– Черт побери! Так вы собирались заплатить нам фальшивыми деньгами?
И стал наблюдать за выражением ее лица. Сначала отрицание, затем оскорбление и, наконец, вызов. – Хорошо, – согласилась Трейси. – Но не в этом дело. Никто не сможет отличить их от настоящих денег. Афера! С каким наслаждением он бы разорвал все это.
– Посмотрите, эти банкноты не отличишь от настоящих.
– В самом деле. – В голосе Грангье слышалось сомнение. Он снял одну из мокрых купюр и принялся рассматривать ее. Он осмотрел сначала одну, потом другую сторону, затем еще раз более дотошно. Они были просто великолепны.
– Кто сделал клише?
– Какая разница? Смотрите, я смогу подготовить 100 тысяч долларов. К пятнице.
Грангье с изумлением смотрел на нее. А когда понял, что она имеет в виду, громко рассмеялся.
– Господи, – сказал он. – Да вы просто дура. Никаких сокровищ не существует.
Трейси стояла, пораженная.
– Что вы имеете в виду? Профессор Цукерман говорил мне…
– И вы ему поверили? Стыдно, баронесса!
И стал снова изучать банкноту.
– Я возьму ее с собой.
Трейси кивнула.
– Берите сколько хотите. В конце концов, это просто бумага.
Грангье схватил пригоршню банкнот.
– Вы уверены, что ни одна из горничных не заходила сюда? – спросил он.
– Я хорошо плачу, чтобы они держались подальше. А когда я ухожу, то закрываю комнату на ключ.
Она хладнокровна, подумал Арманд Грангье, но держать ее живой нельзя. – Не покидайте отель, – приказал он. – Я хочу, чтобы вы встретились с одним моим другом.
***Сначала Арманд Грангье хотел препоручить женщину заботам Бруно Винсенте немедленно, но потом какое-то чувство удержало его. Он снова внимательно изучил одну банкноту. Через его руки прошло множество поддельных денег, ни одна из банкнот не была так хороша, как эта. Тот, кто изготовил клише для них был просто гением. Все точно совпадало – и бумага, и рисунок, и водяные знаки, и цвет, и даже – в мокром состоянии – портрет Франклина казался восхитительным. Сучка права. Невозможно определить разницу между фальшивой и настоящей банкнотами. Грангье обдумывал, можно ли пустить их в оборот подобно настоящей наличности. Идея казалась просто соблазнительной. Пока он решил держаться подальше от Бруно Висенте.
На следующее утро Грангье послал за Цукерманом и вручил ему одну из стодолларовых банкнот.
– Сходи в банк и поменяй ее на франки.
– Да, шеф.
Грангье смотрел, как он вышел из офиса.
Пусть поручение послужит Цукерману некоторой карой за его глупость. Если его арестуют, он никогда не расколется, откуда у него появилась банкнота, так как хочет жить. Но если все сойдет благополучно…
– Я посмотрю, – подумал Грангье.
Через 15 минут Цукерман вернулся в офис Грангье. Он отсчитал франки, соответствующие сотне долларов и спросил:
– Еще что-нибудь, шеф.
Грангье уставился на франки.
– У тебя были какие-нибудь затруднения?
– Затруднения? Нет. А почему?
– Я хочу, чтобы ты отправился в этот банк, – приказал Грангье. – И вот, что я хочу тебе сказать…
***Адольф Цукерман вошел в приемную Французского Банка и сразу направился к столу, где сидел управляющий. Цукерман шел, опасаясь, что попадет в какую-нибудь неприятность, но еще больше он боялся гнева Грангье.
– Могу чем-нибудь помочь вам? – спросил управляющий.
– Да. – Он попытался успокоиться. – Видите ли, прошлым вечером я играл в покер с несколькими американцами. – Тут он остановился. Управляющий кивнул…
– И вы проиграли, и поэтому хотите взять ссуду?
– Нет, – ответил Цукерман. – Вообще-то я выиграл. Только вот мужчины показались мне несколько подозрительными. – И он вынул из бумажника две стодолларовые ассигнации.
– Они заплатили мне вот этими банкнотами, а я боюсь, что они фальшивые.
Сердце Цукермана ушло в пятки, когда управляющий принялся рассматривать банкноты. Он тщательно исследовал их, сначала одну сторону, потом вторую, посмотрел на свет.
Он взглянул на Цукермана и улыбнулся.
– Вы счастливчик, месье. Деньги настоящие.
Цукерман с облегчением вздохнул. – Господи, благослови! Пронесло!
***– Все нормально, шеф. Он сказал, они самые настоящие.
Все складывалось как нельзя лучше. Арманд Грангье сидел, думая, план почти уже сложился.
– Отправляйтесь за баронессой.
***Трейси находилась в кабинете Арманда Грангье, сидя напротив него за имперским столом.
– Мы с вами партнеры, – информировал ее Грангье.
Трейси решительно поднялась.
– Я не нуждаюсь ни в каких партнерах.
– Сядьте.
Она взглянула в глаза Грангье и села на место.
– Биарриц – мой город. Только попытайтесь использовать хотя бы одну банкноту, и вы будете тотчас арестованы. Понимаете? Такие неприятности могут произойти у хорошенькой дамы, что вы не сможете даже представить. Без меня вы здесь не сможете сделать и шага.
Она взглянула на него.
– То есть, я покупаю ваше покровительство, да?
– Не так. Вы покупаете у меня свою жизнь.
И Трейси верила ему.
***– А теперь, расскажите, где вы взяли печатный станок?
Трейси колебалась, и Грангье с удовольствием следил за ней. Он видел, она сдается.
Наконец, она неохотно произнесла:
– Я купила его у одного американца, живущего в Швейцарии. В Штатах он работает гравером. Печатал деньги для страны двадцать пять лет, затем его отправили в отставку, с его пенсией возникли некоторые проблемы, и дело кончилось тем, что он ее не получил. Он чувствовал себя обделенным и решил кое-что поиметь, благо он смог тайком вывезти несколько стодолларовых клише, считавшиеся испорченными и, используя старые связи, смог достать бумагу, которую Министерство Финансов использует для печатания денег. Тогда все объяснимо, победно думал Грангье. Вот почему банкноты выглядят столь правдоподобно. Его возбуждение росло.
– И сколько денег может изготовить пресс в день?
– Только одну банкноту в час. Нужно обработать каждую сторону бумаги и…
Он прервал ее.
– А большего пресса нет у него, нет?
– Есть, на нем можно изготавливать 50 банкнот каждые восемь часов – это пять тысяч долларов в день – но он просит за него полмиллиона долларов. – Купите его, – сказал Грангье.
– Но у меня нет 500 тысяч долларов. – Понятно. Как скоро вы могли бы получить пресс?
Она неохотно процедила.
– Полагаю, что сейчас же, но я не могу…
Грангье снял телефонную трубку и проговорил:
– Луи, мне срочно требуется 500 тысяч долларов во французских франках. Возьмите всю наличность из сейфа, а остальное снимите со счета в банке и скорее несите мне в офис. Быстро.
Трейси нервно вскочила.
– Я бы лучше пошла и…
– Вы никуда не пойдете.
– Правда, лучше я…
– Лучше помолчите. Я думаю.
У него были деловые партнеры, которые с удовольствием бы ввязались в это дело, но уж лучше им не надо знать, чтобы не навредить себе и ему, – так решил Грангье.
Он сам купит большой станок и заменит все, что позаимствовал со счета казино в банке на напечатанные банкноты. А уж после он прикажет Бруно Винсенте разделаться с дамочкой. Ведь она не любит партнеров. Ну, их не любит и Арманд Грангье.
***Через два часа прибыли деньги в большой сумке. Грангье сказал Трейси: – Выписывайтесь из отеля. У меня в холмах премиленькая вилла. Там вы и поживете до тех пор, пока мы не провернем операцию. – Он поставил перед ней телефон.
– А теперь звоните своим друзьям в Швейцарию и скажите, что покупаете большой станок.
– Телефонный номер у меня в отеле. Я могу позвонить и оттуда. Дайте мне адрес вашего дома. Я скажу им, куда направить станок и…
– Нет! – отрезал Грангье. – Я не хочу, чтобы его доставляли транспортом. Я хочу получить его прямо в аэропорту. Мы поговорим об этом за ужином сегодня вечером. Увидимся в восемь вечера.
Ее отпустили. Трейси поднялась. Грангье кивнул в сторону сумки.
– Будьте осторожны с деньгами. Не хочу, чтобы что-нибудь случилось с ними – или с вами.
– Ничего не случится, – уверила его Трейси.
Он улыбнулся лениво.
– Уверен в этом. Профессор Цукерман проводит вас до отеля.
В молчании вдвоем уселись они в машину, поставив между собой сумку с деньгами, у каждого в голове свои мысли. Цукерман так и не разобрался, что же случилось, но чувствовал, что это сулит нечто хорошее для него. Все закручивалось на женщине. Грангье приказал не сводить с нее глаз, что Цукерман и собирался делать.
***Арманд Грангье в этот вечер просто порхал. К его радости, все сложилось прекрасно, и он получит большой печатный станок. Эта Уитни говорила, что он может печатать 5000 тысяч долларов в день, но у Грангье созрел лучший план. Он заставит работать станок все 24 часа в сутки, то есть в день получится 15 тысяч, в неделю более 100 тысяч и почти миллион каждые десять недель. И это только начало. Сегодня вечером он узнает имя этого гравера и заключит с ним сделку на изготовление большого числа аппаратов. Для его везения нет границ.
