоит. Если первый вариант не сработает, мы скажем в банке, что произошла ошибка. С автоматическими сейфами можно ошибаться до трех раз, и ничего не произойдет. Так как у нас есть ключ от сейфа, никаких проблем не возникнет, я тебя уверяю.
