— Этот человек был у вас в доме сегодня вечером? — спросил у него Саусас.
— Да. — Карлос энергично закивал. — Он приехал к нам прямо из аэропорта. У него с собой был чемодан.
— В котором часу он приехал и как долго оставался?
Карлос украдкой взглянул на Теодора. Даже в своем нынешнем состоянии он не забывал о необходимости соблюдать сдержанность в словах, ибо не верил в благонамеренность полиции.
Но Теодор не подал ему никакого знака.
— Кажется, примерно с полуночи до приблизительно часа ночи, — сказал Карлос, поражая Теодора своей точностью.
— Значит, вы точно не знаете, во сколько он ушел от вас?
— Я вообще не видел, как он уходил. У нас были гости, целая орава гостей. Хотя, может быть, он попрощался с моей женой… — Судя по тому, как забегали при этом глаза Карлоса, он, вероятнее всего, кривил душой.
— Я не стал ни с кем прощаться, — сказал Теодор. — Когда я собрался уходить, то ни тебя, ни твоей жены не оказалось поблизости, так что я просто ушел, не прощаясь. А потом поймал на улице такси и поехал к Лелии.
— Поймал такси и поехал к Лелии, — повторил Карлос, словно пытаясь зафиксировать в памяти сей невероятный факт.
— Итак, — заговорил Саусас, обращаясь к Теодору. — Вы поймали такси и поехали к Лелии, скорее всего, предварительно сообщив всей честной компании, что отправляетесь домой. Вы собирались приехать сюда, быстренько расправиться с ней, а потом поймать другое такси и поехать домой, разве нет? Обеспечив себе таким образом надежное алиби.
— Нет, нет и ещё раз нет! — воскликнул Карлос своим громким режиссерским голосом, словно они были на репетиции в театре. — Этот человек…
— Или, может быть, вы примчались сюда прямиком из аэропорта, убили её, а затем отправились на вечеринку? Но зачем тогда было возвращаться? Вы что, забыли здесь что-нибудь?
— Мой самолет приземлился в пять минут двенадцатого, — ответил Теодор. — Это был рейс из Оахаки. Можете проверить. На дорогу до города ушло по крайней мере минут сорок, движение было очень интенсивным. И из аэропорта я сразу поехал к Идальго.
— Но тогда почему вы тайком исчезнуть из их дома, ни с кем не попрощавшись?
— Я не исчезал. Просто все были заняты!
Внезапно Карлось рассмеялся.
— Это точно! Заняты! Мы были ужасно заняты! — Но затем, заметив, что Теодор и Саусас недоуменно глядят на него, все же постарался взять себя в руки. — Теодоро, — сочувственно проговорил Карлос. — Разве тут совсем нечего выпить? — Сказав это, он отправился на кухню. Теодор видел, как он остановился, увидев её труп в соседней комнате, а затем с пьяной настойчивостью устремился в кухню.
— Не трогайте ничего! — крикнул отправившийся следом за ним толстый офицер.
Сначала из кухни доносилась только ругань, а затем Теодор услышал, как плещется наливаемая в стакан жидкость, и подумал, что это, наверное, желтая текила, которую Лелия так любила.
— Моему другу надо выпить, — с достоинством объявил Карлос и проследовал к Теодору, держа в руках наполненный стакан и бутылку.
Выпивка оказалась как нельзя кстати. Теодор с жадностью опрокинул в себя содержимое стакана, чувствуя, как позвякивает стекло, ударяясь о его зубы.
Новые вопросы. Как давно Карлос знаком с Теодором Шибельхутом? Был ли он знаком с Лелией Бальестерос? Как долго? Со многими ли мужчинами она водила дружбу? У неё было много друзей, как среди мужчин, так и среди женщин. Как выглядел Теодор, когда пришел на вечеринку?
— Замечательно выглядел, — ответил Карлос, — исключительно замечательно. — Он взял у Теодора опустевший стакан и налил в него ещё текилы.
— Ему уже хватит! — заметил толстый офицер.
— Это для меня, — ответил Карлос, но отпив немного, снова передал стакан Теодору, прежде, чем толстяк-полицейский успел отобрать у него посудину.
Теодор внезапно почувствовал необыкновенную усталость. Он подошел к дивану и сел, а вскоре и прилег, опираясь на локоть.
В гостиную из спальни неспешно вышел доктор, и Саусас тотчас переключил свое внимание на него.
— Она умерла… ну, часа два-три назад. Перед смертью её изнасиловали, — устало проговорил доктор, защелкивая замочек на своем саквояже.
Ее изнасиловали. При мысли об этом Теодор содрогнулся от омерзения, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Он сел на своем диване, положив руки на дрожащие колени. Затем нервно отдернул манжет на рубашке и взглянул на часы. Без десяти два.
Детектив тем временем расспрашивал Карлоса о Рамоне.
— Вообще-то, я его почти не знаю. Он работает совсем в другой области, — несколько уклончиво ответил Карлос. — Да я встречался-то с ним раза за всю жизнь.
Теодор отстраненно подумал о том, что это, мягко говоря, не совсем так, и виделись они не три раза, а гораздо больше, но это уже не имело никакого значения. Ничто не имело значения, кроме прихода Рамона. Но вопль Карлоса вывел его из оцепенения.
— Обезображена? — изумленно воскликнул он.
Карлос уставился на Теодора, это был взгляд безумца.
— Она была обезображена? — переспросил он, как будто это что-либо меняло.
И тут в комнату вошел Рамон.
Теодор встал.
Рамон взволнованно огляделся по сторонам, а затем его взгляд остановился на Теодоре. Рамон был мускулистым крепышом среднего роста, черноволосым и темноглазым. Казалось бы, в нем не было ничего особенного, но он неизменно пользовался успехом у женщин. Возможно, их привлекала живость характера, а может быть, все дело было как раз во внешности. Его лицо могло принять любое выражение, но оно неизменно оставалось привлекательным, даже когда он был небрит, даже когда у него были всклокочены волосы. Женщины всегда обращают внимание на таких мужчин. Вот и теперь, когда он стоял посреди комнаты в своем дешевом костюме и торчащими во все стороны вихрами, Теодор никак не мог отделаться от ощущения, что все, должно быть, считают, что именно Рамон был её любимчиком.
— Где она? — спросил Рамон.
Полицейский взял его за руку и повел в спальню, детективы последовали за ними, чтобы посмотреть на реакцию Рамона. Теодор тоже присоединился к ним. Лелия лежала на спине, голова её покоилась все на той же подушке, искромсанные руки вытянуты вдоль тела. Было непривычно и страшно смотреть на её неподвижное тело. Создавалось впечатление, что она просто прилегла на минутку отдохнуть, и в это время с ней случилось что-то невероятное. Теодор чувствовал себя вконец измотанным, и ему начало казаться, что вся эта кровь — это не более, чем просто разлившаяся темно-красная краска, которую можно смыть обычной водой. Хотя, если приглядеться получше, то можно было заметить, что у Лелии не было больше носа.
Рамон зажал рот рукой, содрогаясь всем телом и издавая какой-то странный приглушенный звук. Детектив решительно взял его за плечо, но Рамон вывернулся из его рук, падая на колени перед кроватью и обхватывая руками колени Лелии, едва прикрытые розовым покрывалом. Он прижался лицом к её бедру и зарыдал. Теодор отвел взгляд, вспоминая о набожности Рамона, о присущей католикам черте прикасаться и даже обнимать то, в чем уже не было жизни. И тогда Теодор вдруг подумал о том, что сам он так и не дотронулся до Лелии, а просто перевернул её, как это сделал бы совершенно посторонний человек, и ему стало жалко, что оставаясь с ней наедине до приезда полиции он так и не дотронулся до нее, не поцеловал её перепачканный кровью лоб.
— Рамон Отеро, где вы были сегодня вечером? — механическим голосом начал допрос толстяк-полицейский.
Детектив стремительно прошел через комнату и оторвал Рамона от кровати. Один и тот же вопрос пришлось повторять несколько раз. Рамон как будто лишился голоса, а то и вовсе рассудка. Он просто не сводил глаз с Теодора.
— Где ты был сегодня вечером? — спросил его Теодор своим чувственным голосом.
— Дома. Я был дома.
— Весь вечер? — подхватил Саусас.
Рамон тупо уставился на него. Его лицо было мокрым от слез. Правой рукой он держался за живот.
— Ты не приходил сюда этим вечером? — спросил у него Теодор.
— Да. Я был здесь, — ответил Рамон.
— В какое время?
У Рамона был такой вид, как если бы он пытался восстановить в памяти события далекого прошлого. Внезапно он согнулся, обхватывая голову руками.
— Что это с ним? — встревоженно спросил Саусас у Теодора.
— Наверное, головная боль. У него часто случаются приступы, — ответил Теодор. — Рамон, тебе лучше сесть.
Один из детективов подвел Рамона к длинному столу, рядом с которым стояло кресло. Рамон безропотно опустился в него, а детектив взял его правую ладонь и принялся поочередно мазать чернилами кончики пальцев.
— Рамон, в котором часу вы приходили сюда? — уже несколько менее официальным тоном спаросил Саусас. — Вы обедали вместе?
