— Твое правительство верит во все это?
— Потому и убили тех троих. Потому и взяли на мушку Хаддада.
Стефани кивком указала на Дейли.
— Не считай его другом Израиля. Он использует все, что удастся обнаружить, с одной целью: поставить ваше правительство на колени.
Диксон рассмеялась.
— Стефани, тебя заносит!
— У него именно такая цель, и в этом можно не сомневаться.
— Ты понятия не имеешь о моих целях, — с нарастающим возмущением заговорил Дейли.
— Я знаю, что ты лжец.
Дейли посмотрел на нее неуверенным взглядом. Он выглядел почти смущенным, что удивило ее, и поэтому она спросила:
— Что происходит на самом деле, Ларри?
— Происходит такое, что ты себе даже вообразить не можешь.
Лиссабон, 20.45
Малоун попятился назад, в сувенирную лавку, но все его внимание было сосредоточено на трех вооруженных мужчинах, которые тренированными движениями продолжали продвигаться по нижней галерее. Профессионалы. Только этого не хватало!
Он укрылся за одной из стеклянных витрин, стоявшей ближе других к дверям, и продолжал наблюдать за двором. Пэм примостилась рядом с ним. Макколэм скорчился позади стола в центре комнаты.
— Они внизу, мы наверху. Это даст нам несколько дополнительных минут. Церковь и галереи — это большое пространство; чтобы обыскать их, им понадобится время. Они заперты? — спросил он у Макколэма, показав на вторую пару стеклянных дверей, ведущих из лавки.
— Боюсь, что да. Они ведут вниз и наружу, поэтому на ночь их, скорее всего, запирают.
Такой расклад Малоуну совершенно не нравился.
— Нам нужно выбраться отсюда, — решительно сказал он.
— Коттон, — проговорила Пэм, указав в сторону верхней галереи. На лестнице появился один из мужчин и начал спускаться по направлению к сувенирной лавке.
Макколэм скользнул к Малоуну и прошептал:
— Отведите ее к прилавку, и пусть она спрячется за ним.
Любой человек, который, убив двоих выстрелами в затылок, наслаждается завтраком, заслуживает некоторого профессионального уважения, поэтому Малоун решил не спорить. Он взял Пэм за руку и повел ее к дальнему концу прилавка. В руке Макколэма он увидел нож.
Расстояние между стоявшими вдоль стены витринами было достаточно большим, чтобы Макколэм поместился между ними. Темнота укроет их — по крайней мере до тех пор, когда для их противников станет слишком поздно оказать сопротивление. Вооруженный мужчина приближался.
Стефани начинала терять терпение. Разговор с Ларри Дейли выводил ее из себя.
— Что же такое я не могу вообразить? — спросила она.
— В администрации президента есть те, кто хочет доказать правильность теории Хаддада, — сказал Дейли.
Она вспомнила слова, сказанные Дейли Бренту Грину, когда он полагал, что их никто не слышит: «Включая тебя».
— Это неправда.
Она не собиралась на это покупаться.
— Вернись к реальности, Ларри. Ты находишься здесь только потому, что в моем распоряжении оказалась компрометирующая тебя информация.
Дейли и ухом не повел.
— Реальность заключается в другом, Стефани. Из всех твоих действий наши журналисты состряпают историю об «уликах», сфабрикованных вышедшей из-под контроля государственной служащей, которая во что бы то ни стало пытается удержаться на своем посту. Безусловно, возникнут шероховатости, со стороны прессы прозвучат неудобные вопросы, но имеющегося у тебя компромата не хватит для того, чтобы сковырнуть меня или кого-то еще. Лично я никогда и никому не передал ни цента, а с лоббистами меня связать не удастся. В этой войне ты заранее обречена на поражение.
— Возможно. Но после этого от тебя станут шарахаться, как от прокаженного. Твоей карьере придет конец.
Дейли пожал плечами.
— Издержки профессии.
Кассиопея обшаривала взглядом выставочный зал. Ее тревога передалась Стефани, и она сказала, обращаясь к Диксон:
— Переходи к сути.
— Суть заключается в том, что мы все хотим похоронить это. Но кто-то в вашем правительстве этого не хочет.
— Верно. И этот «кто-то» — он. — Стефани указала на Дейли.
Кассиопея переместилась к лунному модулю и собравшейся рядом с ним стайке подростков.
— Стефани, — заговорил Дейли, — ты обвинила меня в утечке информации относительно Александрийского Звена. Но ты не можешь отличить друзей от врагов. Ты ненавидишь эту администрацию. Ты считаешь президента идиотом. Но есть другие, кто гораздо хуже. Очень опасные люди.
— Нет, — сказала Стефани, — они все фанатики, сторонники партии, которые годами держали рты на замке и теперь должны что-то предпринимать.
— А сейчас главное место в их планах занимает Израиль.
— Хватит говорить загадками, Ларри. Что ты хотел мне сообщить?
— Вице-президент — на нашей стороне.
Не ослышалась ли она?
— Очнись!
— Он связан с саудовцами. Они давно финансируют его, и именно им он обязан своей карьерой: несколько сроков в конгрессе, три года на посту министра финансов, а сейчас — второй срок на посту вице-президента. Он стремится в Овальный кабинет и не скрывает этого. Партия обещала ему высшую государственную должность. У него есть друзья, которые водят дружбу с саудовцами, и именно они дадут ему денег. Они с президентом придерживаются разных взглядов на ближневосточную проблему. Он близок к королевской семье Саудовской Аравии, но старается это не афишировать. Более того, он пару раз даже подверг правящую династию публичной критике — для вида. Но при этом сделал так, чтобы саудовцы узнали про Александрийское Звено. С его стороны это был символический жест, доказательство доброй воли.
Слова Дейли противоречили тому, что Стефани услышала от Брента Грина, поскольку генеральный прокурор лично взял на себя ответственность за утечку информации.
Вернулась Кассиопея.
— Что там такое? — спросила Стефани.
— Заканчивай с этим.
— Какие-то проблемы?
— Скверное предчувствие.
— Тебе повсюду мерещится опасность, — сказала Диксон, обращаясь к Кассиопее.
Стефани посмотрела на Дейли. Мысли в ее голове путались.
— Несколько минут назад ты сказал, что кто-то в администрации стремится доказать правильность теорий Хаддада. Теперь ты утверждаешь, что вице-президент рассказал обо всем саудовцам, которые хотят похоронить все это. Чему же верить?
— Стефани, то, что ты забрала из моего дома, уничтожит только меня. Я работаю в тени. Я всегда так работал. Кто-то же должен это делать. Так чего ты хочешь — расправиться со мной или выяснить, кто стоит за всем этим?
Это не было ответом на ее вопрос.
— Я хочу и того и другого.
— Это невозможно. Выслушай меня хотя бы раз. Ты можешь целый день тюкать топориком по бревну и, возможно, в конце концов перерубишь его. Но вбей клин по центру бревна — и оно тут же лопнет по всей длине.
— Ты просто пытаешься спасти свою шкуру.
Дейли повернулся к Диксон.
— Скажи ей!
— В вашем правительстве существует раскол. Ты по-прежнему остаешься нашим другом, но кое-кому хотелось бы изменить это.
Слова израильтянки не произвели на Стефани впечатления.
— Так бывает всегда: кто-то «за», кто-то «против».
— Тут дело другое, — ответила Диксон. — События развиваются по нарастающей. А Малоун — в Португалии.
Стефани насторожилась.
— Моссад собирается разобраться с ним там.
Дейли провел ладонью по волосам.
— Стефани, в игре принимают участие две силы: с одной стороны арабы, с другой — евреи. И те и другие хотят одного и того же и по одной и той же причине. Вице-президент связан с арабами…
Под сводами огромного помещения музея завыла сирена, а затем из громкоговорителей загремел голос, сообщив, что объявляется немедленная эвакуация.
Стефани схватила Дейли за отвороты пиджака.
— Я тут ни при чем! — быстро проговорил он.
Неподвижный, как скала, Сейбр ждал того момента, когда мужчина с пистолетом войдет в сувенирную лавку.
Он обязательно войдет.
Он должен войти.
Сейбр подумал о том, куда могли подеваться остальные двое. Ответом стало движение позади запертых стеклянных дверей.
Интересно.
Было очевидно, что эти трое хорошо знакомы с расположением церковных помещений и они также знали, что их целью является сувенирная лавка.
Может, они заметили свет?
Двое стрелков слева от него подергали двери и обнаружили, что те заперты. Тогда они отступили на несколько шагов и выстрелили в них.
Но — никакого звона, никаких стеклянных брызг. Только тупые удары, словно молотком по шляпке гвоздя.
Стекло оказалось пуленепробиваемым.
Третий стрелок, спускавшийся с верхней галереи, ворвался в открытые двери сувенирной лавки, держа пистолет в вытянутой руке перед собой. Сейбр выждал лишь пару мгновений, а потом, пока противник не успел сориентироваться, выбил ногой пистолет из его руки, метнулся вперед и перерезал ему горло. Мужчина даже не понял, что с ним произошло. В следующий момент Сейбр воткнул лезвие ножа в основание шеи жертвы. Несколько булькающих выдохов — и мужчина повалился на пол.
