Предусмотрительный Сарачоглу сделал то, чего не догадался сделать Пирбабаев, сам устремившийся в лихую погоню: он отдал распоряжение перекрыть трассу и задержать преступников, расстреляв их машину при приближении. Генерал не знал одного: беглецы уже сменили две машины и теперь катили вперед на лимузине с «дискотекой» – с красными и синими мигалками на крыше.
Мурад чувствовал себя удачливым и отважным гонщиком. Удача явно сопутствовала ему в эту ночь, и он старался выжать из нее все что можно. Он верил, что несчастливый орел ломает крылья на взлете, а счастливого – даже пуля охотника не берет.
Пошел дождь. Редкий для этой поры, но благодатный. Мурад включил дворники. Две лапы заерзали по стеклу, разгоняя по сторонам потоки воды. Дорога сделалась мокрой и опасной. Верхний слой глинистой пыли быстро промокал и превращался в скользкую смазку, которая не позволяла колесам без помех бежать по грунту.
Однако Мурад скорости не сбросил.
Впереди, в дальнем свете фар, они вдруг увидели, что дорога перекрыта армейским бронетранспортером, перед которым с оружием в руках стоит жиденькая цепочка солдат.
– Э! – воскликнул с тревогой Дурды. – Смотрите, что там!
– Мигалку! – заорал Андрей, наклоняясь к плечу Мурада. – И вруби сирену!
– Где они включаются?! – Мурад растерянно засуетился, нервно зашарил по панели. – Ну же, ну!
Неожиданно взвывшая сирена ударила по нервам, и тут же по дороге, по пустынным склонам барханов заметались тревожные красные сполохи мигалок.
– Ну же, ну! – Мурад стучал кулаком по панели, словно мог потребовать от тех, кто преграждал им дорогу, освободить проезд. – Не видите, ослы, кто едет?!
А сам судорожным движением выдернул из-под ног автомат и положил на колени стволом к окну.
– Мурад! – прокричал Андрей. – Будь готов свернуть влево. Влево, понял? А мы с Дурды полоснем из автоматов вправо. Может прорвемся.
Однако все обошлось без стрельбы. Бронетранспортер, перегораживавший дорогу, неожиданно тронулся с места и освободил проезжую часть. Должно быть, офицер, командовавший заслоном, решил не рисковать. Со слепящим сверканием мигалок и с диким воем сирены нестись по дороге мог только психованный водитель какого-нибудь местного башлыка, убежденный, что его все должны узнавать издалека. И в таких случаях лучше пропустить преступника, доложив, что он прорвался силой, чем задержать мелкого, но свирепого и злопамятного кутакбаши районного масштаба.
С истошно воющий сиреной, сверкая тревожными огнями, машина пролетела мимо заставы. Дурды, не опуская стекла, помахал офицеру рукой, а тот, заметив приветствие важного чина, приложил руку к фуражке.
– Масхарбоз! – сказал Мурад брезгливо. – Шут!
Они проехали еще километров десять, когда обнаружили на шоссе вторую заставу. На этот раз БТР стоял в узкой выемке, прорезавшей каменистый холм, и было ясно, что уступить дорогу он не сможет. Механик-водитель, видимо молодой солдат, пытался развернуться на дороге, но ему не хватало места.
– Что делаем? – крикнул Мурад, обернувшись к Андрею.
– Будем брать. Их немного, – сказал Андрей. – На нашей стороне внезапность.
– Стреляем? – спросил Дурды и потряс автоматом.
– Нет, не надо. Аскеры молодые, им война на хрен сдалась. Важно прижать командира.
Мурад сбавил скорость.
– Выключи мигалки, – посоветовал Андрей. – И сирену выруби.
Стих вой и погасло будоражащее миганье красно-синих огней.
Андрей и Мурад разом распахнули дверцы машины и выпрыгнули наружу. Толстый офицер с выпиравшим бурдючным животом важно приблизился к Мураду. И был несказанно удивлен, когда в его живот уперся ствол «калаша».
– Э, – сказал он растерянно, – что за шуточки?
– Слушай внимательно. Мы те, кого вы ловите. Понял?
Офицер понял.
– Не убивай, – сказал он. – Мы скажем, что вы проехали здесь до того, как мы встали на дороге. Верно?
Он открыто подсказывал Мураду способ разойтись по-тихому, без стрельбы и жертв. Тот еще ничего не ответил, когда с автоматом наперевес к ним подошел Андрей.
– Нет, уважаемый, – сказал он офицеру. – Поступим по-другому. Сейчас ты дашь команду солдатам сложить оружие на землю. Это раз. Твой пистолет возьму я. – Андрей вытащил из кобуры офицера ТТ и сунул в карман куртки. – Это два. Потом ты забирешь солдат и поведешь их, – Андрей огляделся и махнул рукой в сторону, откуда они только что приехали, – поведешь их туда. Бегом. Через пять минут я начну стрелять вам вслед. Чем дальше успеете убежать, тем лучше для вас. Понял?
Офицер засопел и молча кивнул. На лбу и щеках его выступили крупные капли пота.
– Еще не все. Я сложу ваше оружие на обочину. Вернетесь – заберете. Нам оно ни к чему. После того как услышите мою стрельбу, принесите клятву верности эмиру Суперниязу. – Андрей подумал. – Повторите два раза: за себя и за нас. После этого можете возвращаться. Ты понял?
– Понял.
Судя по голосу, офицер был напуган, но веры в то, что их отпустят, не потерял.
Когда пятеро аскеров, молоденьких, с головами, остриженными под нуль, сложили оружие на обочину и нестройной толпой бросились бежать по дороге, Андрей крикнул Мураду:
– Садись на броню. Пора менять коня.
Пока Мурад разворачивал БТР, Андрей проколол оба передних ската милицейской машины.
Бронетранспортер послушно побежал по дороге на север.
Мурад вдруг потерял былую серьезность.
– Ты понял, – спросил он Андрея, – какая армия у полководца туркменбаши? Удивляюсь, что он не объявил себя до сих пор генералиссимусом, – сказал и расхохотался. – Битва в Каракумах – войско туркменбаши против трех джигитов!
– Брат, перестань! – прервал его Дурды. – Удержи коня похвальбы уздечкой благоразумия. Мы еще не доскакали туда, где нас не поджидает опасность.
– Ибо сказано, Аллах любит скромность, – поддержал Андрей.
Мурад промолчал. Он вертел руль, словно мальчишка, впервые севший в машину и радующийся возможности покрутить баранку. Но делал это вынужденно. Дорога была вся в рытвинах. БТР подпрыгивал на каждой кочке, гремя подвеской и пустым кузовом. Бочка с соляркой, лежавшая у борта и зафиксированная двумя кирпичами, как клиньями, подпрыгивала и угрожающе ухала, всякий раз заставляя Андрея оглядываться: если бочка разотрет кирпичи, то она тут же превратится в смертельный каток.
Далеко впереди за грядой барханов в свете восходящей луны зеркальным блеском сверкнула лента реки.
– Джейхун, – сказал Мурад и повернулся к Андрею.
Это была Амударья, на правом берегу которой лежали такие же пески, как и на левом, но уже принадлежавшие другой азиатской стране, – Узбекистану.
Они подогнали «броник» к тугаям – камышовым прибрежным зарослям, остановились на вершине глинистого холма, от которого крутой склон уходил к реке. Вылезли из «броника».
– Машину бросим? – спросил Дурды.
– Загони ее в камыши, – предложил Андрей.
Мурад влез обратно в БТР, включил первую скорость, стронул его с места и выскочил из-за руля. Машина, переваливаясь с борта на борт, медленно поползла вниз. Через несколько мгновений она вломилась в заросли кустарников. Раздался хруст веток и сухих стеблей камыша. Колеса зарылись в размокший грунт.
«Броник» дернулся, шатнулся, двигатель захлебнулся в бессилии и замолк. Из тугая осталась торчать только корма машины, задрызганная жидкой грязью.
– Пошли, – сказал Андрей и махнул рукой, предлагая идти вниз по течению.
– Именно там они нас и ждут, и будут искать.
– Сарбас прав, – сказал Мурад. – Надо идти вниз и искать лодку.
Они двинулись по обочине дороги, тянувшейся вдоль берега реки, рядом с камышовыми зарослями.
Неожиданно впереди послышался какой-то шум. Они сразу свернули в камыши и затаились.
Андрей осторожно пробрался вперед и за поворотом увидел блокпост. Два милиционера и два солдата в касках, бронежилетах и с короткоствольными автоматами стояли возле небольшой будки из глинобитного кирпича.
Вдалеке загудел приближавшийся автомобиль. Андрей стал наблюдать.
Через несколько минут к блокпосту подъехал рейсовый автобус. Это был «Пазик», каким-то чудом сохранившийся в этом краю. Должно быть, он ходил между прибрежными кишлаками.
С двух сторон к автобусу подошли солдаты. Один заставил открыть двери салона, второй подошел к водительскому окну и заговорил с шофером.
Забравшийся внутрь военный занимался делом серьезно. Он продвигался по проходу, заставляя пассажиров вставать с мест, заглядывал под сиденья, о чем-то их спрашивал.
Дальше Андрей смотреть не стал. Он нырнул в камыши, вернулся к Мураду.
– Бери брата, пойдем.
– Куда? Там солдаты. Придется отсиживаться до вечера.
– Есть план. Пошли.
В ста метрах от блокпоста дорога делала крутой поворот и скрывалась за стеной камышей и тальника. Лишь еще через двести метров она снова становилась видимой для тех, кто находился на блокпосту.
